СССР против НЛО - Анджей Б.

туманы способны оказаться не только живыми, но и разумными… А может, и не очень разумными, но у них как-то хватило соображения сначала вышвырнуть к нам обратно наше притащенное к ним плохое, а потом наведаться и начать без спросу утаскивать наше хорошее. Может, они обиделись и теперь рассматривают это воровство как компенсацию. Но, как бы там ни было, такого им позволять мы не собираемся.

Сейчас не собираемся — а пока их вредоносная деятельность была, наконец, замечена, да пока учёные докумекали, как с этим бороться, набедокурили тёмные сущности прилично. Украли вот, к примеру, продолжение фильма «Бриллиантовая рука», утащили полностью, подчистую, даже ошмётков никаких не оставили. Своровали передачу «Кабачок 13 стульев» — тут наша Служба уже заметила неладное, почти что вовремя. Защититься от кражи не вышло, но хотя бы какие-то выпуски удалось сохранить. Ну и ещё много всякого они утащили, по мелочи.

Всё это, кстати, информация засекреченная, так что вы, пожалуйста — никому.

Самая главная беда, конечно, это то, что не смогли мы отстоять актёра Алексея Нисина. Эх, какой талантище. Он был третьим в компании Миронова и Папанова. А потом положили на него глаз тёмные сущности, а наши в то время ещё только учились их козням противостоять. И растащило бедолагу, разорвало между мирами — в переносном, слава богу, смысле. В нашем СССР от него остался только малый кусочек, что полетал какое-то время в бестелесном виде и оформился потом в обличье персонажа, шепелявого мужичка в мультфильме «Пластилиновая ворона». А основную часть забросило вообще в Канаду и США, и там он стал актёром Лесли Нильсеном.

Кстати: то, что эти тёмные что-то здесь воруют, то ещё полбеды. Они, бывает, и подбрасывают — и подброшенное это, когда тут в нашем мире освоится, превращается в такое, что не дай бог никому. В Великобританию с Америкой в своё время, вон, Йоко Оно подсунули — и известно, что из того получилось.

Ладно, что-то я сильно отвлёкся на эти побочные воспоминания.

Итак, Серёгины родители мирно посапывали у телевизора, где стрекотали комбайны и дымили трубами трактора «Беларусь». Сам Серёга после пережитого, хоть и благополучно позабытого, отправился в туалетную будочку на краю двора. Я ожидал его, присев в усталости на лавочке и проводя ревизию оставшейся после битвы своей виртуальной энергии. И ещё посматривал на чердачное окно флигеля, опасаясь, как бы не появился оттуда, воспользовавшись моментом, косматый инопланетный дедуган с непонятным своим орудием наперевес. Хорошо, что он на драку не вылез, а то неизвестно ещё, в чью бы сторону тогда повернулось.

Серёга всё не шёл, видать, сказались всё-таки переживания. Я стал рассуждать о том, что надо бы попробовать, попытаться сейчас отыскать в памяти моего юного товарища хоть какие-то фрагментарные воспоминания о хоккейной настольной игре. А если отыщется там хоть что-нибудь, то восстановить и усилить. Потому что, хоть наш дезактиватор работал, но что он там себе наработает, было под большим вопросом. И не в последнюю очередь окончательный успех или неуспех зависел от того, что там сохранилось или не сохранилось у Серёги в голове.

И тут в соседнем (не нашем с Федей) дворе что-то затрещало, а потом это что-то стало дёргать калитку и ломиться в гости к Серёге во двор. Был то, конечно, не чуждый хмельных времяпровождений сосед Петрович. И был он сейчас очень не вовремя.

Я прикинул, что на ещё одного фантома-Андропова моих энергетических резервов сейчас не хватит. Подумал попросить о помощи Федю, потом решил, что не надо: мой непредсказуемый напарник ещё, чего доброго, сотворит вместо Юрия Владимировича какого-нибудь Ивана Васильевича, в смысле, Грозного, а то и, того похлеще, самого Дмитрия Анатольевича Ужасного. Нет уж, постараюсь справиться своими силами.

— Эй, пацанчик! — донеслось из-за калитки.

Я проверил: эх, даже на одну дозу стандартной заморозки не набирается. Ладно, подождём, а пока придётся пообщаться.

— Слышь-ка, малый, иди сюда, не боись, — продолжал своё соседский Петрович.

Сам ты малый, блин. Делать было нечего, и я подошёл к забору.

— Здравствуйте, дядя Петрович. Чего хотели?

— Привет, — сипло донеслось откуда-то из густой щетины. — Я тут вчера…

Ну вот, подумалось мне. Неужели человеку настолько не с кем поделиться рассказами о своих хмельных похождениях, что он лезет к соседям, к тому же детям?

— В общем, я вчера выпивший был… Немного… Ну, был у меня, это самое, повод… Ты, как подрастёшь, тогда поймёшь…

Ворочал языком Петрович с некоторым трудом. Я стоически слушал — и раз за разом проверял, когда уже можно будет взмахнуть пальцем и прекратить эти откровения соседа-многослова. Энергия восстанавливалась удручающе медленно.

— Так вот… Потом вышел на улицу… А там… Смотрю, идут такие… Я, слышь-ка, выпивший был, а оно ещё и темнеть стало… Или не стало?.. Да неважно… А эти, значит, идут, и вроде как не местные… Балагурят между собой…

Мне подумалось: а не применить ли приём из обычных, без всякой электроники? Придавить сонную артерию, сложить туловище под забором, проснётся потом, всё равно ничего не вспомнит… Поразмыслив, решил воздержаться.

— Мелкие такие… Одеты одинаково… — тягуче продолжал Петрович. — И болтают как-то не по-нашему, хрен разберёшь… Но вроде как радуются, что своровали где-то чего-то… Я, слышь-ка, присмотрелся: и правда, тащат… Окликнул, а они такие хоба… Ну, дальше слово за слово…

Он почесал щетину, треск был такой, как будто кто-то пробирается через заросли.

— Ты, малый, не смотри, что я сейчас… — Петрович неопределённо взмахнул рукой. — В армейке-то я в десантуре… и ещё там, это самое… Они отдавать не очень хотели, но я того… В общем, отобрал… Вот, гляди-ка… Я вчера сюда заходил, хотел спросить, но тут какой-то длинный хмырь болтался, а потом другой вылез, ещё похлеще… Или и не было его?.. Ну, ладно…

Петрович протянул руку куда-то в сторону и вытащил в видимое мне из-за забора пространство большую прямоугольную коробку.

Я не поверил своим глазам. Всегда верю и буду, надеюсь, и дальше верить, а тут вот не поверил.

Потому что это был… Это — был…

Нет, вот так: ЭЭЭЭТОООО… БЫЫЫЫЛ…

Ну, вы наверняка уже и сами догадались.

Это была коробка от игрушечной железной дороги.

Да шучу я! Конечно же шучу. Это был он, наш драгоценный и ненаглядный Серёгин настольный хоккей.

— Ага, твоё, значит?.. — сделал вывод