Опоздавшие на электричку (СИ) - Крэйтон Алекс

Постепенно тетради начали заполняться. Сначала — набросками, заметками, потом — уже готовыми текстами. На одной из страниц красовалось название, написанное с улыбкой:

“Любовь и голуби. Черновик”.

А на другой — “Спортлото-80 (рабочее название)”.

По вечерам они сидели у окна, слушая, как за стеной соседи с азартом режутся в домино, а из коридора пахнет жареной картошкой и дешёвым табаком “Прима”. На подоконнике стоял стакан с чаем и лимоном, рядом лежала ручка “Луч” — подарок от осветителя.

На “Мосфильме” они уже были своими. В буфете их знали по именам, а завхоз в реквизиторской даже позволял иногда “прихватывать” старые журналы “Советский экран”.

Однажды, во время обеда, Валера, сообщил новость Глебу.

— Я сегодня общался с одним из ассистентов Говорухина и он мне рассказал, что тот пишет новый сценарий к фильму. Называться будет: “Пираты XX века”!

Глеб нахмурился.

— Вот ведь… А мы ведь сами хотели предложить ему его.

— Поздновато. Он его оказывается ещё в мае начал писать, но снимать сам не сможет, потому что занят на съёмках “Места встречи…” и насколько я помню из статей в интернете, он передаст снять этот фильм своему другу— Борису Дурову.

—Всё равно пойдём. Попробуем.— Тряхнул упрямо головой Глеб.

Они вошли в административный корпус. В коридоре пахло сигаретным дымом и чернилами. Где-то внизу доносился чей-то громкий смех — возможно, монтажники из соседнего отдела.

В одном из кабинетов, в приоткрытую дверь сценарного бюро виднелась фигура самого Станислава Сергеевича Говорухина — высокий, подтянутый, с сигаретой в пальцах, он стоял у окна, облокотившись на подоконник. На столе перед ним лежали стопки бумаг, карандаши, старая печатная машинка “Ятрань” с серой клавиатурой и недопитая чашка кофе.

— Товарищ Говорухин, разрешите? — осторожно заговорил Валера.

Тот обернулся, прищурился.

— Вы кто такие? Новенькие?

— Разнорабочие из декорационного цеха…Вы знаете, мы тут с товарищем хотели бы вам предложить одну идею. Сценарную.

Говорухин усмехнулся, стряхнул пепел в пепельницу наполовину заполненную окурками.

— Идея? Сейчас у всех идеи. Даже бутафоры оказывается свои романы пишут.

— Но наша — не простая, — вмешался Глеб. — Морская тема. Контрабандисты, пираты, борьба за выживание…

— Поздно, ребята, — сказал режиссёр, глядя на них с лёгкой улыбкой. — Я как раз пишу сценарий о том, как наши советские моряки столкнулись с морскими разбойниками. Называться будет “Пираты двадцатого века”. А снимать, скорее всего, доверю Борьке Дурову — он в море своё сердце оставил, знает материал.—

Он поднял глаза к потолку, будто что-то вспоминая.

— Но если у вас действительно есть, что-то интересное принесите набросок. Может, пригодится потом. А вообще, мальчики… — он кивнул на гравюру на стене, где изображён был корабль под парусами, — ...идей тут хватает. Главное — чтобы была душа. А душу — в сценарий не вставишь. Её нужно прожить.

Когда они вышли на улицу, Валера раздражённо пнул ногой камешек.

— Вот тебе и шанс. Опоздали.

— Зато видели, как рождается хит, — усмехнулся Глеб. — И потом, мы можем предложить ему снять например “Десять негритят” или “В поисках капитана Гранта”— какие он снимет в середине -конце 80-х.

— Ну и в чём здесь интерес для него? А вернее, каким боком мы сможем здесь себя показать? Предложить экранизировать книгу Агаты Кристи и Жюля Верна большого ума не надо. А вот написать хороший сценарий по каким потом снимет он хорошие фильмы — вот это да, талант нужен. А мы с тобой вряд ли сможем по памяти написать, что-то к этим фильмам из-за обилия в них деталей каких мы не помним.

Через несколько дней судьба снова улыбнулась им. В монтажной они случайно столкнулись с Владимиром Меньшовым. Тот сидел над катушками плёнки, на которых крупно было подписано: “Москва слезам не верит”.

— Товарищ Меньшов, можно вас на минуту? — спросил Глеб.

— Если речь пойдёт не о деньгах — то можно, — улыбнулся режиссёр.

