Безумный барон - Виктор Гросов

кричал, пытаясь остановить бегство своих воинов, но его уже никто не слушал. Его «непобедимый» авангард превратился в стадо овец.

Маги Волконских тоже были не в лучшем положении. Их «энергетические щиты», похоже, не очень хорошо защищали от обычного огня. Один из них, пытаясь увернуться от летящего «факела», упал, а его мантия тут же вспыхнула. Он с диким воплем катался по земле. Другой забыл про свои «боевые конструкции» и отчаянно пытался «собрать» водяное заклинание, но от волнения у него ничего не получалось.

— Ну вот, — улыбнулся я, наблюдая за этим хаосом с плохо скрываемым удовлетворением. — Кажется, наш «театр военных действий» сработал на все сто.

Мои ополченцы, видя, какой эффект произвела их атака, вошли в раж. Они уже с азартом гоняли перепуганных врагов по ущелью, отрезая им пути к отступлению (правда мозгов хватило не показываться, а действовать исподтишка).

Это было избиение. Жестокое избиение самоуверенного, совершенно не готового к такому врага. Момент для нашего триумфа близок. Главное теперь — не увлечься и вовремя «свернуть удочки», пока не подошли основные силы Волконского.

Видя, что авангард Волконских окончательно превратился в дезорганизованную, толпу, что они понесли ощутимые потери и были полностью деморализованы, я понял — пора. Хватит. Главное — не заигрываться. Наша задача была не в том, чтобы перебить их всех. Наша задача была — нанести максимальный урон, посеять страх, «взломать их боевой дух» и уйти до того, как они смогут опомниться или подтянуть основные силы.

— Отходим! — я подал Елисею знак, и тот «сгенерировал» условленный сигнал — три короткие зелёные вспышки. — Всем отрядам — немедленный отход! Быстро! Встречаемся в условленном месте!

Мои «партизаны» были воодушевлены успехом и готовы были продолжать «банкет», но приказ их отрезвил. За эти дни они усвоили, что мои распоряжения лучше выполнять без промедления. Так что они, нехотя, прекратили «обработку» деморализованного противника и начали так же внезапно, исчезать в лесу. Каждый отряд уходил по своей тропе. Никакой суеты. Чётко, слаженно. Я сам не ожидал от них такой дисциплины.

А Волконские остались на поле боя, если это дымящееся, стонущее месиво можно было так назвать. Ошарашенные, униженные, разгромленные, не понимающие, что произошло. Они пришли сюда, как на лёгкую прогулку, а столкнулись с чем-то непонятным, организованным и до ужаса эффективным. С врагом, который использовал местность, ловушки, «магические помехи» и, что самое страшное, огонь, который они приняли за проявление неведомой магии.

Я мельком оглянулся. Картина была впечатляющая. Несколько их воинов валялись на земле. Десяток, а то и больше, были серьёзно ранены. Несколько лошадей бились в агонии. Их хвалёный авангард был разбит. Не уничтожен. Зато разбит морально. И это, пожалуй, было важнее физических потерь. Мы сломали их боевой дух.

Тем временем мои «орлы», собравшись в условленном месте — на скрытой лесной поляне, — не могли сдержать восторженных перешёптываний. Они победили! Простые крестьяне, смогли дать отпор профессиональным воинам! Они заставили их бежать! Это было что-то невероятное.

Их боевой дух взлетел до небес. Они смотрели на меня с таким восхищением и преданностью, что я даже немного смутился. Их вера в «молодого барона» крепла с каждой минутой. Дед Остап подошёл ко мне, поклонился в пояс, и пробасил, сдерживая довольную ухмылку:

— Ну, ваше благородие… Удивил так удивил! Я уж думал, всякое повидал, ан нет! Такого… ещё не было! Чтобы мы… да их… Волконских… эх! Это ж…

Даже Елисей, который раньше больше походил на испуганного кролика, стоял с гордо поднятой головой. Он тоже внёс свою лепту. И какую! Его «магические конструкты» сработали.

Когда мы, соблюдая меры предосторожности, вернулись в наш замок, нас встретили с явным облегчением и жгучим любопытством. Те немногие женщины, что остались в крепости, высыпали нам навстречу. И я видел, как они смотрят на меня.

Хех! Как на удачливого командира? Настоящего лидера?

Одна из девушек, рыженькая, веснушчатая дочка кузнеца, робко подошла ко мне. У меня на руке была кровоточащая царапина.

— Ваше б-благородие… — пролепетала она, краснея. — У вас… рана… Позвольте, я… обработаю…

Она смотрела на меня своими огромными глазами.

— Спасибо, — я постарался улыбнуться. — Но это пустяк. Царапина.

Я вежливо высвободил руку. Там правда небольшая ссадина. Но девчушку я запомнил.

Эта победа — всего лишь прелюдия. Авангард Волконских разбит. Основные силы, во главе с самим бароном Волконским, ещё даже не вступили в бой. Теперь он будет не только зол, он будет ещё и осторожен.

Что произойдёт, когда вся его армия обрушится на наши земли? Эта первая победа сладка. Но она может оказаться пирровой, если я не придумаю что-то, что заставит их захлебнуться в собственной крови.

Мои мысли уже были там, на следующем этапе. Анализ прошедшего боя, оценка потерь (к счастью, с нашей стороны они были минимальны — царапины и ссадины), планирование дальнейших действий. Времени на то, чтобы почивать на лаврах, у нас не было.

Следующая битва обещала быть гораздо тяжелее.

От автора: если Вам нравится то, что вы читаете, ставьте лайки, дайте знать автору, что он на верном пути.

Глава 6

Интерлюдия.

Замок Волконских.

А в это самое время, пока в скромном Рокотовском «замке» пытались переварить первую победу, в главном логове их заклятого соседа, барона Игната Волконского, царила атмосфера, далекая от праздничной. Ну, если не считать за праздник показательную порку и раздачу слонов, налево и направо.

Представьте себе картину: просторный шатер, больше похожий на цирковой, только без клоунов, хотя… если присмотреться к некоторым личностям, то сходство определенно имелось. В центре — стол, заваленный картами, кубками с недопитым вином и остатками вчерашней трапезы. А во главе стола — сам хозяин логова, барон Игнат Волконский. Фигура колоритная. Мужик крупный, под два метра ростом, с рыжей, как лисий хвост, бородой, которая топорщилась во все стороны, будто ее только что драли кошки. Глаза маленькие, поросячьи, сейчас налитые кровью, как у быка перед корридой. Самодур классический, из тех, что привыкли, что их слово — закон, а любая муха, пролетевшая мимо без его на то высочайшего соизволения, подлежит немедленному четвертованию. И победы для него — дело привычное. Особенно над такими «ничтожными» соседями, как Рокотовы, которых он, видимо, и за полноценных врагов-то не считал. Так, мелкая неприятность, которую нужно было раздавить, как назойливого комара (по крайней мере после смерти последнего главы Рода).

И вот перед этим