Граничный Орден. Стрела или Молот - Наталья Викторовна Бутырская

в бульон перешел. Едва не приказал выпороть кухарку.

Но тут ко мне притащили еще двоих будущих подданных. Пожилой немного подхрамывал, а молодой глазами по сторонам зыркал так, будто шпиён засланный.

— Кто такие? — лениво спросил я, развалившись на свежесколоченной скамье со спинкой.

Чтоб потом занозы из задницы не выковыривать, приказал постелить сверху холстину потолще. По правилам, надо бы шкуру зверя — львиную там или тигриную, на худой конец — медвежью, но на такой жаре я взопрею на ней сидеть.

— Граничный Орден, — спокойно ответил пожилой.

— И чем занимаетесь? Гранит рубите или гранаты растите? — схохмил я.

Только почему-то никто не рассмеялся. А молодой вдруг вытащил из-за пазухи пистоль и выпалил в меня в упор. От толчка и испуга я отпрянул назад, опрокинул скамью и ударился затылком о землю. Не больно, но чертовски обидно.

Телохранитель мой как стоял позади, так и продолжал стоять. Даже не дернулся защитить господина! Сука!

— Взять его! Обоих взять! Этого в тюрьму! А этого… — я был настолько зол, что не знал, что выдумать, чтоб выплеснуть эту злость, — этого… раздеть догола, выпороть до переломанных костей, а потом отрубить ему голову.

Увидел, что почти никто с места не сдвинулся, взбеленился еще сильнее и заорал:

— Выполнять!

Схватить-то их схватили, а пороть или казнить отказывались. Я оплеух надавал столько, что аж рука заболела, и только потом сообразил, что так и не выбрал статус гостям. Обоих определил во враги, и вот тогда завертелось.

Дело о пропавшей деревне. Часть 2

От последней перед Подрачкой станции Марчук решил идти пешком, хотя до деревни было не меньше часа ходьбы.

Поначалу шли молча, хотя Карницкий нет-нет да и поглядывал на опытного Стрелу. Как он поступит? Будет наблюдать со стороны? Или ворвется в деревню с арбалетом наперевес? Или, Адриана пробрала внезапная дрожь, пошлет подопечного и посмотрит, что с ним сделают коварные иномирцы?

— А разве не разумнее сразу послать Молотов? — неуверенно спросил Карницкий. — Поскольку в Подрачке уже исчезли двое Стрел, разумно предположить, что там происходит что-то опасное. И разумно сразу атаковать деревню!

— Разумно-разумно, — буркнул Марчук. — Много ты понимаешь в разумности! Вот пошлем Молотов, а их одним махом превратят в рабов да так, что они и не заметят. Или молнией испепелят? Или из ружей, что по силе равны пушкам, расстреляют? Кого тогда посылать будем?

— Но в питомнике говорили…

— В питомнике… — перебил Аверий, — в питомнике вас не столько учат, сколько кормят. Не зря же он называется питомником! От слова «питать». Кормят и отбирают. А учеба — вот она! Сейчас.

Карницкий, разозлившись, замолчал. Потом уж сообразил, что раз учеба только сейчас началась, надо задавать больше вопросов, но было уже поздно. Впереди показалось какое-то заграждение, и рядом с ним стояли люди.

— Молоты? — прошептал Карницкий.

— Они сзади идут, — обычным голосом сказал Марчук. — Давай-ка обойдем через лес.

Орденцы подобрались к самодельной заставе сбоку, посмотрели на караульных, послушали разговоры и отошли подальше.

Адриан неуверенно сказал:

— Не похожи они на чужаков. Разве что тот, с кривой головой.

— Здешние они, из Подрачки, — задумчиво ответил Марчук. — Одежда под них скроена, и носят они ее ладно, говорят по-простому, словечки опять же… А вот пистоли им непривычны, носят неудобно, напоказ, будто бахвалятся. Один пистоль наш, орденский. Значит, поймали Хромого.

— Почему же они… Неужели не осознали, кто к ним пришел? Почему не убежали, не позвали на помощь? Неужели тут уклад не знают?

— Деревня крупная, на дороге, считай, стоит. Конечно, знают. А вот почему не убежали… Значит, держит их что-то.

— Может, захватили семьи и угрожают им смертью? — предположил Карницкий.

— Тут до почтовой станции — час ходьбы. Бегом и того быстрее. Если б семью захватили чужаки, наоборот — давно бы уж сбегали и доложили. Ладно бы, с ними чужак стоял, так ведь одни они там.

— Надо поймать одного и допросить! — сообразил Адриан.

— Допросим. Только не этих.

— А кого?

— Слышишь, топоры стучат? Вот одного из дровосеков и возьмем. Только, думается мне, мало с того толку будет.

Карницкий умел ходить по лесу, не спотыкаясь и не собирая на себя паутину и клещей. Он ловко подныривал под ветки, переступал через гнилые пни и подмечал, как лучше пробраться меж деревьев. Хоть он и барчук, но имение отца располагалось в деревне, и Адриан часто удирал, чтоб побегать по лесу. Там он строил шалаши, разводил костры и жарил грибы, нанизанные на хворостину. А уж когда прикидывался деревенским пареньком, тогда и вовсе возвращался под крышу только поспать.

— Погодите, Аверий, — вдруг остановился Карницкий. — А Подрачка — чья земля?

— Додумался наконец, — одобрительно хмыкнул Марчук. — Ничья она, государю принадлежит. Надзор над ней губернаторский.

— А те парни упомянули «нашего барина».

— Вот-вот, Карницкий.

Оглушительный треск падающего дерева прервал разговор. Едва утих гул потревоженного леса, как застучали топоры, отсекая сучья от ствола. Мелькали потрепанные некрашеные зипуны, слышались окрики лесорубов, где-то в стороне ржали перепуганные лошади. Карницкий глянул на Марчука, но тот не двигался с места. Ждал чего-то. Долго ждал.

Наконец один из дровосеков отошел в сторону, развернул заранее спрятанный узелок, вытащил ломоть хлеба и сел перекусить.

Марчук немного повозился в кустах, привлекая внимание обедающего, потом вышел, кивнул мужичку и присел рядом.

— Можно?

— Да чего ж нет? Садись, земли полно, ага.

Аверий вытащил из мешка соленое сало, отрезал кусок, протянул собеседнику. Тот довольно крякнул, взял и сам отломил немного хлеба для благодетеля.

— Смотрю, всё рубите и рубите. Никак строите чего?

— Ага, строим… Барину хоромы строим, ага. Не, ну а как же без хором-то? Дом, он кажному надобен.

— Откуда ж в Подрачке барин? Прежде-то не было.

— Не было, ага. А вот нашлися. Как с неба свалилися, ага, — дровосек хмыкнул. — Мы ведь попервости с чужаком ихбродь спутали, в жарник хотели погнать, ага.

— А он чего?

— Да ничего. Говорили, барин мы. Ну, тут уж и мы увидели: то ж барин наш, ага!

— Что, один приехал? Без холопов, без приятелей, без семьи?

— Одни, ага. Говорю ж, как с неба свалилися, ага. Босые, одежонка худая, а всё одно сразу видать — барин!

— И что, злой барин-то?

— Ну, как злой… Не злые. Обычные, ага. Ну, кому в рыло дадут, кому плетей прикажут. Только вот стариков наших… — он отвернулся, всхрюкнул носом.

— А на дороге зачем людей поставил?

— Дык… — мужик задумался. — Кто ж знает? Барин же, ага. С чего мне ведать, чего им взбрыкнулося?

— А