Бастард Императора. Том 12 - Андрей Юрьевич Орлов

как можно больше внимания к себе. Раскрутив копьё, он ринулся в бой, нанося множество ударов, орудуя оружием и молниями сразу.

Парень прыгнул в сторону, уворачиваясь от пяти огненных шаров, цыкнул, почувствовав плечом камень.

Маны практически не осталось, но и враги почти закончили.

Ему выпал довольно проблемный участок, хотя он и не сомневался, что у других дела не лучше. Это уже второй отряд, на который они наткнулись и сейчас он из кожи лез, стараясь привлечь всё внимание на себя.

Наконец последний враг был убит. Егор, тяжело дыша, огляделся и поднял голову вверх, пытаясь отдышаться. Выровняв дыхание, он пошёл к своему отряду, чувствуя, как гудят ноги от постоянного напряжения и бега.

— Сколько? — спросил Егор, присаживаясь на камень.

— Четырнадцать человек, господин, — ответил ему мужчина лет тридцати.

— Дьявол! — пробормотал парень.

В прошлой стычке они потеряли шестнадцать человек, и того от сотни осталось семьдесят. Бесспорно, это лучше показатели, чем у тех же врагов, которые лишились в сумме около ста пятидесяти своих человек, но почему так гадко на душе?

Наверное, потому, что бои ещё не окончены, и теперь этим семидесяти придётся принимать на себя и ношу павшей тридцатки.

— Отдых, — скомандовал Егор. — Перекусите и выставьте дозорных. Я скоро вернусь.

— Господин? — удивился мужчина.

— Я на разведку. Вдруг встречу кого-то незамеченного. Да и места получше надо присмотреть. За мной не ходить.

Мужчина протянул Егору бутылку с водой и склонил голову. Парень взял ёмкость и пошёл в сторону леса. Выпив всё, он активировал доспех стихий и рванул на средней возможной скорости.

Егор нашёл скрытый отряд… В лесу, среди множества камней и бугров. Правда, получилось это так внезапно, что он практически ничего не успел осознать, как тут же был атакован со всех сторон. Врагов оказалось много и ему пришлось лавировать между ними, не пытаясь их убить, а хотя бы выжить.

Впрочем, двоих он всё же убил, почти вырвавшись из окружения, правда, практически сразу поплатился за это.

Вскрикнув, Егор упал на траву, перекатился, вскочил и побежал вперёд, наконец проскочив последних противников.

В спину ему неслись техники, щит треснул, но он смог скрыться. Шипя от боли, парень с бега перешёл на быстрое ковыляние. Он пытался оторваться по максимуму и добраться до отряда, но неожиданно вышел к новой, совсем недавно построенной деревушке.

Бредя по ней и пытаясь найти хоть одну открытую дверь, чтобы перевести дух, он вдруг увидел, как одна из дверей открывается и внутри показался ребёнок, маленький мальчик, лет восьми.

Егор напрягся, готовый в любой момент атаковать, но пацан выскочил к нему со словами:

— Господин, быстрее! — он подбежал к нему и постарался помочь.

— Егор! — крикнула выбежавшая из дома светловолосая женщина в белой юбке, кроссовках и белой кофте.

Она тоже подбежала и склонилась перед Егором, а он смотрел на неё и пытался понять, откуда эта женщина знает его.

— Кто ты? — прямо спросил он.

— Господин, простите моего сына! Он ещё маленький и ничего не понимает!

— Что? — удивился Егор, а потом перевёл взгляд на паренька. — Не понимаю, кто вы и что здесь делаете?

Из дома выбежал высокий мужчина с чёрной бородой в чёрных одеждах

— Саша! — произнёс он громко и рядом с ними появились водяные копья.

— Стой, Ваня! — замахала девушка руками, останавливая его. Она повернулась к Егору. — Господин, простите нас. Мы слуги Рода Вяземских!

— Что вы тут делаете? — нахмурился Егор, смотря на приближающегося мужчину, а затем быстро оглянулся. — Впрочем, давайте об этом в доме, а лучше бы вам вообще бежать, пока сюда не нагрянули враги.

Женщина с мужчиной одновременно подскочили к нему и помогли идти. Они вошли в дом, и ребёнок закрыл за ними дверь.

Егор оглянулся и увидел кровать, на которой сидел старик.

— Папа, собирайтесь, — подошла к нему женщина. — Нам нужно уходить как можно скорее!

— Почему вы всё ещё здесь? — спросил Егор, подходя к окну.

— Мы были в городе, — начал мужчина. — Вернулись только сегодня, а здесь уже никого не осталось. Телефон был разряжен, поэтому мы не видели оповещения. Машина, как назло, не заводится. Мы подзарядили телефон и узнали из общего чата о том, что рядом ходят враги, вот и решили затаиться, — вздохнул он. — Тут есть подвал, мы понимаем, что это шито белыми нитками… но идти через лес с отцом непростая задача, учитывая то, что непонятно, откуда могут напасть.

— Глупцы… — прошамкал старик. — Оставили бы старого, да и всё! Ни в какую не уважаете старость!

— Мы слуги Рода Вяземских, а Вяземские своих не бросают, — произнёс ребёнок, тоже смотря в окно.

— Глава наш молодец, — покачал головой старик, — но я его возненавижу, если вы умрёте из-за меня, потому что он сказал, что Вяземские своих не бросают!

— Бросьте, папа, — вздохнула женщина, быстро что-то собирая. — Вы каждый вечер за его здоровье молитесь.

— И ничего я не…! — старик осёкся и вздохнул.

— Идут… — прошептал вмиг побледневший ребёнок.

Егор тоже увидел первых показавшихся врагов.

— Значит так, — произнёс мужчина. — Саша, помоги господину и отцу. Егор, — отец семейства подошёл к малышу, а после потрепал его по голове. — Береги маму с дедом.

— Дорогой!

— Не спорь! — махнул рукой мужчина. — Ты и без меня знаешь, что господин очень важен для Рода. А я не хочу видеть ваших смертей и тем более не побегу сам. Отец не сможет задержать врагов, да и не дам я ему. Это я воин и могу позволить себе идти на жертвы, но не вы.

— Бросьте меня! — зло произнёс старик.

— Поздно, папа, — покачал головой мужчина. — Уже не получится убежать, если кто-то не отвлечёт внимание. — Господин, — он склонился очень низко. — Прошу вас, позаботьтесь о моей семье.

Егор посмотрел на подступающих врагов снаружи, а потом на него.

Один мужчина. Один воин. Одна жертва.

Единица, благодаря которой выживут трое.

Отец учил его, что единицы ничего не стоят. Их жертвы ожидаемы и идут на благо народа и аристократов. Эта жертва выглядит логичной. Кто-то должен остаться и отвлечь внимание. Но… почему так противно на душе и сердце колет так, словно то, что происходит — это неправильно?

Откуда это чувство отвращения к самому себе? Почему сидя где-то там, и смотря на всех свысока, он мог без зазрения совести мог не обращать внимания на смерти других, тем более таких незначимых единиц, а находясь здесь и сейчас, вдруг почувствовал, что всё должно быть совсем не так?

Все умозаключения говорят о том, что всё идёт так, как и должно быть. Он должен выжить, так как способен