За будущее! - Ольга Войлошникова

уточнить, — вступила в разговор я. — Мы парня-то лечим? Или пусть так и лежит четырьмя стрелами протыкнутый? Или вы, мадмуазель, считаете, что у него недостаток дерева в организме?

Кошка прижала уши и вздохнула.

— Заг?

Орк понял вопрос правильно:

— Три формы у неё, все настоящие. Вот эта, человек, и ещё раз человек, только маленький.

Паззл сложился. Маленькие человечки, рыжие, золото… Я заглянула кошке в глаза:

— Лепреконы? — она вздохнула ещё горше. — Да не страдай, нафиг нам ваше золото не нужно. Обещай не проявлять к нам агрессии и не врать. И прими уже человеческую форму.

Я разбудила парня и вежливо поинтересовалась: желает он быть исцелённым или предпочитает дурить и показывать свои фокусы? Он посмотрел на свою нахохлившуюся товарку… и согласился лечиться.

— Ну, рассказывайте.

Парня звали Джед, а девушку Кэйли. Если убрать все переглядывания, кряхтения и прочие кружева, получилось следующее.

РЫЖИЕ

Издалека.

Откуда явился прадедушка, прабабушка не знала. Весёлый рыжий парень, с которым она провела весну, весёлое лето и кусок осени. Он исчез внезапно, оставив ей старый-престарый чемодан и двоих детей, которые уже начали толкаться в животе. Чемодан оказался набит золотом, так что бабушка была не особенно в претензии. Открыла на эти деньги трактир, обзавелась крепким хозяйством.

И всё было прекрасно, пока однажды весёлый рыжий парень не вернулся с новым чемоданом и сообщением, что хочет взять детей в гости на пару месяцев. Близняшкам было уже по четырнадцать лет, и прабабушка страшно испугалась. Она схватила дубинку, с помощью которой успокаивала разошедшихся дебоширов, и крикнула:

— Ты что⁈ Думаешь, заявился после стольких лет, и можешь распоряжаться их жизнями⁈

Но прадедушка не стал ругаться.

— Ах, милая, — сказал он, — пойми, настало время. Их скрытая природа всё равно даст о себе знать. Они начнут превращаться и делать глупости.

— Да ты сумасшедший? — прабабушка испугалась по-настоящему.

А прадедушка вместо увещеваний превратился в рыжего пса, а потом в крошечного человечка.

— Они должны научиться жить с этим, иначе быть беде.

Два месяца растянулись на год, потом на два и даже на три. Прабабушка решила, что никогда не увидит больше своих детей, но через три года они вернулись и привели с собой супругов, таких же рыжих и зеленоглазых, как они сами. В положенный срок — а на Новой Земле он никогда не наступает рано — у них родились дети. А вот когда детям исполнилось по четырнадцать, дедуля появился снова, чтобы забрать в гости теперь уже их. И когда по четырнадцать исполнилось их младшим братьям и сёстрам…

Сейчас клан лепреконов, проживающих в портовом городке Красногорск, состоял почти из двух сотен родственников. И, казалось бы, не было особой нужды в путешествиях — среди большой родни дети привыкали пользоваться всеми тремя своими формами: человеческой, лепреконской и звериной. У мужчин это всегда была собака. Рыжий ирландский терьер. У женщин — полосатая рыжая кошка. Но, подрастая, каждый из них ждал дедушку Ронана.

Потому что в стране зелёных холмов подростки знакомятся с большой общиной лепреконов, заводят друзей, и, как правило, находят себе пару…

— Дедушка Ронан приходит за всеми, — они посмотрели друг на друга, и Джед поправился: — Приходил.

— Так! — что-то я вдруг резко проголодалась. — Мы тут сидим, а там у нас, между прочим, ужин почём зря стынет. Я чувствую, что до конца ещё не близко, а желудок, как у собаки Павлова, уже урчит. Вы есть хотите?

Лепреконы только глазами похлопали.

— Вижу здоровенную толпу с факелами, выходят из города! — сообщил наблюдатель. — Все вооружены по самое не могу.

— Тем более. Коле, выпусти им своих волчков, пусть бегают, развлекаются. А мы поедим. Скакать туда-сюда, что ли, с полными котлами?

После этого куска истории брат и сестра получили по миске походной мясной каши и дружно застучали ложками.

Так вот про дедулю. Обычно, если в клане были близкие по возрасту дети, прадедушка дожидался, пока подрастут младшие, и забирал сразу всех. Джеду было почти пятнадцать, а Кэйли прошлой весной как раз исполнилось четырнадцать, но дед не пришёл. Они подождали месяц, другой, полгода — ничего.

