Портальеро. Круг второй (СИ) - Артемьев Юрий

Двое из прибывших всадников спешились, и стали осматривать трупы. Прямо передо мной находился тот самый мордатый. Судя по обилию украшений на нём, точно барон. На пальцах перстни с разноцветными камнями, а на груди золотая цепь с рубином, размеров с куриное яйцо.

Я сразу же глаз положил на эту безделушку. Интересно, поможет ли мне этот камень разогнать магический источник настолько сильно, чтобы я…

Додумать эту мысль я не успел, потому что барон, или кто он там, начал говорить.

— Hast du mein Volk getötet?

— Машенька! Что он там вякнул?

За моим плечом включился синхронный переводчик в виде Машки.

— Он спрашивает: «Не ты ли убил его людей?»

— Переведи ему! «Их убила похоть!»

— Die Lust hat sie getötet! — тут же прочирикала Маша.

— Wissen Sie, wen Sie kontaktiert haben? Aufgeben! Hände hoch, Göre! — заорал на меня барон, краснея лицом.

Вот не люблю я, когда на меня кричат и ругаются не по делу.

— Сдавайся, сопляк! Руки вверх! — продублировала подруга.

— «Хэнде хох!» я понял и без перевода.

И я стал медленно поднимать руки…

Барон сидел на коне примерно метрах в трёх прямо передо мной. Копьеносец-змееносец держался за его спиной. По два человека было слева и справа них. А ещё двое всё ещё возились возле трупов.

Я не стал поднимать руки над головой, остановив их на полпути. И сейчас мои открытые ладони смотрели на спутников барона.

В принципе, я мог бы убрать в пространственное хранилище своего перстня целиком и барона, и его коня. Но вот не уверен, влезут ли туда все остальные. Поэтому я решил, что тут вполне подойдёт половинчатое решение. Только я не был до конца уверен, получится ли это у меня… Эх! Надо было дойти до этой мысли заранее и потренироваться. Но, будь что будет! Надеюсь, что наш русский «авось» и в этот раз поможет в битве против баварцев.

Мои ладони были как раз на уровне лиц спутников барона, когда я дал мысленную команду, и заставил исчезнуть только их… головы.

Ешки-матрёшки! Прямо как в фильмах у Квентина Тарантино. Совершенно беззвучно, как будто громадным невидимым лезвием, головы всадников были не только срезаны, но и исчезли в никуда.

Я-то, конечно, знал куда они исчезли. Но зачем об этом знать всем остальным?

Один за другим, бывшие слуги барона стали валиться с коней. Лишь один из них, как раз тот, что был с луком за спиной, продолжал ровно восседать в седле, словно небезызвестный «Всадник без головы».

Видимо услышав непонятный шум у себя за спиной, барон дёрнул головой, и тут же увидел, что его «войско» поредело сразу наполовину.

Но на этом всё не закончилось. Я почувствовал, что у меня сзади из-за пояса вытаскивают пистолет, а после этого сразу же раздался выстрел.

Это Маша упокоила одного из тех, кто возился с трупами. Второго я лишил головы, просто махнув рукой.

Передо мной остались только барон и его знаменосец. Глаза у знаменосца были большие-пребольшие, а барон сказал, как выплюнул:

— Kopfschneider!

— Чего это он там гавкнул? — спросил я не оглядываясь на подругу.

— Он фказал, фто ты отресатель голофф.

Я бросил быстрый взгляд на Машку. И мне сразу стала понятна причина, по которой она стала так смешно шепелявить.

Пистолет она держала двумя руками, губы у неё были все в крови, ну а для полного счастья кровь текла ещё и из носа.

— Я же говорил… Пистолет надо было держать крепче.

— Но, Максим, я…

— Ладно. Потерпи! Так я значит теперь головорез? Или как там было у Луи Буссенара? Капитан Сорви-голова. Скажи барону, пусть слезает с лошади вместе со своим оруженосцем, если хочет сохранить свою голову.

Маша стала переводить мои слова, шепелявя при этом со страшной силой.

