Школьник гипнотизёр спасает СССР 2: Комсомол против гегемона капитализма - Александр Федотов

что губы сильно опухли и были ярко-красными, что на фоне коричневого лица и делало его похожим на представителя негроидной расы. А “свертками чертежей” оказалась несколько рулонов обоев, которые он забирал из камеры хранения, купив их неделей ранее в обеденный перерыв когда обои “выбрасывали” в хозмаге рядом с проходной. После этого всем дежурным заступающим на смену желали “поймать побольше негров-шпионов”.

- Да нет, — задумчиво постукивая карандашом по журналу регистрации звонков, ответил дежурный, — звонили с завода газовой аппаратуры.

- Это же не наш профиль? - удивился Жук.

- Вот я и думаю, куда адресовать заявку…

- А что у них произошло?

- Директор утверждает что рабочие организовали профсоюз и саботируют рабочий процесс.

- бред какой-то, — поднял брови Семён, — они ведь и так в профсоюзе…

- Вот только этот “профсоюз” в отличие от того что утверждён администрацией, требует соблюдения прав рабочих, отмены переработок, нормальных условий труда, нового оборудования, пересмотра норм выработки иначе отказываются работать.

- Интересное дело…, — пробормотал Жук, но тут у него в голове сверкнула идея, — слушай, — обратился он к дежурному, — запиши что передал в группу одиннадцать дробь два, а я схожу, посмотрю что там происходит.

- Ну как хочешь, — пожал плечами мужчина за телефоном, — но всё равно вызов я передам дальше по инстанции.

- Когда он дойдёт до начальника, я уже рапорт о проведённых мероприятиях принесу, — улыбнулся Жук. Внутри он предвкушал как разберётся с этим делом и заработает несколько пунктов к своей репутации в отделе.

Прибыв на предприятие (показав на проходной удостоверение его беспрепятственно пропустили, любезно указав как добраться до директора), он немного прошелся по территории прежде чем явиться к руководству. Завод представлял собой крохотное производство из одного цеха и административного корпуса. В цеху стояли станки, какие-то опоры и леса на которых монтировали металлоконструкции. На станках мужики в робах точили детали, на лесах такие же мужики в засаленных спецовках ползали со сварочными аппаратами, повсюду стоял гул, летели брызги сварки и вообще казалось шёл обычный производственный процесс, так что Семён в своём костюме смотрелся инородным элементом.

Покинув цех он зашёл в АБК и добрался до кабинета директора попутно заглядывая в другие кабинеты. Отдел тоже работали, как и должно - конструктора что-то чертили, технологии, обложившись справочниками и чертежами, усердно писали, бухгалтерия, громко щелкая счетами и выбивая пулемётные очереди на печатных машинках делала свою бухгалтерскую “магию”. А вот в приёмной директора, атмосфера была иной - возле стола секретаря стояли, сидели и ходили из угла в угол полтора десятка мужчин, и ругаясь что-то экспрессивно обсуждали. Было накурено так что ламп висящих на потолке было почти не видно.

Протолкавшись через них, Жук добрался до секретарши - девице лет двадцать, но уже с обесцвеченными, завитыми волосами и ярко накрашенными губами, подведенными глазами и надменным видом. Хотя сейчас вид у неё был больше измученный чем надменный.

- Директор у себя? - поинтересовался он, максимально приблизившись к девушке чтобы не кричать, но его услышали сквозь окружающий гомон.

- Виктор Григорьевич, на месте, — на автомате выдала она, а затем словно опомнившись поинтересовалась, — вы по какому вопросу?

- Я из соответствующих органов, — веско ответил Жук, ловко достав из внутреннего кармана корочки с тремя тиснеными буквами на обложке. Даже не раскрывая их он увидел как широко раскрываются глаза секретарши, он кивнул ей и направляясь к двери кабинета, бросил через плечо, — никого пока к нам не пускайте.

Из разговора с директором ему стало ясно что речь идёт о не много ни мало воспрепятствовании осуществлению деятельности законной советской власти. Рабочие почему-то решили (а часть специалистов их поддержали) что приказы руководителя ничего не стоят. Не нуждались они более и в бригадирах и мастерах, решая все рабочие вопросы из соображений разумной полезности и необходимости. И более того ничего не стоит и госплан. Они самовольно связались со смежными заводами узнали о необходимой номенклатуре изделий, их количестве и пожеланиях о доработках и приступили к изготовлению.

Директор особенно напирали, что ему теперь совершенно невозможно не только отдавать распоряжения - писчей бумаги склад ему не выдавал, но и непонятно как начисляется зарплата, так как на собрании этого самозваного “профсоюза”, его директорский двойной оклад понизили до самого минимального в тарифной сетки, сняли все доплаты, и более того ещё и перевели на “ноль пять”, якобы именно столько рабочего времени он хоть чем то занят. Этим “расчетным листком” он и тряс перед Семёном, призывая “компетентные органы разобраться в ситуации”.

Выйдя от директора, Жук сначала прошёлся по самому административному корпусу разговаривая с инженерами и бухгалтерами. Тут сразу было видно кто поддерживает самозваный “профсоюз” или даже вернее “стачкомитет” а кто нет. Сторонники незаконного формирования, стоило ему представиться и начать задавать вопросы, просто отводили в сторону глаза и делали вид, что его не существует. Другие люди (таких права было меньшинство) дрожа и потея от страха, заикаясь сообщали что ничего не знают, а просто выполняют свою работу.

Одного из таких товарищей он попытался дожать, стращая лагерями и нюрнбергским трибуналом, на котором отмазка в духе “просто выполнял приказы” не сработала, но тут же видимо по сообщению кого-то из свидетелей в комнату зашли двое плечистых рабочих и схватив его в охапку просто вынесли через проходную.

Встав и отряхнувшись Жук понял что дело которое он понимал как не простое, но вполне очевидное превращается во что-то фантастическое - чтобы простые люди настолько потеряли страх перед сотрудниками комитета, с ними должно было что-то произойти не обычное. И похоже в текущей ситуации его сил не хватит. Тут же позвонив из уличного аппарата в управление он предупредил что дело непростое, и он отправляется в москву за поддержкой.

Сразу после звонка из кабинки телефона автомата он направился в аэропорт, благо до послеобеденного рейса в москву оставалось не так много времени. Совершив ещё несколько звонков он наконец отправился в родные пенаты.

Москва встретила его хмуро и неприветливо. Моросил мелкий дождь, так что пока Семён добрался до управления, весь изрядно вымок. В управлении тоже никто не захотел с ним разговаривать. Начальник встреченный в коридоре, холодно бросил: “подавайте рапорт”, а дежурный просто покивал головой явно думая о чём-то о своём.

Правда в курилке, где собирались офицеры низшего звена, он наконец-то узнал что-то интересное. ИЗ недомолвок