А потом детям клана внезапно начали сниться странные и страшные сны. В этих снах дедуля попадал в какие-то передряги и оказывался в плену.

Казалось бы — это же здорово! В смысле — бери эти сны, да и используй как инструкцию! Но… Проблема была в том, что все дети видели разные сны. И разные места. У старших от таких чудес головы пошли кругом.

— А почему вы решили, что именно вам снятся правильные сны? — мне, и правда, было любопытно.

— Не нам, — Кэйли помотала кудряшками. — Мне. Джед как бы уже взрослый, он ничего не видел.

— Хорошо, почему твой сон был правильным?

— Потому что пришла моя очередь путешествовать, — с железобетонной уверенностью заявила Кэйли. — Я думаю, что дедушка звал меня. Только мама даже слышать не хотела ни о каком путешествии. Сказала: сперва мы напишем письма в разные эти… ну, места, которые приснились.

Понятно.

— И вы решили пойти одни?

Две пары зелёных глаз синхронно моргнули.

— И никому не сказали, куда вы пошли?

Такое же синхронное отрицательное мычание.

— Гениально! — восхитилась я.

— М-м-м… — Джеду явно хотелось оправдаться. — Мы же думали, что выручим дедулю и вернёмся домой, на всё от силы недели две.

Нет, вот просто восхищает меня этот подростковый энтузиазм!

— Стесняюсь спросить, и когда же вы сбежали из дома?

Они опять переглянулись:

— В середине октября.

Замечательно! Два месяца с хвостом! Октябрь, декабрь, январь уже доходит…

— Ну, дальше.

Дальше снова взял слово Джед:

— Мы нашли в альманахе картинку, которая была точь-в-точь похожа на ту, что была во снах у Кэйли. Город оказался на том же континенте, что и мы! — да, что и говорить, это здорово облегчало задачу, океанические путешествия пока давались мало кому. — Мы узнали, что до Наджаха ходят многие суда, почти все, что курсируют от греческой Ливадии до северных заливов и обратно. И не очень долго, дней десять-двенадцать. И купили проезд на первом же проходящем корабле.

— А чем платили? Неужели золотом?

— О, сударыня, конечно нет! Это слишком приметно. У лепреконов всегда есть небольшой размен.

— Ясно-ясно. И что же на корабле?

А на корабле-то, оказалось, качает! И так обоим было дурно, что большую часть времени они сидели в своей крохотной каютке, заперевшись и обратившись в звериную форму, в которой качка переносилась легче. И когда на третий день корабль захватили пираты, брат и сестра узнали о происходящем слишком поздно. Да и что бы они, собственно, могли предпринять?

Дверь грохнула об стену и кто-то заорал: «Здесь только псина и кошка!» Сонных лепреконов выволокли за шкирки на палубу, и тут они проявили недюжинную выдержку, и вместо того, чтобы впасть в панику, изобразили танец кошки с собакой и ещё пару цирковых номеров.

Пиратам представление понравилось, и шкетов не выкинули за борт. Плохо было то, что пиратский корабль, на который уже согнали и экипаж, и пассажиров захваченного судна, уже отчалил и ушёл в тот самый Наджах (который я всё порывалась назвать «Наждак»). Судьба у всех была едина — либо выкуп, либо рабский торг.

А захваченное слегка потрёпанное судно отправилось совсем в другую сторону. Куда — ребята толком определить не смогли, однако вот уже полтора месяца они сидят здесь, в каких-то островах — тут мы, кстати, узнали, что находимся на острове — и дела их не сильно хороши.

Сезон холодов в местных широтах для судоходства считался не самым подходящим, пираты безвылазно засели в своём логовище: пьют, дерутся, снова пьют и выходить в море раньше чем через месяц никак не собираются.

Тут я подумала: хороши бы мы были, если бы попёрлись-таки стучаться в ворота! Господа пираты знатно бы офигели…

Кошку и собаку поначалу приняли хорошо — развлечение! Развлечения всегда в цене. Но у брата и сестры очень быстро возникла довольно неприятная проблема.

Оказывается, чтобы быть в хорошей форме, взрослому лепрекону нужно кормить все три своих ипостаси, иначе недокормленная начинает слабеть и хиреть. То есть, по хорошему, в день должно быть три еды: для животного, для маленького человечка и для большого. Вот с большим вышла самая большая, простите за тавтологию, закавыка. В той скученности, в которой жила эта новоземельская Тортуга (серьёзно, они назвали