Патриот. Смута. Том 5 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич

Обнесенное частоколом пространство, над которым возвышалась колокольня церкви.

Уверен, пушки Елецкие по нему бить не станут. Даже если могли бы. Вблизи монашеской обители имелась небольшая слободка. Дворов четырнадцать я насчитал. Дальше на север, где-то в полукилометре виднелось еще одно небольшое поселение, затем еще одно. Но отсюда виднелись только дымы.

В целом — все примерно, как и в Воронеже. Вокруг крепости обживался какой-то народ. Своим хозяйством обрастали и для городских, людей служилых предоставляли все нужное. Преимущественно крестьянским трудом жили эти поселения — казаки, что свои дома держали за стенами, дети боярские и их поместья, дворяне с земли, содержащие себя, как людей служилых, как ополчение. Разного народу было, только сейчас безлюдно все выглядело. Воевода увел всех. А женщины и дети, скорее всего, забрав все ценное, ютятся за стенами.

Добрались, встали под стенами обители.

Монастырь был окружен старым, слегка покосившимся уже частоколом. Вблизи было видно, что имеет он следы штурма и подпалин. Местами посечен пулями и ядрами, а местами чинен. Перед ним был вырыт ров, по периметру торчали надолбы. Настоящая малая крепость. Мощнее острога Жука, укрепленнее.

Ворота оказались закрыты.

Подъехал Яков, напряженный и раздраженный.

— Что делать будем, воевода? У них же там… кха… целый гарнизон. Может, сотен пять. — Он сморщился, встряхнулся.

— Нет, думаю не больше трех. Ты на слободы посмотри, нет никого. Воевода всех забрал с собой к бродам. Думал там нас встречать. Здесь оставил малый заслон из самых слабых. — Я невесело улыбнулся, добавил. — Но повозиться придется.

— А если выйдут всеми? Что тогда?

— На нас? А зачем? Мы же не напали.

— Так этот… Ты же их главного захватил.

В том и дело, что захватил. Сидел бы он в крепости сам, носа не показывал, может, и сложнее бы вышло. А здесь решил обдурить меня, в город заманить с малым отрядом и пленить. А вышло, наоборот.

— Как мыслишь, нужен он им? Когда власти нет, ее заполнить пытаются. Разве полезут спасать? — Смотрел на него пристально. — Мы не нападаем, не осаждаем, окрестности не жжем. С нами, батюшка, остановились при монастыре. Людей елецких отпустили.

— Повесят их…

— Думаешь? — Смотрел на него со все большей улыбкой на лице. — Возьмут и повесят, вот прямо так? Своих? Всех? Часть? Кто такой приказ отдаст?

Яков смешался.

— Но…

— Нет. То, что мы их отпустили, то это только польза. Может, высекут кого, а убивать, уверен, не будут. — Подумал, что ночь и утро нам все сами покажут, всю ситуацию. Приказ отдал. — Патрули, чтобы мышь из города не проскочила. А ночью отдыхать всем, кроме постовых до приказа. А мы пока с монахами поговорим.

Сотник покачал головой. Чувствовал, что вновь в моей голове зреет какой-то план, и был на все сто процентов прав. Сейчас нужно было показать городу, что мы следим за дорогой. А ночью — уже плевать. Либо перебежчики к нам придут сами, а может, какие-то диверсанты. Их ловить, первое дело. Вся армия точно не выйдет. Нужды нет. Сотня для города не угроза, зачем рисковать. Да и власти единой нет.

Захотят меня захватить, так передерутся же.

Я, раздумывая о грядущей ночи и затеваемых приключениях, нашел глазами батюшку из Дмитриевской церкви, направился к нему. Тот ожидал меня.

— Господарь, я… — Он поклонился неказисто, сидя в седле неловко у него, это получилось. Непривычен был, не служилый человек. Проговорил, выпрямившись. — Прости меня, прости, что поперек тебя полез.

— Отец, да ты что. Ты дело великое сделал. Спасибо тебе за это. Ты не дал крови пролиться нашей, русской. Этот… — Я головой мотнул в сторону татарина, через седло которого был перекинут Волков. — Упертый слишком. Не понимает, говорить не хочет.

— Видел я все и слышал, господарь. — Он склонил голову, вздохнул.

