Возвращение колдуна - Геннадий Борчанинов

— Слава Богу, мы вовремя распознали колдуна! Суд во главе с архимагом Арктурусом установил, что колдун одержим злом! Но церковь милосердна! — заявил кардинал под удивлённые вздохи толпы. — Церковь дарует колдуну шанс искупить вину, очистить своё доброе имя и спасти свою душу!

Я хмыкнул.

— Если колдун откроет магистру Арктурусу местоположение своих тайников и передаст Святой Церкви секреты Врага, то церковь проявит своё мил… — пояснил кардинал, но я перебил его тем, что громко расхохотался.

Расхохотался искренне, от всей души.

Кардинал Алонсо покосился на меня.

— Значит, раскаяния не будет, — сказал он. — В таком случае, Святая Церковь приговаривает колдуна к очищению огнём. Да будет так.

— Приговор вынесен и обжалованию не подлежит, — тихо сказал император.

— Приговор засвидетельствован и может быть приведён в исполнение, — прошипел мой ученик.

Мои цепи пристегнули к столбу, заставив меня взобраться на связку хвороста. Рядом возник церковник с простым факелом.

— Эй, а как же последнее слово? — насмешливо спросил я.

Кардинал и мой ученик переглянулись. Наверное, надеялись, что я начну молить о прощении и соглашусь наконец раскрыть им тайну моих исследований.

— Церковь признаёт право на последнее слово. Говори, — после недолгого совещания произнёс кардинал.

Заклинаний они ничуть не опасались. Цепи из аль-миния надёжно блокировали любую мою попытку применить магию. Но некоторые вещи работают иначе, без всякой связи с внутренним источником. Если бы мой нерадивый ученик это знал, то ни за что не выпустил бы меня к толпе без плотного кляпа и непроницаемой маски.

— Моё последнее слово — проклятие, которое падёт на ваши головы! — каждое слово падало в толпу, словно огромный булыжник. — Будет проклят твой род, император Домициан! Будет проклята твоя церковь, кардинал Алонсо! Будет проклята твоя магия, ученик Арктурус! Будет проклята Лигурийская Империя!

— Жгите его! — взвизгнул кардинал.

Церковник спешно ткнул горящим факелом мне под ноги. Пламя быстро перекинулось на валежник, с треском и шипением побежало дальше, вверх начал подниматься прозрачный дым.

— Даю вам слово! Я, Максиан Примус Инвикт! Я вернусь! И тогда вы заплатите за ваши преступления! — прокричал я и хрипло расхохотался, не чувствуя никакой боли от огня.

Толпа ахнула, где-то громко плакал ребёнок, кто-то исступлённо молился. Народ пребывал в диком страхе, и это меня ужасно веселило, так что я хохотал и не мог остановиться. Даже когда пламя перекинулось на столб, к которому я был прикован и скрыло меня целиком.

Смешнее всего было то, что я вплотную подобрался к секрету истинного бессмертия. И давно уже подготовил всё, чтобы даже если меня спалят на костре, без проблем возродиться в новом теле, в одном из своих тайных убежищ. Прежде я, конечно, не пробовал сделать это на практике, но все расчёты говорили, что у меня получится.

Поэтому я был спокоен даже тогда, когда моя плоть начала лопаться от жара, а мой дух покинул бренное тело, принимая вид густого чёрного облака. Все они ещё пожалеют, что связались с архимагом Максианом. Что помешали мне закончить мои изыскания.

Мой дух, свободный теперь от оков плоти, устремился прочь от заполненной перепуганным народом площади. Раньше я не единожды путешествовал таким образом, но всякий раз я чувствовал неразрывную связь со своим телом, неподвижно лежащим в лаборатории. Теперь эта связующая нить отсутствовала, и я был по-настоящему свободен.

Я молнией полетел к ближайшему своему тайнику, где хранилось подготовленное для вселения тело, искусственно созданное по моему образу и подобию. Там же меня ждал необходимый минимум артефактов и эликсиров, который поможет мне набрать силу и отомстить ученику и всем остальным предателям, оговорившим моё доброе имя.

Ближайшее тайное убежище находилось в недрах горы, далеко на севере от столицы Лигурийской Империи, высоко в Гельветских Хребтах, и даже бесплотным духом пришлось потратить немало времени, чтобы добраться до горных склонов.

Вот только когда я добрался до них, меня ждало чудовищное разочарование.

Моя собственная система защиты.

Когда я бесплотной тенью проник сквозь толщу горной породы, не разбирая дороги и летя, как мотылёк на свет, то меня отбросило назад, едва лишь я коснулся подземного зала, в котором устроил своё убежище. Будь я живым, меня бы испепелило на месте, но дух повреждений не получил, и я был просто ошеломлён.

Я решил действовать иначе и обошёл залу, проникая в тёмные коридоры и подбираясь к запертой двери, которая должна была самостоятельно отреагировать на моё появление и открыться.

Не открылась.

А когда я вновь попытался пойти напролом, то меня отбросило снова.

Меня пронзила страшная догадка. Система защиты была настроена на мой энергетический слепок. Который сгорел на костре в центре Лигурии.

Отчаяние и ярость накрыли меня сплошной волной, я в бешенстве заорал, и от этого крика, сопровождавшегося всплеском магической силы, в движение пришли сами корни гор. Землетрясение всколыхнуло все Гельветские Хребты, и его отголоски наверняка дошли до столицы, разрушая стены, дома и храмы.

Я перехитрил сам себя, и это заставляло меня злиться гораздо больше, чем предательство Сола и грязь, льющаяся из пасти кардинала Алонсо. Здесь, за дверью, находился мой ключ к могуществу и мести, и я неподвижно замер перед ней, судорожно пытаясь вспомнить хоть один способ обойти защиту, настроенную на энергетический слепок.

Ни одного способа вспомнить я так и не мог, а те немногие варианты, имеющие право на жизнь и которые можно было бы проверить, оставались неосуществимы в форме бесплотного духа, неспособного творить заклинания, обращаясь к внутренней энергии.

Убежище имело форму прямоугольного зала, сокрытого прямо в толще горной породы, и вход с поверхности был тщательно замаскирован. Так, чтобы ни один случайный человек не мог его обнаружить. А коридор, в котором я теперь обретался, был наполнен самыми разными ловушками, призванными тоже защитить мой тайник. Но всё это меркло перед самой совершенной системой защиты, которую я только создавал.

Непроницаемый сплошной купол, повторяющий форму зала, не позволял никому чужому проникнуть в убежище. Ни человеку, ни призраку. Ни дьяволу, ни божеству. Я предусмотрел всё. Кроме того, что мне придётся возвращаться в убежище в таком виде.

У меня имелось ещё несколько таких же убежищ, в пустыне Аль-Тихири далеко на юге, на островах Арго-Илиас на востоке, и прочие, но я хорошо помнил, что ставил везде одну и ту же защиту. Защиту, которую невозможно взломать.

Питалась она от автономного самовосполняющегося источника, перегрузить или пробить брешь в ней не представлялось возможным. Разве