Системный Кузнец III - Ярослав Мечников

видимости, распустил этот слух. Наверное, не специально — может, его к себе Торгрим позвал, вот он под давлением и проговорился. Это были просто его домыслы… А я… — запнулся, подбирая правильные слова. Свен смотрел на меня строго, но внимательно, не перебивая. — Я практикую.

Сказал это и замолчал, глядя мужику в глаза.

— Огненную Ци, — добавил медленно, делая после каждого слова небольшую паузу, чтобы оно впечаталось в сознание рыжего. — Поэтому и светился. Вдыхал энергию от домницы и… перестарался. Так, что чуть и не помер там. Чудом спасся. Йорн тоже уже знает. Он видел, как я практиковал здесь, в кузне. Так что…

Я откашлялся, стараясь выглядеть убедительным, но в голове роился ворох мыслей. Поверит ли он? Какие вопросы задаст? Ведь то, что сказал, порождало ещё больше вопросов.

Свен глядел хмуро и под тяжёлым взглядом было чертовски не по себе.

— Уж не знаю, как так получилось… — заговорил, стараясь, чтобы голос звучал по-мальчишески неуверенно. — Практиковать начал… совершенно случайно. Когда… — нужно было придумать что-то убедительное, чёрт возьми! — … когда мама умерла. Мне было так плохо, так одиноко… я так хотел стать сильным, как отец…

Я замер. Отец… да!

— Отец мне когда-то рассказывал про «дыхание жизни». Говорил, что сила Ци есть везде, и нужно просто научиться её впускать в себя — вот и стал пробовать. Сидел у себя в лачуге, у очага, и просто дышал. Сперва ничего не получалось. А потом… потом я что-то почувствовал, и пошли изменения постепенно. Заметил, что соображать стал лучше, запоминать. И как будто… интерес появился ко всему: и как кузня устроена, и как мастер работает, и как ты, мастер Свен, дерево чувствуешь.

Замолчал и опустил голову, старательно изображая провинившегося ребёнка, который вовремя не рассказал о чём-то важном авторитетному взрослому. Но внутри, если честно, кипел от злости от того, что приходится разыгрывать грёбаный спектакль.

Мужчина долго молчал. Я не видел его глаз, только слышал, как тот дышит. А затем — услышал шаги. Плотник подошёл ближе и остановился рядом. Большая рука опустилась на плечо.

— Ладно, парень. Не буравь взглядом свои ботинки. Так только рабы безродные делают, а у тебя, между прочим, целая кузня под рукой. — Голос стал мягче. — Ты не серчай, что я на тебя насел, как коршун… Заставил выкручиваться. Я ж плотник простой — всего нового да чудного сторонюсь. Даже когда ты с этими мехами своими припёрся, сперва струхнул. Думал — не сдюжу, на смех поднимут.

Мужик слегка сжал моё плечо, и в простом жесте оказалось больше поддержки, чем в словах.

Я поднял глаза.

— Вы струхнули? Но вы же с таким интересом взялись за чертёж…

— Это так, для вида, сам то внутри весь перепугался — мужчина криво усмехнулся. — Тоже, как-никак, человек. Обычный. Не практик, как ты.

Свен опустился на табурет, сцепив руки в замок, большие пальцы нервно перебирали друг друга.

— А Камнежорам-то что от тебя нужно? — задал рыжий вопрос тихо и прямо. — Боишься, к себе на службу подпрягут?

— Опасаюсь, — честно признался. — Потому и молчу. Я в кузне хочу работать, а не в их тёмных дырах камни искать, уж не знаю зачем им понадобился ещё, раз шпионить за мной приказали.

Мужчина крепко задумался, задумчиво почесав густую рыжую бороду. Затем расцепил руки и махнул, как бы отгоняя плохие мысли.

— Ладно, поверю тебе на слово, парень. Уж не знаю отчего, но глянулся ты мне. Есть в тебе жилка правильная. Глядишь, и вправду выйдет из толк. — Плотник наклонился и понизил голос. — Вот только прошу тебя, как старый уже почти мужик. Что бы там ни было, какая б в тебе силушка ни проснулась — человеком оставайся. Делай дела с головой, да с чистым сердцем. И с Боргом — так же. Не потому тебя прошу, что этих камнегрызов боюсь — да и поэтому, конечно, тоже, — но не в том суть. Тебе с ними рядом жить — приди да поговори по-людски. Смекаешь, что к чему — не всё ему выкладывай, хитри, но дорогу к нему найди. Другой тропки у тебя здесь, в Оплоте, всё одно нет. С Боргом не грызись, он, крыса старая, сожрёт тебя, и сам не заметишь, как на улице окажешься. А Гуннара-то рядом нет, заступиться некому. Усёк?

Мужчина взглянул внимательно и по-отечески.

Конечно, тот был прав — нельзя ссориться с рудознадцами и поддаваться глупой гордыне, которая начала распирать оттого, что появилась кузня, оттого, что начал управлять огнём. Это только начало — предстоял огромный путь и чтобы я мог идти по нему, нужно быть бдительным, а главное — умным.

Нужно полностью совладать с эмоциональными реакциями Кая — с отчаянным желанием быть похожим на отца, с детской жаждой отомстить всем за то, как с ними обошлись после смерти Арвальда. Нужно думать взрослой головой. Несмотря на бурлящую огненную стихию, к делам подходить с холодным рассудком. И, чёрт возьми, сколько раз уже это понимал, но снова и снова, против воли, возвращался к мальчишеской сути, что застряла в голове, как осколок.

— Спасибо, мастер Свен. Спасибо, что доверились мне. Я понял, — сказал тихо. — Я постараюсь последовать вашему совету.

Кивнул ему. Просто, по-деревенски, но со всем уважением. Плотник на моей стороне, но у него семья и дело всей его жизни. И мужику незачем рисковать всем из-за мальца, которого тот, по сути, едва знает.

— Хорошо, Кай. Это очень хорошо, — рыжий кивнул в ответ. — Поговори с Боргом, а потом — ко мне. Тебе нужно, чтоб Клан дал тебе вольную на твоё ремесло здесь, в Оплоте. Ты ещё поймёшь, как тут всё вертится. Клан-то… это первая сила в наших краях. Может, и посильнее самого барона будет. Нельзя с такими людьми на ножах быть, как бы душа ни просила.

— Да. Я не стану, мастер Свен. Не стану, — сказал просто.

Плотник кивнул ещё раз, уже по-свойски, по-дружески, а затем, не говоря больше ни слова, встал, вышел из кузни и через дорогу направился в свою мастерскую — в царство запаха стружки и дерева, которое он любил больше всего на свете.

Мужчина не прикрыл дверь. В тёмное помещение ворвалась косая полоса яркого солнечного света. В ней, как шальные искры в открытом космосе, закружились и затанцевали миллиарды пылинок — угольных, древесных, металлических.

Стоял и смотрел на это зрелище, не думая ни о чём — разум опустел, погрузившись в состояние бездумного созерцания.

Это важный разговор и крайне своевременный. Уж не знаю, каких бы дров