Егерь. Системный зверолов - Николай Скиба

Я взял кружку, и в нос тут же ударил запах — резкий, аж зажмуриться захотелось. Опрокинул кружку, глотая отвар одним махом.

Жидкость обожгла горло, будто расплавленный воск, и прокатилась по груди. Но почти сразу почувствовал, как тепло растекается по телу, словно кто-то развёл огонь в очаге. Мышцы, которые ныли, начали расслабляться. Слабость отступала, будто её смывало тёплой волной. Это было как вдохнуть свежий воздух после дождя — чисто, ясно, бодряще.

— У тебя случайно нет удочки? — решил уточнить на всякий случай, ставя кружку на стол.

Ирма на миг замерла и разразился гневной тирадой:

— Я тебе что, рыбак что ли? Что у тебя в голове, а? Я, по-твоему, траву на крючок собираю что ли? Обалдуй!

— Да всё-всё, — я вскинул руки, улыбаясь. — Просто уточнил. Лучше скажи, а ты сама варишь эти отвары?

Ирма хмыкнула, и её лицо расплылось в усмешке. Она скрестила руки, отчего платок ещё больше съехал, и посмотрела на меня, как на ребёнка, который спросил, почему небо синее.

— Я? Варю? — сказала она, нахмурившись. — Может староста прав, и ты заболел, а? Я травница, Максим, а не алхимик! Собираю травы, знаю, где что растёт, как сушить, как хранить. А варит это всё Ганус, он же алхимик. Я ему травы, он мне — отвары.

Я кивнул, переваривая её слова. Ганус, значит. Алхимик, который вчера колдовал над Барутом. Человек, который знает, как превратить травы в лекарство. Полезный человек. Очень полезный. Если я хочу освоиться в этом мире, ловить зверей, воспитывать и продавать их, то мне нужно знать больше. Не только о зверях, но и о том, что растёт в лесу, что можно из этого сделать. Травы, зелья, яды — всё это может стать оружием, как хороший капкан или острый нож.

— А сколько алхимик берёт за свои услуги? — спросил я, прищурившись. Вопрос вырвался сам собой.

Ирма посмотрела на меня, и её усмешка стала шире, обнажив щербатые зубы. Она ткнула пальцем в мою сторону, будто собиралась проткнуть меня насквозь.

— Мне делает за символическую плату! — сказала она с каким-то лукавым удовольствием. — Так, давай-ка сядем! Поставлю тебе мозги на место, а то они набекрень после болезни, да?

Я не спорил и спокойно сел на лавку, разминая руки. Хорошее чувство, когда мышцы в тонусе, а слабость полностью сошла на нет. Отличный день, чтобы, наконец-то, заняться своими планами.

Тем временем Ирма села напротив:

— Думаешь, чего староста тебя за шкирку не схватил, когда ты вчера по деревне шастал? Ефим, может, и лис хитрый, но нашу семью в деревне уважают. Эх, или уважали. Твой отец был очень почитаем за свой дар, да и я — не просто старуха с травами. Знаешь сколько тут мне жизнью обязаны?

— Много? — улыбнулся я.

— Ещё как! Вот что, Макс — если б не это всё, по-другому могло быть. Ефим твердит, что твоя хворь, мол, действует не сразу, а со временем. Бред собачий, но он страхуется. Другого бы за то, что нарушил указ старосты, уже наказали, а тебе, можно сказать, последнее предупреждение. Не думала я, что он так серьёзно настроен. Законы-то в стране серьёзные, а Ефим, считай, самый главный в деревне. Так что не нарушай, Макс. Большое везение дважды не сработает.

Почувствовал, как в груди кольнуло — не злость, а что-то вроде досады. Но Ирма права — пока я в деревне, мне нужно быть тише воды, ниже травы. Кивнул, показывая, что понял, но в голове уже крутились мысли. Если староста так боится меня, значит, есть причина. Может, дело в отце? В его славе? Или в том, что я теперь приручитель, да ещё с красными татуировками, которые проявились раньше времени?

— Но всё-таки я не болен, — сказал твёрдо, глядя ей в глаза. — И ты это знаешь.

Ирма расхохоталась, и её смех был похож на карканье ворона, который нашёл что-то вкусное. Она хлопнула себя по колену.

— А то я не вижу, парень! — сказала она холодно, но с искрой веселья. — Ты здоров. Но Ефим — он не дурак, он всё же староста крупной деревни. Ты долго валялся, никто не знал, что с тобой. Деревня шепчется, люди боятся. Староста просто перестраховывается, и его можно понять. А на деле, кто ж его знает, болен ты или нет. Просто так думать — не по мне. Родова всё-таки.

Я почесал затылок и вспомнил про «Звериный кодекс». Эта штука всё ещё была заблокирована, и мысль о том, что нужно поймать питомца, жгла, как заноза под ногтем.

— Научишь меня? — спросил я, глядя на Ирму. — Травы, их свойства, как собирать, где искать. Я хочу знать.

Ирма прищурилась, и её взгляд стал острым. Она молчала, будто взвешивала меня на невидимых весах. Потом хмыкнула, и её лицо смягчилось, но не до конца — в нём всё ещё была твёрдость.

— Научить? — сказала она жёстко. — А ты, парень, мне ещё огнежар должен. Помнишь, как вчера клялся, что достанешь? Или уже забыл?

Снова почесал затылок, чувствуя, как кровь прилила к щекам. Огнежар. Она права. Я дал слово, а это для меня — не пустой звук. Но в её тоне было что-то ещё, что-то вроде вызова, как будто она проверяла меня.

— Не забыл, — сказал твёрдо, посмотрев ей в глаза. — Достану твой огнежар. Но ты покажи, как искать травы, на что смотреть. Я хочу учиться. Не горю желанием отправляться в опасную часть леса без знаний.

Ирма посмотрела на меня долгим взглядом, её глаза будто просвечивали меня насквозь. Потом кивнула, и её усмешка стала чуть мягче.

— Ладно, парень, — она вдруг тепло улыбнулась и на секунду превратилась в обычную милую бабушку. Но лишь на мгновение. — Сходим в лес когда-нибудь, но только в безопасную зону, понял? Там, где звери не рвут на куски за один взгляд. Покажу тебе травы, расскажу, что к чему. Но не жди, что за тебя всё делать буду. Лекарь проверит и пойдём.

Я кивнул — наконец-то сдвинулся с мёртвой точки!

Безопасная зона — это не глубина леса, там можно многому научиться и начать моё знакомство с местной природой. Я привык подмечать детали: сломанную ветку, примятый мох, запах в воздухе. Здесь должно быть то же самое,