Я умер и переродился шаманом-травокуром - Павел Журба

изначально делились далеко не так и у нас были разные названия: обжоры, уроды и, моё любимое — склизкие гады. Но, сам понимаешь, вы, людишки, любите всё систематизировать, вот и нас подразделили на семь классов по видам смертных грехов... А я так хотел быть гадом!»

«Сочувствую»

«Спасибо» — демон утёр одинокую слезинку. «...Но что мы всё обо мне, да обо мне! Это ты пришёл ко мне с вопросом, мне и отвечать»

Наконец-то!

«Так вот» — демон озадаченно почесал голову, едва отличимую от туловища. «Чтобы попасть в иной мир, нужно, понимаешь, или быть демоном (что категорически тебе не подходит, потому как ты не демон, а даже если бы и был им, то оказался бы слишком добрым), или дожидаться определённых соединений звёзд, планет или энергетических потоков»

«Например?»

«Хм, ну смотри» — демон принялся загибать огромные пальцы. «Первым делом надо поесть»

«Зачем?»

«Нет, нет, это я себе. Жрать, с-собака, захотелось» — демон развернулся и пополз вглубь подвала. Вскоре он вернулся с оторванной ногой и, принявшись жевать, продолжил: «Так вот, проще дождаться соединения энергетических потоков. Самый ближайший, насколько я помню, будет в Москве через полгода...»

«Сколько?!»

«Ну уж извини: для нас, демонов, это как секунда» — тварь пожала плечами. «Вторым шагом будет рисование пентаграммы. Я уж не помню, как это делается, потому что это меня обычно вызывают, а не я сам вызываю... Понимаешь, всё дело в гордости. Если ты, демон, пойдёшь сюда сам, то над тобой будут всячески глумиться коллеги: "вот, обжора сам идёт к глупым людишкам, никто его не призывает, никому он, видите ли, не нужен и всем на него плевать"...» — бедный демон с грустью опустил голову и затряс жиром.

«Не переживай. Другие демоны злые и не понимают, что у тебя ранимая и тонкая душа...»

«А я всегда хотел играть на скрипке!» — слизняк закрыл голову гигантскими руками и зарыдал. «Если бы ты знал, как сложно найти друга в мире демонов! Все мы — эгоисты и циники! А где дух братства, уважение к личному пространству и игры в шахматы по воскресным вечерам?»

«Ох, как я тебя понимаю. В прошлой жизни я был императором и не мог найти даже одного единственного друга: все хотели власти, денег и положения, а не общаться со мной настоящим»

«Ах, человек, какие мы несчастные! Бог создал нас двоих, похожих друг на друга, как две капли воды, и подло сделал разными видами, чтобы мы убили друг друга!» — с горя демон перестал есть и начал уменьшаться в размерах. Сейчас он занимал уже не половину, а треть подвала.

«Но ты так и не ответил» — решился заметить я, пока бедняга окончательно не впал в меланхолию. «Каков следующий шаг после рисования пентаграммы?»

«Ах, прости! Я заболтал тебя своими проблемами... Но, знаешь, иногда нужно кому-то выговориться, пусть и человеку»

«Не переживай, я тебя понимаю»

Существо утёрло слёзы и продолжило:

«Так вот, дождался ты потоков и начертил пентаграмму. Следующим шагом будет призыв какой-то конкретной сущности...»

«Как это... конкретной?» — я похолодел.

«Чтобы перенестись в чужое тело, а не перенестись самому, нужно доподлинно знать имя твоей жертвы, потому как имя, скажу я тебе, наше главное достояние. Меня вот зовут Фикусом... Господи!» — демон уменьшился до четверти подвала и повалился на спину. «Я пропал, ты узнал моё настоящее имя! Ах, Фикус, какой же ты глупец...»

«Почему это сразу пропал? Я не планирую тебе изгонять...»

«Правда?» — демон подполз ко мне и с любопытством взглянул в мои глаза. «Ты не лжёшь... Как тебя зовут, человек?»

«Герган»

«Ну что ж, Герган!» — слизняк неожиданно принял форму маленького блондина. И всё бы ничего, если бы на этом мальчишке не сидела уже знакомая мне культя.

— Я передумал тебя есть. Будем дружить? — демон протянул мне руку. Я без задней мысли пожал её и приготовился слушать рассказ до конца, но болтун и не планировал продолжать прерванный рассказ и затараторил о самом разном: — Ах, и что мы будем с тобой делать! Сидеть в бане, рассказывать анекдоты, играть в карты на раздевание... Ах, погоди, я же мужчина. Здесь не принято играть в карты на раздевание между лицами своего пола?

— Не знаю, я сам здесь новенький.

— Значит, будем знакомиться с этим миром вместе!

Глава 8

Прилипчивый человек — сущее проклятие, совершенно не изгоняемое заклинанием. А если же этим надоедливым собеседником и вовсе — оказался демон, то приготовьтесь к самому ужасному периоду в вашей жизни...

— Ах, Герган, знаешь ли ты анекдот про поручика и священника?

— А кто такой поручик?

— Не суть важно. Какой-нибудь военный. — Фикус простодушно махнул рукой. — Так вот: Идёт поручик Ржевский, и тут ему, значит, захотелось покурить. Он встречает по дороге попа и спрашивает его: «Святой отец, закурить не найдётся?». Поп достаёт спички из кармана и даёт Ржевскому закурить. После небольшой паузы поручик спрашивает у попа: «Как же это так, святой отец, ведь курить — это большой грех!», на что поп мудро ответил: «Карман запас не тяготит, ни есть, ни пить не просит. Хоть поп монашку не е*ёт, но х*й в кармане носит».

Понравилась поручику Ржевскому такая премудрость и решил он её где-нибудь в светском месте рассказать. Приходит потом поручик Ржевский на бал к одной премилой графине. И там, в окружении гусаров, офицеров и дам, он говорит: «Знаете, друзья, недавно я услышал одну такую остроумную и колкую фразу! Я вам её могу рассказать, но поскольку там есть грубые слова, то в присутствии дам я их заменю на „хо-хо“ и „охо-хо“. Так вот: карман запас не тяготит, ни есть, ни пить не просит. Хоть поп монашку не „хо-хо“, Но вот в кармане „охо-хо!“».

— Кхм. — я вежливо улыбнулся.

— Я услышал этот анекдот от одного повара в Петербурге. Так рассмеялся, что случайно придавил беднягу.

Культя шутливо упала на пол и скорчилась в судорогах. Я отдал должное её актёрской игре и затем вышел из дома. Кареты, конечно же, уже давно не было на положенном месте и о ней напоминали лишь тонкие полосы от колёс.

— Какая ночь! Позволь, я процитирую...

— Погоди. — я напряг усталые глаза и увидел где-то вдалеке, за полоской леса, огонёк. — Ты видишь то же, что и я?

— Конечно, мы ведь друзья! —