Черные ножи 3 (СИ) - Шенгальц Игорь Александрович

Сам же, собравшись с силами, встал с постели, удачно попав ногами в тапочки, стоявшие у кровати. Удобно! Кто-то позаботился о моем комфорте.

На мне была надета пижама темно-синего цвета в продольную полоску, и вкупе с тапочками я приобрел вид типичного больного из провинциального пансионата. Вот только я прикинул, материал, из которого была сделана моя пижама, стоил дорого — чистый шелк, а тапочки из натурального овечьего меха. Как по мне, неудобно.

Хм, если уж обо мне столь хорошо позаботились, почему не положили в одноместную палату, а поместили рядом с этим несчастным? Что если он все же заразит меня воздушно-капельным путем? И нет ли здесь злого умысла?..

Нет, бред! Захоти Флеминг моей смерти, он не стал бы вытаскивать из меня пулю. Значит, простое совпадение. А то, что нас в палате двое, говорит лишь о том, что в этом месте не все доступно даже таким персонам, как мистер Ян Флеминг.

Когда-то давно, запоем просмотрев все старые ленты про агента 007, я заинтересовался и биографией автора. Родился Ян Ланкастер Флеминг в 1908 году в семье политика и светской львицы, значит, сейчас ему тридцать четыре — тридцать пять лет. И к этому моменту уже занимал чин лейтенанта-коммандера, сформировав и возглавив особое подразделение коммандос, штурмовую группу. И, насколько я помнил, до самого конца войны он оставался бессменным руководителем отряда.

Разумеется, все это знал я — человек из будущего, да и то случайно, хотя сведения не были закрытыми. Но мало кто из читателей интересуется биографией авторов, их больше интересуют истории, которые они сумели рассказать… хотя у некоторых писателей личная жизнь бывает весьма интересна и насыщенна. Мистер Флеминг был как раз из их числа.

Вот только, воскресив в памяти эти мимоходом прочитанные сведения, у меня уже второй раз возник логичный вопрос: что делал офицер британской военно-морской разведки в лесах под Брянском? К сожалению, делиться со мной информацией никто не спешил.

Доктор пришел через десять минут. Был он высокий и сухощавый, носил круглые очки. Лошадиная медсестра чуть не приседала перед ним в книксене, но он не обращал на нее ни малейшего внимания.

— Ну-с, что тут у нас? — поинтересовался он тоном, каким говорят все врачи на свете.

— Кашель!– подсказала сестра.

— С кровью, — добавил я.

Мой сосед, словно в подтверждение, зашелся очередным приступом. Доктор послушал, посмотрел на платок, которым тот утирал рот, а потом повернулся к сестре милосердия и заорал на нее во весь голос:

— Вы что? Работать разучились? Не видите, что пациент в критическом состоянии? А вы еще допустили заселение двух человек в палату! Немедленно увезти мистера Брикса в изолированный бокс! А у мистера… — тут он глянул на меня, но я пожал плечами, — второго пациента взять все анализы наострые респираторные вирусные инфекции!

— Доктор! — вступил я в беседу. — Я здоров! Не надо анализов!

В проеме двери замаячил знакомый силуэт Флеминга. Наконец-то!

— Как знаете, — недовольно согласился врач, — но потом не жалуйтесь!

Медсестра пулей подлетела к постели моего соседа, отжала нижние тормоза кровати и покатила ее прочь. Доктор вышел первым, хотя я думал, что он осмотрит меня. Но, видно, не велика персона…

Едва все удалились, англичанин вошел в палату и прикрыл за собой дверь.

— Вы живы! — констатировал он, оглядев меня, как птица осматривает своих птенцов.

— Вашими молитвами, — я с благодарностью пожал ему руку. Все же, не случись его помощи, и я бы умер, несмотря на все необычные свойства моего организма. Пулю из груди я бы самостоятельно не вытащил.

— Простите за неудобство, — Флеминг с недовольством посмотрел на то место, где только что стояла кровать моего соседа по палате, — я распорядился поместить вас в одноместную палату… видно, персонал что-то напутал…

— Или ваши недоброжелатели подселили ко мне соглядатая, — я прошелся по комнате, ощущая, что меня уже почти ничего не беспокоит — приятное чувство, — вот только слегка не рассчитали, и прислали настоящего больного вместо мнимого.