— Поговорить нам надо с монахами, попроситься на постой у них. Устали с дороги. Коням и людям отдых нужен. Помогай. Тебя же знают здесь.

Он кивнул, и мы вдвоем направились к воротам.

Как-то не думал я даже, что может мне из монастыря что-то угрожать. Не враги же мы людям православным. Не будут же они палить в нас ни с того ни с сего. Если, особенно, с уважением и вопросом придем.

В этот момент над воротами, под пристроенным там навесом появился человек в одеждах священнослужителя. Платье объёмное, темное.

— Кто такие будете? Что за шум? А… Отец Глеб, признал я тебя. Кто это с тобой, что за люди служилые, да много так.

— Воевода из Воронежа! На ночь хотят встать! — Проговорил священник громко.

— Игорь Васильевич Данилов я! — Вмешался я в разговор.

Повисла тишина. Человек куда-то исчез.

Мы с отцом, Глебом, так оказалось его зовут, переглянулись.

— Надо подождать, господарь.

Кивнул в ответ.

Через полминуты примерно ворота начали открываться. Я отдал приказ, и вся наша процессия двинулась внутрь. Здесь места было, конечно, довольно много, но не настолько, чтобы разместить сотню человек на ночлег. Да еще и с двумя сотнями лошадей, ведь у каждого из моих бойцов было по заводному.

Нет, столько просто физически не могло здесь набиться.

— Яков. — Проговорил я, увидев озадаченного сотника. — Распредели людей. Посты удвоенные. Местное население не насильничать, не разбойничать, не трогать даже пальцем. Как к своим, как к родным, ясно? Если что узнаю, всех причастных повесим.

— Сделаю. Распоряжусь, ках… Воевода.

— Закончишь, приезжай.

Мы разъехались. Примерно половина сотни зашла на монастырскую территорию, но заводных своих лошадей отдали они тем, кто двинулся севернее, размещаться в слободах и поселках.

Не очень мне нравилось силы делить, но что делать.

Когда я вошел на территорию и спешился, ко мне сразу же подошел тот самый человек, что встречал нас, стоя над воротами. Отец настоятель, судя по всему.

— Игорь Васильевич, рад видеть. Многое слышал, многое. — Он поклонился слегка.

Спешился, чтобы говорить с ним как-то глаза в глаза, а не свысока.

— И что же? — Я был даже немного удивлен такому повороту. — Видимо, казаки здесь побывали.

— Да, слухи. Что на Дону татар ты побил, что на север идешь. Правда это?

— Правда. И еще, правда, что не просто побил, а в Крым развернул.

Он перекрестил меня.

— Господь с тобой. Наконец, управа нашлась на этих басурман. — Уставился, взглядом своим чуть слеповатым буравил. — А что там у ворот Елецких было-то? Что случилось? А то мы-то здесь, а там шум, гам. Чего атаман…

Он осекся, лицо его побледнело. Мимо как раз проезжал татарин с перекинутым через плечо Волковым.

— Атаман Отца Глеба чуть лошадью не зашиб. Кричал много. — Я оскалился. — Пришлось поучить его. Не захотел нас в Ельце по-доброму встречать. Но мы их не тронули. Дали время до утра, сами сюда, к тебе. Ждать.

— Вот как. — Протянул настоятель.

Пока говорили я осматривал двор.

В целом, все довольно обыденно, хоть и более богато и обширно, чем виделось мной раньше. Деревянная церковь, но достаточно большая и массивная. Жилых строений — целых два крупных, приземистых терема, баня и достаточно много амбаров. Имелись также стойла и прочие хозяйственные постройки, прилаженные к внутренней стороне частокола.

Пространство внутри было сильно истоптано копытами коней и людей. Дождь все размягчил и превращался монастырский двор в сущее болото.

— А чего, отец, у вас здесь столько для животины места? — Удивился я.

— Господарь, так это… — Настоятель чуть замялся. — Иван Михайлович Воротынский сам у нас стоял. Вот и сладили его люди.

— Стоял?

— Да. Тут дело то какое. — Он вздохнул. — Когда его светлость Елец осаждать решили с войском. У них тут, при монастыре… Эээ… Острог был. Если желание возникнет, можно посмотреть, с колокольни окрест отлично видать. В круг Ельца же накопано. Рвы, валы. Это сейчас травой поросло за четыре года-то. Поэтому видать плохо, а так, если сверху…