Сухой закон 4 (СИ) - Дорохов Михаил Ильич

Глава 8

Медленная смерть

2 дня спустя. 19 февраля 1920 года. Центральное управление полиции Нью-Йорка.

— Вы разобрались — как вообще получилось, что всех застрелили на месте?

Шеф полиции Калэханн на глазах раздувался и краснел от злобы.

— Скорее всего, информацию про груз слил человек, который отвечал за транспортировку «порошка» по морю. Его имя Финн, — ответил первый заместитель, — Только он из посторонних мог знать о том — что везли на сухогрузе. Финна выловили там же. Его тело зацепилось за опоры пирса…

Порученец «по особым» щепетильным делам вступил в разговор:

— В любом случае мы выполнили свою часть сделки перед Фалько и его людьми. Ни один патруль в ту ночь не был в старых доках. И судно отвели на дальний причал.

Калэханн посмотрел на него, как на идиота. Его ноздри раздулись от возмущения:

— Выполнили? Люди Фалько лежат в морге! Он в бешенстве. А дальше ты что будешь делать, Пит? Дальше что? Ты забыл про вторую часть сделки? Как мы обеспечим защиту от конкурентов, чтобы помочь в распространении товара? Продавать теперь НЕЧЕГО! Ты теперь не получишь бабки. Он не получит бабки! — Джим Калэханн тыкнул пальцем в первого зама, — Я не получу эти чёртовы деньги тоже! И наши «компаньоны» очень недовольны, что такое вообще возможно на МОЕЙ территории!

Оба посетителя скисли и превратились в предметы мебели, не отсвечивая. Джим чуть поостыл и тихо добавил:

— Фалько планировал продавать здесь свой товар с нашей помощью. Но теперь рвёт и мечет. Если он начнёт искать «порошок» и перетягивать сюда своих «солдат», то Нью-Йорк умоется кровью. Мне это перед выборами совсем ни к чему. Поэтому найдите пропавший груз. Пусть ваши информаторы на улицах следят в оба. Если где-то начнут продавать «порошок» в больших количествах — я хочу сразу узнать об этом. Вам понятно?

Ответом были молчаливые кивки подчинённых.

— Идите!

* * *

В это же время. Павуска, округ Осейдж, штат Оклахома.

«Кровавая нефть округа Осейдж»

' …В редакцию «Вашингтон Геральд» поступили тревожные и шокирующие известия из округа Осейдж, штат Оклахома. Наша газета считает своим долгом рассказать об этом, дабы привлечь внимание властей и общественности к чудовищному произволу, творящемуся в сердце так называемой «цивилизованной» Америки.

От наших источников мы узнали, что среди коренного населения — индейцев осейджей, продолжается череда таинственных убийств. Жертвами становятся владельцы нефтяных паёв, приносящих баснословные доходы с богатейших земель, которые арендуются у этого народа. Смерть приходит нежданно: выстрелы в спину, подстроенные «несчастные случаи». Последнее убийство трёхдневной давности, когда был зарезан богатый осейдж Дин Шикоба, лишний раз подтверждает это.

Также странными выглядят сообщения о необычных смертях от болезней, которыми до этого никогда не болели умершие, прежде здоровые осейджи. Здравомыслящему человеку может показать, что это не совпадение, а хорошо спланированное злодеяние. Так как все убитые поголовно являются владельцами крупных нефтеносных месторождений. После их смерти право владения и распоряжения паями перешло их супругам, чаще всего пришлым «белым» американцам. Либо было выставлено на открытые торги.

Все инциденты происходят в окрестностях Павуски и Фэрфакса.

Именно политики штата Оклахома являются одними из самых ярых сторонников законопроекта «Об опекунстве», который обсуждается уже полгода.

Напомним, что одним из активных защитников проекта являлся убитый сенатор Билл Хотфилд, что был замешан в недавно прогремевшем деле с убийствами в поселении Аунего, а также связан с попыткой самосожжения секты Пророка. Ведь сам Пророк являлся подельником Билла Хотфилда.

