Механизмы Судьбы. 1.0 - Тимофей Пустяков

серого до серебристого. На лицах у пришельцев были шлемы с прозрачными визорами, но разглядеть черты лица сквозь них было сложно.

Самая высокая фигура – видимо, главный инженер Зефирида – шагнула вперед и что-то сказала на своем языке. Через секунду из динамика на ее груди раздался переведенный голос:

– Приветствуем коллег из параллельного измерения. Мы благодарны за возможность мирного сотрудничества.

Антон шагнул навстречу.

– Добро пожаловать в наш мир. Я Антон, координатор проекта. Это мои коллеги – профессор Коглер, мастер Кривоспир, доктор Карбурант.

Зефирида повернулась к аналитической машине, и даже сквозь визор было видно выражение изумления.

– Невероятно, – сказала она через переводчик. – Мы изучали ваши технологии дистанционно, но видеть эту машину воочию... Она намного сложнее наших самых совершенных вычислительных комплексов.

Физик-теоретик Нейтрон подошел к одной из башен машины и достал какой-то сканирующий прибор.

– Энергетические потоки поразительно стабильны, – сказал он. – В наших атомных реакторах таких показателей можно достичь только с помощью сложнейших систем управления. А здесь это происходит естественным образом.

Техник Вольта изучала пульт управления.

– Интерфейс полностью аналоговый, – удивлялась она. – Никаких цифровых процессоров, никаких интегральных схем. Как вы добиваетесь такой точности вычислений?

Профессор Коглер с гордостью объяснял:

– Эфирные кристаллы сами по себе являются природными вычислительными элементами. Они реагируют на изменения энергетических полей и могут хранить и обрабатывать информацию на молекулярном уровне.

Специалист по материалам Кварц внимательно изучал кристаллы в основании машины.

– Удивительно. В нашем мире подобные кристаллы существовали миллионы лет назад, но они давно исчерпались. Мы пытались создать синтетические аналоги, но безуспешно.

– А что если мы покажем вам, как работает наша технология? – предложил Антон. – В обмен на демонстрацию ваших атомных разработок.

Зефирида переговорилась со своими коллегами на их языке, затем кивнула.

– Согласны. Но сначала нам нужно убедиться в безопасности. Наши организмы не адаптированы к эфирному излучению.

Карбурант достал портативный эфирный детектор.

– Мы можем снизить интенсивность излучения в этой части зала. Машина работает в изолированном режиме, основные системы не пострадают.

Антон активировал соответствующие настройки. Яркость кристаллов в их части зала уменьшилась, но машина продолжала функционировать.

– Теперь безопасно, – сказал он.

Зефирида медленно сняла шлем. Остальные последовали ее примеру.

Лица пришельцев оказались на удивление человечными, но с заметными отличиями. Кожа была бледнее обычного и имела слегка сероватый оттенок. Глаза казались больше и были более чувствительны к свету. Но самое поразительное – на их лбах и висках были видны тонкие металлические имплантаты, которые слабо светились.

– Нейронные интерфейсы, – пояснила Зефирида, заметив их взгляды. – Они позволяют нам напрямую взаимодействовать с техническими системами. В нашем мире это стандартное оборудование для инженеров.

Нейтрон подошел к экрану машины и коснулся имплантата на виске. Его глаза засветились тем же голубоватым светом, что и экран.

– Я могу читать данные напрямую, – сказал он. – Это намного быстрее, чем анализировать символы визуально.

Антон был поражен. В его мире подобные технологии существовали только в фантастических фильмах.

– А как работает интерфейс? На каких принципах?

– Квантовая связь между нейронами мозга и процессорами устройств, – объяснила Вольта. – Мысль преобразуется в цифровые команды и наоборот.

Мастер Кривоспир с подозрением смотрел на имплантаты.

– А не опасно ли это? Вмешательство в мозг...

– Не более опасно, чем ваши эфирные кристаллы, – пожала плечами Зефирида. – Любая технология имеет свои риски. Главное – умело ими управлять.

Кварц тем временем изучал образцы эфирных кристаллов, которые профессор Коглер приготовил для демонстрации.

– Молекулярная структура поразительна, – говорил он, подключаясь к своему анализатору через нейронный интерфейс. – Кристаллическая решетка способна изменяться в зависимости от энергетического воздействия. Это объясняет их вычислительные способности.

– А теперь покажите нам ваши атомные технологии, – попросил Антон.

Зефирида кивнула и достала из контейнера на поясе небольшое устройство размером с кулак. Оно было выполнено из того же переливающегося металла, что и их костюмы.

– Портативный атомный генератор, – сказала она. – Мощность эквивалентна вашей башне эфирных кристаллов, но размер в тысячи раз меньше.

Она активировала устройство. Оно начало издавать тихий гул, а воздух вокруг него засветился слабым желтоватым светом.

– Контролируемая ядерная реакция в микромасштабе, – объяснил Нейтрон. – Мы научились создавать стабильные атомные процессы в объеме менее кубического сантиметра.

Профессор Коглер был восхищен.

– Невероятная плотность энергии! Но как вы обеспечиваете безопасность? Радиация, нестабильность реакции...

– Многослойные защитные поля и автоматические системы аварийного отключения, – ответила Вольта. – Плюс постоянный мониторинг через нейронные интерфейсы.

Антон изучал атомный генератор с профессиональным интересом. В его мире атомные технологии были куда более громоздкими и опасными.

– А теперь попробуем объединить наши технологии, – предложил он. – Аналитическая машина рассчитала схему гибридного устройства. Посмотрим, сможем ли мы его построить.

Он активировал на экране схему резонансного контура – устройства, которое должно было преобразовывать атомную энергию в эфирную.

Зефирида и ее команда внимательно изучили схему. Их имплантаты светились ярче обычного – видимо, они обрабатывали большой объем данных.

– Концепция интересна, – сказала наконец Зефирида. – Но есть проблемы. Атомная энергия имеет совершенно иную частотную характеристику, чем эфирная. Простое преобразование невозможно.

– А что если использовать промежуточный этап? – предложил Нейтрон. – Сначала преобразовать атомную энергию в электрическую, затем электрическую в эфирную?

Антон кивнул.

– Да, это более реалистично. У меня есть опыт работы с электричеством в качестве промежуточного носителя энергии.

Они начали совместно дорабатывать схему. Процесс был увлекательным – каждая группа специалистов привносила свои знания и видение проблемы. Атомщики предлагали более эффективные способы контролируемого распада, эфирные инженеры – оптимальные конфигурации кристаллических структур.

Антон координировал работу, используя свои знания об электричестве как связующем звене между двумя технологиями.

– Получается интересная архитектура, – сказал он, когда основные контуры устройства были определены. – Атомное ядро в центре, электрические преобразователи вокруг него, а эфирные кристаллы на периферии.

– Как лепестки цветка, – поэтично добавил профессор Коглер.

Зефирида улыбнулась – первое по-настоящему человеческое выражение, которое Антон увидел на ее лице.

– В нашем мире есть похожая метафора. Мы называем такие симметричные конструкции "звездными цветами".

– Значит, наши цивилизации не так уж различны, – заметил мастер Кривоспир, который до этого относился к пришельцам с подозрением.

– Различны в технологиях, но схожи в стремлении к красоте и гармонии, – ответила Зефирида.

Антон посмотрел на схему будущего устройства и