Свидетель по делу – кошка (СИ) - Мария Самтенко

клятву не болтать про призрака, и пригрозив в случае чего позорным отчислением. Зург рассказал о случившемся Аллет и отправил ее вызывать магов, а сам пошел искать дроу. Судя по настроению коменданта, Элкатара ждет выволочка.

Мне достается задание отобрать у бюджетников их свежепокрашенную форму, чем я и занимаюсь до конца дня, мужественно пресекая все расспросы насчет странных похорон словами «Ну это же Галка, с чего бы все должно пройти хорошо»?

Ира с котиком на руках пытается предъявить мне претензии насчет исчезающего платья, но к этому моменту я настолько замучена, что просто отмахиваюсь:

— Я оставила платье твоей соседке, Финетте.

Ира кивает, снова смотрит на мою бледно-зеленую физиономию и, сжалившись, предлагает какие-то местные сладости, но мне некогда — надо бежать.

Вот матерящиеся маги перекрашивают форму, и мне надо раздать ее обратно, вот на кухне не знают, куда девать еду, наготовленную по случаю похорон, и приходится бежать к Зургу, уточнять, вот два тролля несут куда-то гроб с трупом Галки — чуть ли не за пределы Академии СУМРАК — и я бегу к ректору уточнять, нормально ли это. Едва ли кто-то в своем уме решит похитить труп Галгалеи, но мало ли, опять же, чего. Боюсь представить, как она будет орать, если это случится.

В приемной перед кабинетом Урлах-тора заплаканная Аллет пьет чай и рассказывает, что похороны Мымры превратились в этюд в голубых тонах по ее вине. Что она неправильно поняла слова Амины о нелюбимом цвете, подумав, что голубой у нее как раз любимый, и что теперь Галка требует ее уволить.

С другой стороны, с самого ректора она попеременно требует то дать ей новое тело, то убиться об стену, и чтобы ему самому организовали в голубом, и никто как-то не спешит исполнять ее требования. Так что, может, с Аллет тоже обойдется.

Потом прибывают маги, которые вели следствие, и с ними еще какие-то новые, специализирующиеся, как я поняла, на призраках.

Потом эта процессия бегает по всей Академии в поисках трупа Мымры, который отнесли вместе с гробом в сарай, но, как выяснилось, не в тот. Сама Галгалея витает в это время в ректорском кабинете и цепляется ко мне с вопросами насчет своего убийства. В смерть в результате несчастного случая она тоже не верит, но говорить конструктивно не может, и на вопрос «кто мог желать вашей смерти» начинает истерично визжать.

Потом приходит дроу с новостью о том, что ни одна из его кошек не обладает способностью упокаивать признаков. И что, наверно, тут лучше позвать некроманта, только есть риск, что при изгнании душа Галки непоправимо разрушится, и вместо Рая, Ада или чего там, в Кеалмэ, Мымра может воплотиться в каком-нибудь дождевом червяке. После чего уходит с видом суровым и непреступным.

Потом вернувшийся ректор застает Галгалею в истерике по поводу перспективы перерождения в дождевого червя.

Потом я снова убегаю выполнять поручения Зурга, а когда возвращаюсь послушать, выясняется, что туманные перспективы вселить Галку в дождевого червя близки как никогда, потому, что маги плохо представляют, как упокоить сущность, вызванную фамильяром дроу — их магия слишком отличается от традиционной. Так что они могут либо позвать некромантов (призрачная Галгалея резко против) либо забрать тело для дополнительного исследования в лаборатории с применением редких артефактов и самых современных технологий.

— С возвратом? — нервно уточняет ректор.

Мне все же не удается сдержать нервный смешок. Ни за что не поверю, что кто-то захочет оставить труп Мымры себе навсегда!

— Жалкое ничтожество!.. — разворачивается ко мне призрак Галки. — Ни стыда, ни совести!.. И ты тоже ничтожество, Урлах-тор!

— Галгалея, милая, не сердись… — бормочет ректор, и я поспешно ретируюсь, сославшись на то, что форму, наверняка, уже перекрасили из голубого, и пора вернуть ее бюджетникам.

Упоминание про голубую форму вновь открывает путь в бездну Галкиных истерик, и мы с Аллет молча молимся, чтобы маги не передумали забирать ее труп.

Потом, уже вечером, я пересказываю этот диалог Зургу, он хмыкает и обещает рассказать что-то про ректора, Галку и дроу. Но не сейчас, а когда тело Мымры наконец увезут, и призрак перестанет маячить в СУМРАКе.

Увы, но я вынуждена его разочаровать:

— Маги говорят, призрак останется тут. Они как-то там посмотрели, и оказалось, что Галка привязана к месту убийства. То есть к месту смерти.

Гоблин по этому случаю даже отвлекается от своих инкрустаций. Закрывает глаза и массирует виски:

— Кажется, я что-то слышал. Какие-то старые сказки, еще дома.

Зург ставит локти на стол и ненадолго задумывается, с каждой секундой становясь все мрачнее и мрачнее. Видимо, воспоминания не из приятных — он же у нас, говорят, изгнанник из гоблинских земель. Правда, не очень понимаю, изгнание добровольное или его оттуда вышвырнули.

Наконец комендант выдает:

— Надо спросить у Горна Странцелиста. Он должен вспомнить, а если не вспомнит, то пусть поищет.

Поищет, как же! С легким ужасом вспоминаю недовольную гоблинскую физиономию Горна и его коварно подкрадывающийся сзади фамильяр-носок. Пожалуй, нет, я еще не готова идти в библиотеку и искать там тридцать три способа упокоить Галгалею. Пусть этим занимаются маги, а у меня по плану отложенный из-за похорон Мымры разговор с вампиром, Эдгаром МакКолином.

Глава 14

Вампир живет не на этаже, а в отдельной башне. Вообще у нас их четыре, и в каждой расположены своего рода «вип-покои»: в одной живет Эдгар МакКолин, еще одну занимает студент-дракон, а оставшиеся пустуют — к огорчению Зурга, остальные студенты-платники не горят желанием выкидывать астрономические суммы на аренду элитных покоев.

Стучу, чтобы было вежливо. Дверь открывается, из-за приоткрытой створки показывается мой сегодняшний подозреваемый. Нечеловечески красивое лицо вампира выглядит так, будто у него нечеловечски болит голова. Похмелье? Не понятно

— Эдгар МакКолин? Можно с вами поговорить? Я Марина, уборщица, хочу задать вам пару вопросов.

— Ааа, это ты, тысяча мыслей.

Вампир усмехается, будто и впрямь видит в этом что-то смешное. А что значит «тысяча мыслей»? Не понятно.

— Эдгар, я хочу поговорить с вами про Галгалею, — настойчиво говорю я.

Интересно, стоит ли говорить, что я подозреваю его в убийстве? Или это будет небезопасно? А то мне что-то не хочется стать второй жертвой вампира.

— Лиловый засранец, — хохочет Эдгар, держась за дверь. — Я не убивал никаких галок, ясно? Ни галок, ни палок. Меня убивают.

Мда. Вампир выглядит не совсем трезвым, вон, про каких-то лиловых засранцев рассказывает. Это что, дроу? А кто, интересно, его убивает? Алкоголь? Может, пил кровь алкаша?

— Эдгар,