Эхо 13 Забытый Род - Арий Родович

Ага. Добрался до мага. Щит лопнул, будто бумажный.

Маг был напитан чистейшей энергией Эхо, а его всё равно просто размазало.

Ага вся эта сила наружу волной.

Эвакуируюсь!

Ага сейчас @#!%….

Чёрт… я не уйду от этой волны.

Мне @#%@!%

Вот и всё. Жопа настала.

Удар.

Пустота.

…

Сознание вернулось резко. Первое, что понял — я жив. Значит, не сдох.

Руки связаны. Тело скручено.

И сразу из меня рвануло. Поток грязи, всё, что накопилось за бой, хлынуло наружу:

— #!@%$!.. &*?!.. %$#@!.. @#%@!%!..

И даже этого показалось мало:

— %?!@!.. &^%$!.. $#!?.. @&*%!..

Я задыхался, хрипел, но матерился. А значит — жив. Раз могу материться, значит, всё ещё здесь.

Волна злости схлынула, и я вдруг почувствовал чужое Эхо.

Сначала напряжённое, жёсткое, как пружина.

Это Максим. %?!@!

Он держал стойку, готовый меня добить, если что. Но стоило мне выдохнуть всё это — и напряжение спало. Боевой режим схлопнулся. Его сила, только что рваная и колючая, осела, стихла.

Я скосил глаза — и разглядел его. Барона. Того самого пацана. Бледный, уставший, но сидит прямо, смотрит пристально.

И тут пришла простая мысль: ну раз уж меня нашли, связали, не убили… почему бы не пойти на службу прямо сейчас?

Удобный момент. Какая разница, что я весь скрученный, что руки затянуты узлами, что стою, как кусок мяса на верёвке. Главное — жив.

Губы пересохшие, голос осип, но слова сами сложились:

— Господин… разреши служить тебе.

А в голове стучало одно: примет ли он меня? Такого.

Глава 6

Я сделал вдох, стараясь собраться с мыслями. Решение нужно принимать осторожно. Согласиться сразу? Наверное, это было бы правильно: глупо отказываться от такой силы. Но прежде чем дать ответ, я решил задать вопрос.

— Скажи, у тебя хватило бы денег, чтобы построить несколько детских домов? А может, и Красноярск… хотя бы маленький город?

Он усмехнулся одними губами. Голос шёл хрипом, словно каждое слово цеплялось за горло и рвалось наружу с усилием:

— Если собрать всё моё состояние… хватило бы и на столицу. Так что… вы богаты, господин.

— Придётся тебя разочаровать, — я покачал головой. — Денег у тебя больше нет. Их забрал Император. В обмен на свободу. Условие простое: клятва верности моему роду. Твои бумаги сожгут, начнёшь жить как новая личность — мой личный дружинник. Как это проведём по документам, уточним позже, но суть такая.

— Что?! — одновременно сорвалось у них с Максимом.

Тон у каждого был свой: Максим — из-за того, что Император отпускает такого убийцу и, похоже, отдаёт его под моё начало; пленный — потому что только сейчас понял, что остался без копейки.

Я глянул на Максима и слегка усмехнулся:

— Понимаю, почему он злится: потерять такие капиталы обидно. Но ты-то чего кипятишься? У нас новый дружинник намечается. Принесёт клятву — и будет служить мне. Что плохо?

— Никогда, — отрезал Максим. — Через мой труп. Я его своими руками удавлю, чтобы неповадно было. Господин, что вы творите? Зачем нам убийца? Он перебил кучу народа!

Связанный хрипло усмехнулся:

— «Кучу» — громко сказано. Второй номер убил больше. Он брал дешёвые заказы часто, я — дорогие и редко.

Каждое слово давалось ему с усилием, но говорил он ровно, без оправданий.

— Мне всё равно, сколько, — Максима снова повело. — Я не пущу его под одну крышу с вами и вашими невестами. Сегодня он связан, а завтра?

Я поднял ладонь, пресёк:

— Завтра он будет связан ритуалом. Жёстко, без лазеек. Не отвертится. И, если честно, для тебя в этом сплошные плюсы: ты боялся, что я отложу ритуалы. А теперь, при новых обстоятельствах, придётся провести их сегодня.

Максим сжал челюсть, отступил на шаг и коротко кивнул.

— Иди готовь всё необходимое, — добавил я. — Круг, печати, свидетелей. А я пока поговорю с нашим гостем.

Максим фыркнул, но пошёл выполнять приказ. Уже закрывая за собой дверь, я успел заметить на его лице тень довольной улыбки. Он понимал: от ритуала не отвертеться. Даже если захочет причинить вред — Эхо не даст. Клятва связывает намертво: от меня до самой дальней родственницы, что затерялась в пятом колене, если я буду о ней помнить.

Я перевёл взгляд на связанного. Взял меч, поддел лезвием верёвки.

— Скажи, как тебя зовут?

Я почувствовал, как за спиной напряглось Эхо Максима: боевой режим включился почти инстинктивно, едва убийца начал освобождаться. Но быстро стих. Он уловил то же, что и я: наш гость даже не подумал нападать.

Тот заговорил с трудом, будто каждое слово давалось через рваное горло:

— Марк. Просто Марк. Больше ничего не помню — ни фамилии, ни отчества. Обычный простолюдин… сын шлюхи.

Я кивнул. Для него это звучало как приговор, но в его голосе не было ни жалости, ни оправдания. Просто факт.

— Ну что, Марк, кушать хочешь? — я прищурился. — Я вот, придя в себя после пяти дней без сознания, есть хотел зверски. И пить тоже.

Он усмехнулся, уголки губ чуть дрогнули:

— В принципе, я могу жить без еды месяцами. Может, даже годами. Но… честно, пока сидел здесь и караулил ваше поместье, очень захотел попробовать пирожки тёти Марины.

— О, ты даже о ней знаешь? — я вскинул бровь. — Любопытно. Ладно, идём перекусим. Заодно расскажешь, как тебя так угораздило и почему решил мне служить. Если, конечно, хочешь об этом говорить.

Он поднялся, хрустнув суставами так, что звук прошёл по телу, будто щёлкнул десяток сухих ветвей. И тут я впервые взглянул на него по-настоящему. Всё время до этого — бессознательное тело, скрытые глаза, внимание моё было приковано к Эхо. А сейчас…

Глаза у него точно были не человеческие. Веки — обычные, кожа живая, но то, что скрывалось под ними, выдавалo в нём нечто иное. Мутация.

И меня невольно кольнула мысль: сколько сил мне понадобится, чтобы исправить всё это? Чтобы вживить мутации в его плоть так, чтобы они перестали проступать наружу.

Марк заметил мой взгляд и хрипло проговорил:

— Я готов с вами пообщаться, господин. Голос надо восстанавливать, так что уж простите мою хрипоту… и сквернословие тоже. Я привык разговаривать в голове — и то редко. Для меня это всё новое, я сам удивлён, что всё так вышло.

Он задержал дыхание и добавил:

— А пошёл я к вам служить просто. Я пообещал себе: если не смогу убить кого-то дважды, со второго выстрела, то пойду к нему на службу. Вы — единственный, кто выжил не только