Лесной хозяин - Василий Анатольевич Криптонов

сторону. Я скастовал Удар. От крысы осталось мокрое место. А мне прилетела родия.

Отлично, не зря ходил. Я быстро огляделся. Других крыс не увидел.

Повернулся к израненному соколу. Тот нахохлился, опустил крылья — яд уже начал действовать. Вовремя я прибежал. Ещё бы пара минут, и уже ничем бы не помог.

— Сейчас, Скворушка. Потерпи.

Я скастовал противоядие.

Сокол заклокотал. Из ран потёк чёрный яд.

— Терпи, братец. — Я погладил птицу по голове. — Обезбол у вас пока не изобрели. Ничего, это недолго.

Яд вытек. Уфф… Теперь остановить кровь. Заживление!

Глубокие борозды на крыльях и спине сокола затянулись.

— Ну, вот, — похвалил я. — Красавец! Лети к хозяину.

И тут же понял, что Дорофеева рядом нет. И не появляется он как-то слишком долго. Да твою же мать…

— Михаил Григорьевич! — Я вскочил на ноги.

Прислушался. И услышал приглушенный стон. Бросился на звук.

Стонал Дорофеев. Он лежал на земле, уткнувшись лицом в мох. На голове у Дорофеева сидела крыса, не позволяющая бедолаге поднять голову — отчего и не мог нормально позвать на помощь. Всё, что у Дорофеева получалось делать — глухо стонать. И было от чего.

Дорофеева облепил десяток крыс. Твари работали когтями изо всех сил, кидались на Дорофеева — пытаясь выдрать кусок из вожделенной плоти. Но графа будто опутала невидимая защита. Амулет, видимо. Доспех, или какой-то аналог. Добраться до тела Дорофеева крысы не могли, и от этого ярились ещё больше.

— Вот дерьмо, — прокомментировал ситуацию я.

И нанёс прицельный Удар.

Трёх крыс — включая ту, что сидела у Дорофеева на голове, — смело.

А в меня ударила молния. Родия — всего одна, с трёх убитых крыс. Остальные крысы, в количестве восьми штук, бросились на меня. К Дорофееву они мгновенно потеряли интерес. Ну, кто бы сомневался.

Костомолка — Знак не для крыс. Это как из пушки по воробьям стрелять. Пару ушатаешь, а остальные брызнут в стороны. Костомолку я трогать не стал.

Скастовал Красного петуха, чтобы ослепить и дезориентировать тварей. Потом нанёс Удар.

Минус две крысы. И ноль родий! Это где такое видано, вообще⁈

— Я начинаю злиться, — объявил я.

И встретил двух бросившихся на меня крыс мечом. Эти две раньше всех оклемались после Красного Петуха.

Молния. Родия. Ну, хоть одна с двух — и то шерсти клок.

— Ещё! — приказал я оставшимся шести крысам.

Удар. Снова минус две крысы. И плюс две родии.

— Ну, вот. Другое дело. Исправляетесь!

Крысы, будто на радостях от похвалы, бросились на меня с новой силой. Всей оставшейся четвёркой.

Защитный круг. И прицельные Удары — один за другим. Ещё две родии.

На последнюю крысу с клёкотом спикировал Скворушка. Не смог стоять в стороне.

— А ну, брось бяку! — прикрикнул я. — Фу! Отравишься, лечи тебя потом!

Сокол с обиженным клокотанием отлетел. Крыса, почувствовал свободу, ринулась на меня. А если точнее, то на меч — разрубивший её пополам.

Эх, и хорошо прыгнула! Жаль, оказалась пустышкой. Хотя в целом, конечно, грех жаловаться. Семь родий с двенадцати крыс — неплохой улов.

Я скастовал Красного Петуха. Крысиные туши запылали. А я подошёл к Дорофееву.

— Как вы?

— Спа… сибо, — выдавил тот. — Жив… Вроде бы.

— Не ранены? Твари вас не задели?

— Нет. — Дорофеев, с моей помощью, сел. Вынул из-за пазухи и показал мне амулет. Пустой, отработавший своё. — Вот. Купил как-то по случаю. На охоту хожу частенько, думаю — мало ли что. Торговец сказал, что в случае нападения тварей нужно сдавить амулет в кулаке. Тогда, мол, до тела они не доберутся… Я, откровенно говоря, сомневался. Но решил, что лишним не будет.

— Теперь не сомневаетесь?

— Боже упаси! Мне эта штука жизнь спасла.

Я взял амулет, рассмотрел. Дружба с Захаром сказывалась: в амулетах потихоньку начал шарить.

— Ну, от серьёзной твари он бы вас не защитил. Это так — против мелкой шушеры. Крысы, лягухи, ящеры.

— М-мелкой⁈ — Дорофеев содрогнулся. — Да если бы не оберег, эта ваша «шушера» меня в клочья разорвала бы!

— Разорвала бы, — согласился я. — Но не сразу, им долго трудиться пришлось бы. Почему, собственно, на взрослых людей крысы нападают нечасто — возни уж больно много. А вот был бы тут волкодлак, например — он эту вашу так называемую защиту просто не заметил бы. Да и против крыс она — прямо скажем, не панацея. Минут двадцать амулет, наверное, продержался бы. Ну, может, тридцать. А потом бы разрядился.

Дорофеев содрогнулся повторно.

— Вы хотите сказать, что если бы не ваша помощь, то через полчаса…

— Угу. Вот именно это и хочу сказать.

— И что мне нужно было делать, чтобы остаться в живых?

Я пожал плечами:

— Глобально — не соваться в лес. А если всё-таки соваться, то брать с собой охотника. Ситуативно — ну, я бы на вашем месте попробовал сбросить с себя крыс, врубил бы третью космическую скорость и понёсся отсюда прочь. Как можно быстрее, пока действует амулет. В расчётё на то, что крысам надоест безрезультатно атаковать и они отправятся искать более лёгкую добычу. Как они вас повалить-то ухитрились?

Дорофеев понурился.

— Моя вина. Спешил вслед за вами, под ноги не смотрел. И споткнулся об одну из этих тварей. Глазом моргнуть не успел — а у меня на голове уже другая сидит. Тяжелая — я даже голову повернуть не мог! Всё, что сумел сделать — дотянуться до амулета. Стыд и позор…

— Ой, да ладно. Другой бы на вашем месте даже про амулет бы не вспомнил. Не растерялись, сообразили активировать — уже хорошо.

— Зато вы, Владимир Всеволодович, настоящий герой! — Дорофеев с уважением оглядел мою забрызганную крысиной зеленью одежду. Рукоять меча, торчащую из-за спины. — Я, признаться, впервые наблюдал работу охотника. Это весьма… впечатляюще.

Скворушка, усевшийся Дорофееву на плечо, согласно курлыкнул.

— Ох, мой ты хороший! — оглядывая сокола, ахнул Дорофеев. — А с тобой-то что было? Ты как будто перья порастерял!

— На него тоже напала крыса. Пришлось яд выводить, раны залечивать. Видите? — я тронул пальцем следы от когтей. — Но Скворушка — настоящий боец! Продержался до прихода подкрепления. А перья — чёрт с ними. Новые вырастут.

— То есть вы, получается, его ещё и вылечили?

— Ну неужели