Ян поглядел на меня с интересом.

— Любопытная версия… — и тут он посерьезнел. — Но если это правда, то вашей жизни может угрожать опасность…

— У вас столь серьезные враги?

Флеминг не ответил на вопрос, помолчал с минуту, раздумывая, потом предложил:

— Не хотите ли прогуляться по парку? Сейчас прекрасная погода, и в кои-то веки нет дождя.

— Прямо так, в пижаме и тапочках? — удивился я.

— Для клиники это в порядке вещей. Знаете ли, тут люди задают стиль, а не подчиняются ему…

— Что же, — не стал спорить я, — прогуляемся…

Флеминг поддерживал меня под локоть, хотя я и сам вполне смог бы справиться с несложной задачей — спуститься по лестнице со второго этажа и выйти в приятный, хотя и небольшой, парк, раскинувшийся вокруг нескольких корпусов больницы.

Кроме нас, несмотря на приятственную погоду, в парке почти никто не гулял. Разве что вдалеке я заметил пару фигур, бродящих среди деревьев, да на лавочках, разрозненно стоящих вдоль аллей, сидели еще несколько пациентов.

— Зачем вы привезли меня сюда? — начал я с главного.

— Вы спасли наши жизни, — просто ответил Флеминг, — мою и жизнь О’Хара, и я захотел отплатить тем же.

Допустим, простое бескорыстие. Сомнительно! Скорее, роль сыграло то, что я не просто полностью угадал его оперативный псевдоним, но и назвал настоящую фамилию. Интересно, что думает сам Флеминг по этому поводу? Просчитывает варианты, где он так явно мог засветиться? Гадает, кто я на самом деле: агент советской контрразведки или представляю третью сторону? Прикидывает, случайно ли я вышел на логово капитана и спас их, или все это разработанная кем-то цепочка событий, которые в итоге должны привести… а вот к чему именно, тут масса вариантов. Тем более что Флеминг явно обладал большими сведениями, чем я. Так что даже думать в эту сторону не буду, все равно ничего не придумаю. А вот ловить слова и намеки офицера нужно обязательно, вдруг сболтнет чего лишнего.

— Давно я здесь?

— Третий день. Вы впали в глубокий сон, и разбудить вас не представлялось никакой возможности. Поэтому я поместил вас в клинику, тут за вами был необходимый уход. А как только вы очнулись, мне сразу же позвонили, и я тут же приехал.

— В каком статусе я здесь нахожусь? — глядя ему в глаза, спросил я.

— Вы мой гость, — улыбнулся Ян, ничуть не смущаясь столь пристальному вниманию.

— Гость или пленник? — уточнил я.

— Ну что вы, — искренне возмутился англичанин, — Британия не ведет войны с Советами. Напротив, мы с вами союзники в борьбе с Германией! Напомню, военный союз наши страны заключили больше года назад, в мае сорок второго.

— Несколько поздновато, вам не кажется? — криво улыбнулся я.

— Совершенно с вами согласен, — Флеминг широко распахнул глаза, взгляд у него был ясный, как у ребенка, — это нужно было сделать еще пять лет назад. Но у СССР с Германией был в то время договор о ненападении, а Великобритания — единственная страна, которая вступила в войну в самый первый ее день — третьего сентября тридцать девятого года!

— Хочу напомнить вам, мистер, что у вас был шанс! И вы его просрали… если бы сто десять ваших, да французских дивизий, стоявших на западе, напали на Гитлера, когда он рвал Польшу на части, у его двадцати пяти дивизий не было бы ни одного шанса. Но войска не тронулись с места, а после и вовсе отступили.

— Ситуация тех дней… — начал было Флеминг, но я его бестактно перебил, продолжая провоцировать на откровения.

— Я уже не говорю о том, что немцы прекрасно чувствуют себя во всех морях и океанах! Помните судьбы авианосца «Корейджис» и линкора «Ройал Оук»? А авианосец «Гермес», который потопили жалкие япошки? И чем ответила ваша великая морская держава? Ничем!

Ян Ланкастер помрачнел. Кажется, я зацепил его за больное место. Еще бы — флот, святое для морского офицера!

— Зачем вы вспоминаете обо всем этом? В данную минуту мы с вами союзники. Это факт.