Они рассказали ему про “деревенскую комедию” — про простого мужика, голубей и вечную тему любви и показали написанный от руки текст в тетради.

Меньшов нахмурился, пролистал наброски.

— “Любовь и голуби”? Смешное название. Но доброе. Есть в этом что-то...

Он помолчал, потом сказал:

— Знаете, парни, кино — штука странная. Иногда самые простые истории оказываются самыми нужными. Оставьте мне это, посмотрю попозже.

На душе стало светло. Они вышли в коридор, где пахло проявителем и свежей плёнкой. Валера хмыкнул:

— Если через пару лет снимут — будет интересно глянуть, насколько он близко попадёт в наш вариант.

— А может, наоборот — это мы потом подсмотрим у него.

А ещё через неделю судьба свела их с Леонидом Гайдаем.

Тот в это время подбирал локации для своей новой комедии “За спичками” по роману Н.Гоголя. В павильоне кипела жизнь: бегали ассистенты, кто-то ругался из-за пропавшей декорации, а оператор настраивал свет.

— Леонид Иович, — обратился Валера к нему, — у нас для вас есть идея лёгкой авантюрной комедии про советскую лотерею, где люди ищут выигрышный билет.

Гайдай был худощавым, с тонкой полоской губ, со слегка всклокоченными седеющими волосами, белой летней кепке, невысокого роста, в очках из роговой оправы с неизменной папиросой во рту.

— Мужчины, извините вы кто такие будете для начала?

— Меня зовут Глеб, а это мой товарищ Валера. Мы здесь неподалёку в соседнем павильоне разнорабочими работаем. Вы знаете, через год пройдёт Олимпиада и мы придумали набросок сценария, как раз связанный со спортом и выигрышем в лотерею. Мы думаем Минкульт и тем более организация “Спортлото” будут не против такой идеи в фильме. И название даже придумали — “Спортлото-80”.

Режиссёр усмехнулся, снял кепку и почесал затылок.

— Это что же, сейчас получается все кому не лень начали сочинять сценарии к фильмам и считают, что их идеи кому-то нужны?

— Да ну что вы, Леонид Иович. Мы с другом по десятку раз пересмотрели ваши комедии и решили, что именно вы сможете создать новый фильм в каком будет место и для комедии, и для любви, и даже выигрыша в лотерею. Вот, мы даже тетрадку принесли с наброском сценария. Ознакомьтесь пожалуйста.

Гайдай пожевал папиросу во рту и несколько секунд наблюдал за тем, как суетятся рабочие на площадке.

— Ладно, ничего не обещаю, может гляну на досуге. Я сейчас новый фильм ставлю “За спичками” — будет называться, поэтому времени для изучения вашего предложения будет немного, так что не ожидайте скорого ответа. Кстати, где вас искать, если что?

— Мы в 7 и 10 павильоне будем в ближайшем месяце работать, нас там все знают.

— Ну-ну. Вот и держитесь пока там. Кино ведь не только актёры делают. Без вас мы тут все слепы, глухи и без рук.

Вечером, возвращаясь по аллее мимо старых тополей, Глеб сказал:

— Ты понимаешь, что мы можем повлиять на историю советского кино?

— Понимаю, — кивнул Валера. — Но влиять мы особо не на что не будем, потому что предлагаем то что и так будет снято, только в другое время.

Вдалеке шумел город, гудели трамваи, а над павильонами медленно опускалась ночь.

Они шли по гравийной дорожке, уставшие, но счастливые.

Оставалось теперь только ждать, что их идеи “выстрелят”. Между тем им предстояло для увеличения шансов, писать ещё сценарии к фильмам, какие выйдут в ближайшем будущем и предлагать их другим маститым режиссёрам.

— Эх, жаль нельзя какой-нибудь голливудский блокбастер им предложить снять. Что-нибудь типа “Кошмара на улице Вязов” или “Молчания ягнят”, или “Индианы Джонса”— и всё это переделанное под современные реалии и с советскими актёрами.— Мечтательно рассмеялся Валера.

— Идеи неплохие, но с учётом специфики этого времени, ни одна цензура не пропустит их на экран. Их зарубят на корню ещё при читке сценария.

— А между тем я читал, что в это время советская парт элита не гнушалась смотреть зарубежные фильмы из капстран у себя на дачах, на закрытых просмотрах. И очень часто смотрели то, что они называли: “гнилой пропагандой для советского человека” и считали, что советскому человеку такие фильмы смотреть не нужно.