Егерь. Вызов - Николай Скиба

приехать. Рассрочка? Не вышло. Алхимические реагенты? Кроме Гануса их никто не покупает в этой глуши. А даже если бы кто-то и захотел — никто не решится, пока я «заразен».

Дьявол! Неужели остаётся только продать зверей? Афину? У меня не поднимется рука! Красавчика? Тоже.

Ха, классно мыслишь. Будто рысей сможешь?

Чёрт, это будет тяжело. Но когда на кону стоит спокойствие и жизнь матери, даже самый дорогой питомец отходит на второй план. Логика была безжалостной, но понятной.

И всё же… этого так не хотелось делать!

Чёрт, чёрт, чёрт! Должен быть способ! Нужно подумать…

Я уже подходил к своему дому, когда из-за поворота мне навстречу вышел худощавый мужчина с луком за плечом. Лицо казалось смутно знакомым — один из тех типов, которые мелькают на периферии зрения, но в памяти не задерживаются.

— Ты продаешь своего зверя? — спросил он вместо приветствия, приближаясь размеренным шагом охотника.

Мастер — зелёные татуировки на предплечьях выдавали его с головой. Правда, узоры были бледнее, чем у Кирилла.

— А ты кто? — настороженно уточнил я.

— Василий, — представился он с улыбкой, которая не коснулась глаз. — Охотник. Животное у тебя что надо. Не продашь ли?

Второй покупатель за день. Какое удивительное совпадение.

— Смотря какую цену назовёшь, — осторожно бросил я.

Василий приблизился, оценивающе осмотрел Актрису. Рысь встретила его взгляд с царственным равнодушием.

— Зверь хороший, спору нет, — протянул он задумчиво. — Жаль только, что времена неудачные. Раньше за такую красавицу три-четыре золотых получить можно было.

Он вздохнул с показным сожалением.

— Полтора золотых, — сказал Василий без предисловий. — Но с условием.

— Каким?

— Мне нужна гарантия, что зверь здоров. Документ от лекаря или что-то в этом роде. Без этого максимум золотой дам — риск слишком большой.

Другой подход, но результат тот же — я получу ровно сумму долга.

— Понятно, — кивнул я. — Ефима случайно не знаешь?

— Старосту? — он чуть дёрнулся, словно ужаленный. — Естественно, знаю. Кто его не знает? — Голос стал жёстче. — Слушай, парень, хорошие покупатели долго не ждут. Решайся быстрее.

— Чего так торопишь? — я прищурился.

— Время — деньги, — он шагнул ближе, нависая надо мной. — Продавай рысь, пока предлагают. Как раз такая мне нужна.

— Нет, — отрезал я и попытался обойти его, но цепкие пальцы вцепились в мою руку.

— Парень, последний раз говорю — пожалеешь! Продавай!

— Лапы убери, — рука сама потянулась к рукояти ножа. — Я тебе разве что-то должен? Одно слово и тебе глотку перегрызут, мужик.

— Думаешь, у меня зверей нет? — оскалился Василий, но в голосе прозвучала неуверенность.

— А ты думаешь, что у меня один?

Актриса издала низкое, угрожающее рычание. Красавчик на моём плече распушился, превратившись в белый комок ярости. Из потокового ядра я почувствовал готовность Афины материализоваться по первому зову.

Василий быстро отпустил мою руку, сплюнул и отступил.

— Ещё встретимся, вот увидишь, ты не обрадуешься, — бросил он и зашагал прочь, стараясь не оглядываться.

Я прошёл во двор и опустился на старую деревянную лавку у дома. Актриса тут же подошла и села рядом, её серебристые глаза внимательно изучали моё лицо. Красавчик устроился у моих ног, свернувшись белым комочком.

В прошлой жизни мне доводилось продавать собак. Но то были щенки, ещё не привязанные к хозяину.

И что я собираюсь делать?

— Слушай, девочка, — тихо заговорил я, поглаживая рысь по голове. — Мне нужно кое-что обсудить с вами.

Актриса чуть наклонила голову, её уши дрогнули. В потоковом ядре я почувствовал беспокойство Режиссёра — он откликнулся на серьёзность моего тона.

— Возможно… — я сделал паузу, подбирая слова, — мне придётся временно разлучиться с вами обоими. Не навсегда, понимаешь? Просто… на какое-то время.

Реакция была мгновенной. Актриса резко вскинула голову, её глаза расширились. Из потокового ядра ударила волна паники — Режиссёр буквально метался внутри, посылая хаотичные импульсы тревоги.

Рысь издала тихий, но полный отчаяния звук — что-то среднее между скулением и рычанием. Она прижалась ко мне всем телом, её лапы легли мне на колени, а морда уткнулась в грудь.

— Нет, нет, — попытался я успокоить её. — Это не навсегда. Я обещаю…

Но Актриса только сильнее прижалась, её дыхание участилось. В связи с Режиссёром я чувствовал настоящую панику — для них разлука со Звероловом, которому доверились, была немыслимой.

ПРОКЛЯТЬЕ!

Красавчик поднял голову, его тёмные глазки метались между мной и рысью. Даже он понимал, что происходит что-то неправильное.

Режиссёр в ядре забился ещё сильнее, и я почувствовал, как он просит материализоваться, чтобы быть рядом с сестрой.

Но я не хотел рисковать и показывать вторую рысь хоть кому-либо. Брат был моим козырем в рукаве.

— Тише, тише, — шептал я, обнимая дрожащую рысь. — Я всё понял.

Ооооооооооох, да почему так сложно, аж сердце разрывается!

— Ладно-ладно, малышка, дай мне подумать…

Я понимал, что обещания будут звучать пусто. Ветряные рыси не переживут разлуки.

Пока я сидел во дворе, за забором несколько раз прошли любопытные. Кто-то делал вид, что просто гуляет, кто-то «случайно» заглядывал через калитку. Весть о моём возвращении и о рыси явно разлетелась по всей деревне.

Это объясняло, откуда так быстро появились покупатели.

Именно тогда во двор вошёл высокий мужчина. Григорий.

— Макс, — спокойно сказал он. — Хорошо, что ты дома. Хочу с тобой поговорить.

Только тебя не хватало.

— Слушаю, — ответил я.

Григорий окинул взглядом Актрису и слегка кивнул с одобрением.

— Неплохая рысь. Твой отец гордился бы. — Он сделал паузу, словно подбирая слова. — Но скажи мне честно, слухи правдивы? Ты правда собираешься её продавать?

— А что, тоже хочешь купить за один золотой? За последние пару часов все только и хотят, что купить рысь, — не удержался я от сарказма.

Лицо Григория стало серьёзным.

— Значит, уже были предложения, — констатировал он. — Макс, я всегда был добр к тебе, правда ведь? Говорю тебе как старший товарищ.

Он подошёл ближе, понизив голос до доверительного тона.

— Парень, ты же понимаешь, в каком положении оказалась твоя мать? Долг висит, сборщик завтра придёт. Это серьёзные люди, шутить не будут.

Григорий покачал головой с сочувствием.

— А ты два года болел, ничего не знаешь о том, как дела ведутся. Думаешь, что