Ботан - Ростислав Корсуньский

я не хотел говорить им про источник с живой водой. В общем демонессы, оказались такими, какими их представляли у нас. Сейчас у меня пропало всякое желание в их отношении.

— Рассказывай, что это? — она показала на ноутбук.

Я начал рассказывать и одновременно включил его. Точнее, попытался. Вероятно, он не выдержал того, что выпало на его долю. В электронике я не разбирался, поэтому просто объяснил ей суть. Как оказалось в этом мире присутствовало нечто подобное, но как я понял из ее объяснения, более продвинутое. Ввод там осуществлялся на голограмме, или как она говорила с помощью иллюзии, а еще при помощи мысли, для чего на голову одевался специальный артефакт. Это она его так назвала, но я сообразил, что это было высокотехнологичное устройство, работающее на биоритмах мозга. Про фонарик она спросила только, как долго он будет светить и можно ли подзарядить накопитель. Я и ответил отрицательно, а сам пожалел, что в свое время не купил аккумуляторы для него.

Пока я ей все это объяснял, взял свою бутылку и сделал из нее три глотка. Демонесса лишь усмехнулась на это, ничего не сказав. Зато я чуть не подпрыгнул от радости, что они не поняли истинную ценность хранящегося в этих двух емкостях. Уже спустя пять секунд я почувствовал, как с моей головой что-то происходит, словно что-то в ней разглаживается, уходит чувство дискомфорта, которое появилось у меня после того, как боль утихла.

В общем, она забрала все, кроме моих бутылок, увеличительного стекла и, как ни странно, моего оружия: нож и металлический прут. Затем она стала перечислять мои обязанности — получилась роль домохозяйки: приготовить еду, убираться, стирать их вещи. По ее словам, я ни на что не годный хлюпик с минимальными способностями к магии, поэтому мое место там. Меня это категорически не устраивало, но спорить я не стал, понимая, что последует наказание. Еще она объяснила, что украшение на моей шее, это магический рабский ошейник. Поэтому я решил согласиться пока с таким положением вещей.

Дома я никогда не готовил, но часто наблюдал, как это делала мама, а память у меня в этом мире резко улучшилась.

Мне показали мое место работы, и я начал рассматривать кухонную утварь. Хотя что там ее рассматривать — котелок, литров на пять или шесть, что-то наподобие чайника и сковорода. Еще разные ложки-поварешки и к моей радости вилки. Перешел на продукты. Три вида крупы, две незнакомые, а одна точь в точь рис. Мясо тоже было, поэтому решил приготовить подобие плова, так как ни морковки, ни лука не нашел. Взяв пустое ведро, где должна храниться вода для готовки, вышел типа в зал.

— Где мне взять воду, — угрюмо спросил я.

— Давай я покажу, — тут же отреагировала та, что легко меня уложила на землю.

И пошла впереди меня. Наверное, она передвигалась соблазнительно, вот только после ошейника, они все для меня стали, как минимум недругами. Поэтому ее виляние попкой, которое, наверное, у всех девушек прописано в БИОСе, на меня не произвело никакого впечатления. Я шел со своими мыслями, анализируя все виденное, и просчитывая варианты побега. Увидел, как моя провожатая несколько раз оглянулась, и после последнего пошла обычным шагом.

— Вот, — раздраженно сказала она.

Резко развернулась, и ушла обратно, чуть не задев меня. Точнее, я успел сделать шаг назад, как будто кто-то подсказал, что там поступит именно так. В этом месте прямо из стены пещеры бил ключ, образовав внизу раковину, откуда спокойно можно набрать воду. Кстати, ведро у меня было деревянное. А еще здесь было темно, что я едва различал окружающую обстановку. Подняв голову, увидел небольшое отверстие, через которое попадало немного света. Сделал себе пометку в голове, что за водой надо ходить только днем, иначе сломаю себе что-нибудь.

Спрашивать про огонь я не стал, и так вон раздражительные стали. Взяв полено, вышел на улицу, где с помощью увеличительного стекла заставил его тлеть, а спустя несколько минут раздул до жара. Дерево было сухое, поэтому это действие не заняло много времени. Заметил, что рядом появилось трое демонесс, но я не обращал на них внимания. А после того, как я сделал свое дело, их старшая забрала у меня лупу. Думал не отдаст, та, повертев его в руках, вернула обратно.

Очаг был неплохо оборудован. После того, как все поленья загорелись, я начал работать с мясом. Вместо масла использовал жир, и когда он растопился, бросил туда нарезанные куски. Посолил. Вот чему я очень обрадовался, так это наличию здесь соли, а то, вспоминая пресный вкус рыбы и мяса, так тошно становится. Когда оно хорошенько протушилось в собственном соку, засыпал сверху рисом, бросив на него найденную зелень. Что это не знал, но лишним не будет. Залил все это водой, которую, как это делала мама, предварительно посолил. Сев в углу, принялся ждать готовности, и рассуждать о моей дальнейшей судьбе.

Чем больше я думал об этом, то понимал, что без снятия ошейника шансов у меня нет. Их и так-то не особо много. Узнать направление на город я смогу, а вот в плане добраться туда у меня большие сомнения. С другой стороны, если тут такие нравы, то и там могут меня пленить и сделать рабом. Хотя тут имеется один нюанс — там мне может повезти, и я попаду к нормальным людям, ценящих не силу мышц, а остроту ума. Несколько раз заглядывала эта, кажется, Литта, и с неудовольствием высказывалась о моих кулинарных способностях. Один раз заглянула старшая, которую все называли Талли, ей я ответил приблизительное время готовности.

Наконец-то рис сварился, я и начал перемешивать его с мясом, втихаря периодически подносил ложку себе в рот. Конечно, это не мамина готовка, но получилось вполне съедобно, по крайней мере, я кушал с удовольствием. Я опасался, что еда мне не достанется, если учесть мой статус. Когда все было готово, вынес котелок в большую пещеру, где они принимали пищу. Хоть здесь они сами себе накладывали, и я тихо вернулся на кухню.

— Разве это можно есть? — раздался недовольный голос все той же Литты.

Но другие никакого упрека мне не высказали, из чего я сделал вывод, что той я просто не понравился. Они принялись о чем-то говорить, а я навострил уши. Но на знакомо языке прозвучало всего несколько фраз, и они перешли, наверное, на свой родной. Я сидел, размышляя все о том же, поглаживая в руке свое оружие. Это монотонное действие