Но оказалось, что Маша не убила своего противника, а только ранила. И когда тот попытался дёрнуться в нашу сторону с мечом в руке, мне пришлось и его голову убрать куда подальше. Этим я ещё больше впечатлил барона и бывшего знаменосца. Бывшего… Потому что копьё с флагом уже валялось на земле, как и всё остальное их оружие. Маша бодро отдавала команды, а пленники слушались её, поглядывая с ужасом на меня.

— Спроси у барона, сколько ещё воинов осталось у него в его замке?

Маша снова стала что-то шепелявить, но я её прервал.

— Дай посмотрю, что с тобой? Зубы целы?

— Целы… Только губы… и нос…

Я взял её рукой за подбородок и слегка приподнял его. Да-а… Конкретно ей прилетело…

Я стал направлять понемногу энергию через руку, мысленно пытаясь дать установку на восстановление. Даже глаза закрыл, чтобы не отвлекаться на окружающую обстановку.

Пленников я не опасался. Как мне кажется, я нагнал своими действиями на них столько ужаса, что они не посмеют хоть как-то противодействовать… Да и к тому же. До них метра три не меньше. Начнут двигаться, я их услышу.

Но похоже, что эти люди были более толстокожими, чем я про них думал. Моё сосредоточенное колдовство с закрытыми глазами было грубо прервано выстрелом, прозвучавшим так близко, что мне даже уши заложило.

— Ты чего? — наехал я на Марию, которая держала пистолет на вытянутой руке.

— Там… Этот… Кажется у него нож…

Я обернулся, и увидел, что все пленники живы и здоровы, но перед бароном и на самом деле лежит неучтённый до этого ножик. Ну, как ножик? Почти что кинжал. Обоюдоострое лезвие, изящная рукоять, украшенная россыпью мелких камней. Да-а… Барон на украшениях не экономит. Это хорошо.

Я снова взглянул на Машу. Губы вроде в порядке и кровь из носа больше не течёт. Только нижняя часть лица вся в крови, как у маленького вампира.

— Иди умойся! А то выглядишь уж больно кровожадно, как вампир.

— Я теперь знаю, кто самый кровожадный на свете. Это ты, Макс! И мне это очень нравится.

— Я не такой уж и кровожадный. Я вынужден так поступать, чтобы защитить нас с тобой. А ты сейчас сходи к реке! Тебе всё равно надо умыться.

— Сколько у тебя ещё осталось людей? — начал я допрос барона.

Маша переводит мои вопросы. Губы у неё уже в порядке, и она больше не шепелявит.

Барон не торопится с ответом. Я беру в руку тот самый красивый кинжал, который он утаил в тот раз, когда я приказал разоружиться.

— Скажи этому жирному борову, что я один за другим буду отрезать ему пальцы, сперва на руках, потом на ногах… Но лучше, если он мне всё расскажет добровольно. И вопрос по-прежнему такой: Сколько у него осталось людей в замке или в поместье… Мне всё равно, как это у него тут называется.

Маша стала переводить. Говорила она ровным спокойным голосом, но похоже, что её слова подействовали. Барон стал отвечать.

Он сообщил, что у него в поместье осталось всего пять человек. Двое на воротах, ещё двое — это конюхи и один старый слуга.

— Er lügt! Er betrügt dich! (нем. Он врёт! Он обманывает тебя!) — внезапно закричал молодой знаменосец.

— Halt die Klappe, Bastard! (нем. Заткнись ублюдок!) — рявкнул барон и так врезал кулаком молодому пленнику, что тот улетел в сторону.

Я среагировал машинально. «Спрятал» барона в перстень, а потом только спросил у Маши:

— О чём это они?

— Молодой сказал, что барон врёт, а тот приказал ему заткнуться.

— Мне показалось или он назвал его бастардом.

— Да, назвал. Но это могло быть простым ругательством…

— А это мы сейчас и выясним.

Поговорили… Выяснили. Парень и на самом деле оказался бастардом, то есть незаконнорождённым сыном барона. Но не этого барона, а его покойного отца. Мордатый был не таким уж и старым. Всего-то тридцать лет. А нашему молодому пленнику почти двадцать. И теперь, когда барона больше нет…

«А я в этом почти уверен. Помнится, что живые люди долго не живут в пространственном хранилище моего перстня.»

Так что теперь, этот парень является наследником своего сводного брата, поскольку своих детей тот так и не успел завести.