Калгари 88. Том 10 (СИ) - Arladaar

— Что-что? М-м… — неуверенно промычала Арина и тут же нашлась, что сказать: — Я уже забыла.

— Перед тем как выйти из дома, выключатель справа, первый включает освещение перед домом, второй — освещение в туалете. Можешь надеть мои чуни, они чистые, — распорядилась бабушка и махнула рукой, показывая, что проблема не стоит и выеденного яйца, а сама отправилась накрывать на стол.

Арина осторожно надела резиновые калоши, которые видела только в старинных фильмах, и вышла на веранду. Время было примерно 21 час и солнце заходило за горизонт. Тени удлинились, на веранде и на дворе было темновато, да и прохладненько, май давал о себе знать.

Арина щёлкнула сначала одним выключателем, потом другим и вышла во двор. Сейчас она наконец-то ощутила разницу между и Екатинском и Буткой. Во-первых, здесь царила почти мёртвая тишина. Разве что был слышен периодический лай собак и подростковый смех где-то в 100 метрах от дома на улице. Иногда тарахтел далёкий мотоцикл. И всё! Ни шумов агрегатов ТЭЦ, которые слыхать на весь город, ни заводских гудков, ни автомобильных клаксонов, ни стука трамваев и поездов. А второе, причём более глобальное различие — это воздух. Воздух в Бутке был абсолютно свежий, именно такой, каким пахнет воздух в деревне в середине весны, когда уже начала появляться трава, когда цветут жарки и первая медуница. В общем, в воздухе висело именно то, что в классических книгах называют «запахом природы».

Однако деревня в этом времени сильно отличалась от деревень в 2022 году, по крайней мере, от тех, в которых бывала Арина. Там даже в деревне не было тишины. Постоянно орали в разных направлениях мотокосы и бензопилы, где-то громко играла музыка, орал и веселился подвыпивший народ, ездило много автомобилей, мотороллеров, мотоциклов и квадроциклов, на которых развлекался приезжий богатый люд. Тишины там не было совсем. Поэтому Арине показалось, как будто сейчас она попала в обитель тишины.

В туалете, несмотря на то что он находился на улице, было всё оборудовано относительно комфортно, стены оказались утеплённые фанерой, а само сооружение в виде рундука было закрыто крышкой от унитаза. Конечно, здесь бы не помешал освежитель воздуха и санитайзер, но как уж есть… Единственным средством гигиены был рулон дефицитной туалетной бумаги, что уже радовало. Всё-таки бабушка, несмотря на проживание в абсолютной глуши, умудрялась доставать относительно дефицитные вещи. Наверное, сказывалось то, что она работала директором совхоза, часто моталась в Свердловск, где наверняка у неё были хорошие связи.

После посещения сортира Арина более детально рассмотрела участок. Он был по-деревенски приличного размера, не менее 15 соток. Причём было видно, что половину из них занимают фруктовые деревья и ягодные кусты, в это время уже начавшие кудрявиться молодой листвой. На остальной части земля ещё была не вспахана, а овощные грядки не вскопаны, время для них ещё не пришло.

Ещё раз окинув взглядом жилище бабушки, Арина мысленно признала, что оно вполне нормальное, за исключением санитарных и бытовых неудобств, и вернулась в дом, где её ждал сытный деревенский ужин.

Глава 10

Хмельницкие. Кто это?

Ужин Антонина Никифоровна приготовила по-деревенски сытный и обильный.

— Так! Я знаю что вы постоянно худеете, но у меня про это чтоб забыли! — уверенно заявила Антонина Никифоровна. — Вы у меня в гостях, а у меня ваших городских разносолов, знаете ли, нету. Что вырастили, то и едим.

А выращивали, судя по столу, очень много. На столе, накрытом белой домотканой скатертью, стояли множество тарелочек с самыми разнообразными блюдами, многие из которых по вкусу были неизвестны Арине. Маринованные огурцы и помидоры, маринованная капуста с перцем, солёные грибы, по виду белые грузди, маринованный головками молодой чеснок, варёная круглая картошка. На большом плетёном блюде ломти чёрного хлеба. Солёное толстенное розовое сало, посыпанное чесноком и хрусткой солью, домашний свиной балык, куски холодной утки, домашняя сырокопчёная колбаса. Но самое главное блюдо находилось посреди стола, в большой, чёрной от многочисленной жарки и убежавшего жира, чугунной сковородке. Жареная картошка с мясом и луком.