Редакция видит в этих делах схожий почерк: индейцев всячески выживают или истребляют, чтобы завладеть их землями и богатствами. В отличие от мохоков из резервации близ Аунего, у осейджей уже есть неотъемлемое право на их земли. Однако, по нашим данным, в о́круге Осейдж штата Оклахома часто используется порочная практика объявления индейцев недееспособными, чтобы управлять их активами. Закон «Об опекунстве» лишь закрепит эту гнусную практику.

«Вашингтон Геральд» требует ответа: сколько ещё жизней нужно принести в жертву алчности? Когда будет положен конец систематическому истреблению и ущемлению прав индейцев? Мы требуем немедленного и самого тщательного расследования, пока любители быстрой наживы и коррупционеры не уничтожили последних из народа Осейдж!

Редакция направила в Павуску специальных репортёров и будет держать читателей в курсе событий…'

— Отличная статья! — воскликнул Артур Бонникасл, когда я закончил читать разворот «Вашингтон Геральд», — Никогда не сомневался в Макбрайде!

Я согласно кивнул. Барни действительно очень хорошо постарался. Признаться, мне пришлось приложить все силы, а Блум — всё своё обаяние, чтобы убедить его задействовать свои связи в Вашингтоне и «пробить» этот материал в печать. Нефтяник вступил в борьбу на два года раньше, чем это случилось «в моей реальности». Он обзвонил всех, кого мог, и статья вышла.

— Это — первая птичка, Артур, — обратился я к вождю, — Если эта информация полыхнёт в газетах хотя бы на четверть от того, как обсуждали Аунего, то мы получим большой общественный резонанс. Два скандала в резервациях за один месяц — это уже не простое совпадение.

Шумиха с Аунего действительно не утихала. Вслед за статьями «Нью-Йорк. Таймс» и выступлением кандидата в президенты Уоррена Гардинга — весть о произошедшем у подножия гор Адирондак покатилась по всей стране.

Бонникасл даже заходил по большому залу люкса взад и вперёд:

— Если всё это «раскрутится» как надо, то мы получим ещё один инструмент против принятия «Закона об опекунстве»! Вы просто гений, мистер Соколов!

Если честно, до встречи с Макбрайдом я даже не думал, что всё так завертится. Идея пришла сама собой. Затормозить обсуждение законопроекта в Конгрессе Соединённых Штатов, приложив «куда надо» усилия и каких надо людей? Почему бы и нет, раз судьба свела меня с нефтяником Макбрайдом.

— Похвалите Барни сами, Артур. Он обещал зайти с минуты на минуту, — улыбнулся я вождю и поймал одобрительный взгляд Блум.

Мистер Макбрайд вошёл в мой люкс не один. Вслед за ним в номере оказался и худой как палка человек. На его длинном крючковатом носу покоились огромные роговые очки. Портье внёс следом два огромных чемодана. Парень поставил их около стола и с облегчением выдохнул. Потоптался несколько секунд, и, поняв, что не дождётся от «человека-очки» чаевых, с разочарованием удалился.

— Прошу любить и жаловать, господа, Герман Кляйн, кандидат химических наук, доцент кафедры прикладной химии университета Остина штата Техас. Герман, разрешите представить: мистер Алекс Соколов из Нью-Йорка, вождь племени осейджей Артур Бонникасл, а эта очаровательная мисс — Блум Брауни… — объявил Макбрайд.

Химик кивнул, даже не удостоив взглядом красавицу. Впрочем, Блум не повела на это и бровью.

— Рад знакомству. Мне сказали, что дело будет очень важным, и здесь… в этой Богом забытой дыре, нужен научный подход для спасения людей, — учёный повёл носом так, будто принюхался, а затем скривился, словно вся Павуска смердела как навозная куча.

— … И мистера Кляйна ждёт приличное вознаграждение за его труды, — подхватил Макбрайд.

— Разумеется! — серьёзно кивнул Герман, — Иначе бы я не оторвался от своих трудов и лекций. Учебный год в самом разгаре. Мне пришлось взять незапланированный отпуск…

Я смерил взглядом немца-химика. В свою бытность преподавателем я таких людей повидал немало. Помешанные на работе, они не видели ничего вокруг. Жизнь как бы проплывала мимо, недостойная их внимания.