Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 9 - Сергей Алексеевич Евтушенко

— Лет триста назад.

— А Покров, полагаю, удалось преодолеть силой драконьего пламени. Те детёныши, что сожгли амальгаму — дети Эргалис?

— Мой черёд задавать вопросы, — проворчал я. — Как ты вернулся?

Снова смех. Вполне искренний, надо заметить, нормальный, без ноток мании и безумия, но от того парадоксально звучащий ещё менее по-человечески.

— Вернулся? Я, по сути, никуда и не уходил.

Теперь я мог рассмотреть окружение. В основном ничего особенного, помещение, чем-то похожее на кабинет Арчибальда. С рабочим столом и не горящим магическим светильником, только здесь шкафы и полки у стен были забиты грудами бумаг и кубами памяти. И ещё одно небольшое отличие — противоположная от меня стена оказалась целиком поглощена твёрдой бугристой массой, в центре которой находилось что-то вроде открытого костяного кокона размером со взрослого человека.

— Я всего лишь… отдохнул немного, пару-тройку столетий, — небрежно сказал Бертрам. — И теперь готов править до конца времён.

Наконец-то я увидел и его лицо — точнее, то, что от него осталось. Бледно-серая маска, изрезанная глубокими морщинами и рубцами, чуть ли не трескающаяся от малейшего проявления эмоций. Лицо столетнего мертвеца, ныне мало чем напоминающее моё собственное — и это вызывало неожиданное облегчение. Меньше всего на свете я хотел быть похож на этого нелюдя.

— Так отдохнул, что лишился статуса хозяина?

— Ах, это, — поморщился он. — Крошечное недоразумение. Видишь ли, Полночь обиделась, когда я позаимствовал ничтожную долю её драгоценной подпитки. Там действительно всё пошло немного не по плану, но в том не было моей вины. В любом случае, она так разозлилась, что отказалась воскрешать меня после смерти, посчитав это за повод не продлевать установленный контракт! Разумеется, я подстраховался и воскрес самостоятельно, но было поздно. Не волнуйся, вскоре я это исправлю.

— Как?

— Нет-нет, твоя очередь. Что там с юными драконами?

Бертрам лгал, и лгал откровенно — то ли посчитав, что я не распознаю ложь, то ли ему просто было плевать. Его «отдых» оказался как минимум вынужденным, как максимум — его и вовсе силой запихнули в этот кокон и оставили мариноваться на ближайшее тысячелетие. Первый среди чародеев, мастер запретного искусства и повелитель не-жизни чуть было не продрых угасание и гибель собственного замка. И где? В роскошном мавзолее? В недрах запретной лаборатории? Нет, в закутке на чердаке старой магической башни, до которой никто не добрался — поскольку никому не было дела.

Сегодня он выглядел ничем не лучше Лаахизы, а ведь та подняла себя с помощью собственной магии гораздо, гораздо раньше. А вот насчёт своей ссоры с Полуночью он говорил правду, хоть и сильно преуменьшил масштаб событий. Позаимствовал долю подпитки? Всё пошло «не по плану»? Не по его ли вине в силовой жиле замка застрял чёрный клинок Затмения?

Мы продолжали разговор. Несмотря на откровенно помятый облик, мой предок в самом деле был бодр, исключительно доволен собой и чувствовал, что полностью контролирует ситуацию. Ещё бы — за какую-то неделю он поймал в ловушку обеих противников, способных помешать его планам. А второй, то есть я, ещё и открыл ему дорогу из башни, сняв наружную печать на двери. До этого времени Бертрам только подсматривал наружу, да управлял своими созданиями дистанционно, заманив Эргалис в колдовской капкан и подбросив в её гнездо куб-приманку. С чего бы ему не радоваться? Всё сработало как по нотам.

Он уклонился от вопроса, что именно его пробудило, зато снисходительно уточнил, что мог бы выбраться из башни и самостоятельно — просто потратив пару-тройку лишних месяцев.

Он жадно уточнял детали вроде текущей даты, состояния других замков, статуса Знающих — здесь я с немалым злорадством рассказал, как послал их всех на три весёлых буквы. Но больше всего Бертрама интересовали драконы. В равной степени — поведение Эргалис после пробуждения в виде скелета и взращивание детёнышей. Удивительное совпадение — об этом я хотел рассказывать меньше всего.

Закономерно, что в какой-то момент он решил закругляться, и воплотить в жизнь то, что задумал так давно.

— Ты спрашивал, как я верну себе Полночь? — спросил он с мягкой улыбкой, которая на его лице выглядела трупным оскалом. — Нет ничего проще. Сейчас она считает тебя своим хозяином, но вскоре мы поменяемся местами. Полуночи не нужен новый хозяин или старый хозяин. Ей нужен вечный хозяин. Вечный хозяин для вечного замка!

Вот теперь он наконец звучал как поехавший — кем и являлся очень давно.

— С чего ты взял, что мы «поменяемся»?

— Одна… птичка нашептала мне старинный ритуал создания двойника, совсем другой, чем я знал, и ты станешь идеальным для него кандидатом. Часть твоей души пойдёт на приправу, а часть вместе с телом останется здесь, дожидаться, когда ты снова мне понадобишься.

— Дай угадаю. Та же птичка, что когда-то подбросила рецепт оригинального проклятья нежити?

Он застыл на секунду — и я понял, что попал в яблочко.

— Откуда ты… — начал он, и осёкся. — Нет, нет, это не имеет значения. Можешь пока подумать над последними словами, но недолго — мы закончим раньше, чем ты охрипнешь от криков боли.

— Вижу, ты уверен в результате, — сказал я почти дружелюбно.

— Я — мастер своего дела, — ответил он с ноткой гордости. — И, если ты полагаешь, что твой легендарный оберег от проклятий тебя спасёт, не обольщайся. Этот ритуал работает по совершенно иным принципам.

Значит, на золотой шар Альхирета можно не рассчитывать. Жаль, но в целом я и не планировал помещать все яйца в одну корзину.

— Мастер, да? — усмехнулся я. — Знаешь, Бертрам, год назад твоё имя и титулы казались мне чем-то невероятным. Грозным, внушительным. Как там было — «Ненасытный зверь, пожирающий миры»? Ты даже Эргалис смог пустить пыль в глаза.

— Пыль в глаза? — скривился он. — Это что, нелепая попытка оскорбления?

— Это чистая правда, и ты это прекрасно знаешь. Все твои достижения, твоё наследие — «Мортум» и связанное с ним дерьмо — изобретены не тобой. Ты просто подслушал урода рангом повыше и скопировал его наработки, да и то херово.

Вот теперь я не просто угодил в цель, а нащупал больное место — и безжалостно продолжил на него давить.

— Ты проиграл каждую развязанную тобой же войну, был разгромлен и унижен. Ты позволил ранить Полночь так глубоко,