Бабушка, проигнорировав робкие возражения Дарьи Леонидовны и Арины, наложила каждой по огромной тарелке и ткнула в них ложкой: — Ешьте. А… Вот же напасть…

Бабушка залихватски посмотрела на дочку с внучкой и весело подмигнула.

— Главное-то забыла, ёшкин кот! Сейчас!

Бабушка встала с места, прошла к холодильнику и достала белую пузатую бутылку, закрытую пробкой из пробки, как вино. Сразу же принесла две красивые хрустальные рюмки.

— Это что? — с интересом спросила Арина.

— Тебе ещё рано! — усмехнулась Антонина Никифоровна. — Наливочка бабская. Вишня с коньяком. Сладенькая. За встречу. А тебе я сейчас морс из чёрной смородины разведу.

Арина пожала плечами, показывая, что она абсолютно равнодушна к алкоголю. Конечно, если бы здесь был «Моэт Шандон Империал» или «Вдова Клико Винтаж», которые наливали на всяких светских приёмах и эвентах в дорогие высокие бокалы, она бы ещё подумала, а вот наливочка в бутылке без этикетки и названия, ну такое…

Впрочем, ни Дарью Леонидовну, ни Антонину Никифоровну не смутил данный факт, и они с удовольствием открыли бутылочку. Арина в мрачном настроении принялась поедать ужин, физически представляя огромное количество углеводов, откладывающихся после трапезы на бёдрах и в животе.

После того как поужинали, бабушка решила посмотреть телевизор, стоявший под белой салфеткой.

— Так… сейчас «Время» должно начаться! — сказала она. — Послушаем, чего там и кто набедокурил.

Арина хотела было спросить, что означает слово «набедокурил», которое она слышала первый раз и совершенно не знала его смысла, но решила, что, пожалуй что, не стоит… Явно слово было каким-то анахронизмом.

Ровно в 21:00 показали заставку под музыку «Время вперёд»: красная звезда, облетающая вокруг земного шара и как бы символизирующая власть СССР над всем миром, и на экране появились те же самые мужчина и женщина, когда-то освещавшие встречу главы государства и фигуристов. Арина снова удивилась: в её времени ведущие новостных каналов были молодыми, не старше 30 лет на вид, этим же телеведущим было не менее 50–55. И они что тут, не сменяемые что-ли???

— Добрый вечер! — улыбнулась женщина.

— Здравствуйте, товарищи! — сказал мужчина, и камера придвинула его ближе. — Сегодня Центральным комитетом КПСС принято решение о проведении 16 июня очередного Пленума Политбюро и ЦК КПСС, первого в новом составе, избранном на мартовском 27-м съезде партии. В повестке дня: государственный план экономического и социального развития СССР на 1986–1991 годы, а также задачи партийных организаций разного уровня, связанные с его реализацией; принятие проекта реализации новой экономической стратегии партии, разработанной 27-м съездом КПСС и связанной с ускорением проводимых экономических и политических реформ, перестройкой советской экономики на новые рельсы хозрасчёта и самофинансирования, демократизацией общества и повышением гласности принимаемых партийными и государственными органами решений. А теперь к следующим новостям…

— Чего это они там удумали? — неодобрительно сказала раскрасневшаяся Антонина Никифоровна, с досадой махнувшая рукой. — Какая ещё перестройка, ускорение и демократия? Работать надо лучше! Ельцин, поди, там намутил воду со своими заскоками! Была я на этом съезде. Некоторые товарищи, выступавшие там, показались совсем не товарищами. А кто, промолчу…

Антонина Никифоровна, жившая при Сталине, и знавшая, к чему приводила подобная крамола, украдкой оглянулась по сторонам, посмотрела в окна за тюлевыми занавесками, как будто убеждаясь, что никто её не видит и не слышит, и обречённо махнула рукой, как будто показывая, что всё пропало.

— Эх, был бы жив наш Лёнька… — пригорюнилась Антонина Никифоровна и посмотрела на портрет военного на стене.