Товарищ «Чума» 11 - lanpirot

— Ты… горишь? — с великим изумлением произнес ётун, не в силах в это поверить. — Потомок инеистых великанов пылает огнём? Это немыслимо… Это просто невозможно! Огонь и лёд несовместимы!

Но самое примечательное — Черномор больше не был тенью. Его тело, прежде бесплотное, бледное и полупрозрачное, теперь пульсировало багровым светом, словно под кожей мёртвого карлика билось раскалённое ядро. Воздух вокруг него дрожал, искрился, искажаясь от жара. Капли болотной воды на его куртке шипели, превращаясь в перегретый пар.

— Я горел всегда, Хрюм! — с вызовом ответил карлик, и его смех был похож на потрескивание углей. — От ненависти, жажды мести, да много отчего… Просто ты… Все вы были слишком слепы, чтобы это увидеть…

Огонь рванулся вверх спиралью, выжигая туман и болотные пары, зависшие над судном. Даже ледяной шепот великана захлебнулся в вязком жарком воздухе. А Черномор шагнул вперёд. Там, где его ноги касались палубы, доски обугливалось, оставляя в воздухе сильный запах палёной шерсти. Ледяная «испарина» на коже инеистого великана превращалась в пар. Умруны отпрянули — даже мёртвые боялись этого огня.

— Ты думал, что сломаешь меня старыми воспоминаниями? — Карлик щелкнул пальцами, и пламя лизнуло край свалявшегося мехового плаща великана. — Но я уже давно прошёл сквозь муки презрения, боли, одиночества, перешагнув их и оставив за спиной! И знаешь, что от всего этого осталось?

Я заглянул в глаза Черномора и ужаснулся — они стали двумя раскаленными углями на пылающем огнем лице.

— Только незамутнённая и огненная ярость! — выдохнул коротышка, и пламя, окружающее его низкорослую фигуру, заревело, словно требуя жертвы.

Я поскорее отошел подальше, таща за собой ведьму — становиться случайной жертвой в этой «родственной» разборке я совершенно не собирался. И Глорию от этого уберегу.

Хрюм засопел и резко наклонился к Черномору. Однако, я заметил, что от огня он старается держаться подальше. Его пальцы, огромные и синие, резко сжались в кулаки, когда он шумно засопел:

— Твой жалкий огонь погаснет под наплывом вековечного льда!

— А ты попробуй, жирдяй! — хохотнул Черномор, раскидывая вокруг себя протуберанцы из раскалённой плазмы.

Один из них, тонкий и острый, как лезвие меча, вонзился в хримтурса, пытающегося призвать холод. Ледяные доспехи Хрюма задымились, мгновенно покрывшись сетью разбегающихся трещин. Великан покачнулся и отступил на шаг. Впервые за века — отступил. Пусть всего лишь на единственный, но отступил. Даже духи-матросы Нагльфара зашевелились, испуганные этим невозможным зрелищем — их ледяной исполин, их непобедимый капитан корабля дрогнул перед карликом.

— Ты думал, я просто жалкий урод? — Черномор сделал шаг вперёд, и пламя вокруг него взметнулось еще выше. — Но я — это раскалённый уголь, который твой холод и лед никогда не смогут погасить. Я — тот, кто выжил там, где невозможно выжить А ты?

Хрюм разозлено зарычал — низко, как сходящая с гор снежная лавина. Ветер внезапно рванул с новой силой, но теперь он был не ледяным — он был горячим, даже раскаленным, что было тяжело дышать, воняющим гарью и пеплом.

— Я сломлю тебя, недомерок! — пообещал великан, но в его голосе уже не было прежней уверенности.

— Давай! Многие пытались, — Черномор жутко ухмыльнулся, а в его голосе слышались нотки превосходства, — но плохо кончили. Я — это тот огонь, что сумеет расплавить даже вечный лёд инеистого великана!

Хрюм взревел. Его голос, подобный грохоту ледника, сотряс воздух, и мгновенно перед ним взметнулась толстая стена льда. Но пламя Черномора не остановилось. Оно пронзило ледяную преграду, словно лист лопуха, и вонзилось в доспехи великана. Лёд затрещал. Сначала тихо, потом громче, затем покрылся паутиной трещин, искрясь испаряющейся водой. А затем стена льда рухнула на палубу, рассыпавшись на сотни и тысячи острых осколков.

— Ты что, дрожишь от страха, дядя Хрюм? — Черномор засмеялся, заметив растерянность хримтурса, и голос карлика был полон яда.

— Молчи, жалкий червь! — Хрюм взмахнул рукой, и ледяные шипы, поднявшись с палубы, устремились к карлику.

Пламя взметнулось стеной, испепеляя лёд ещё в воздухе. Капли воды шипели, превращаясь в пар, а Черномор шёл вперёд, словно огненный демон, рожденный в самом сердце действующего вулкана. А огонь вокруг него ревел, словно разъярённый дракон. И Хрюм попятился от этой волны огня, отступил еще на шаг, затем еще и еще. Его ледяные доспехи плавились от чудовищного жара.

— Ты думал, меня можно сломать? — Черномор засмеялся, и его смех был похож на треск горящего дерева. — Я не просто пережил ад — я стал им! — Пламя вокруг карлика сгустилось, образуя вокруг него сияющий ореол.

Хрюм взревел. Его голос сотряс Нагльфар, и в ту же секунду всё пространство вокруг сковало пронизывающим морозом. Даже воздух застыл, превратившись в хрустальную пелену. Палуба корабля покрылась толстым слоем инея, а намертво вмерзшие в лёд духи-матросы застыли, словно уродливые статуи. Даже пламя Черномора на миг дрогнуло, сжалось, будто задыхаясь в ледяной хватке. Нас с Глорией спасло только одно — мы находились за спиной Черномора, и холод туда не прошел.

— Вот он, конец твоего огня! — победно проревел великан, и его голос разнёсся эхом по всему болоту.

Но Черномор лишь оскалился в ответ. Его зубы, обнажённые в безумной усмешке, сверкали в свете пламени, а глаза горели ярче, чем когда-либо.

— Ты всё ещё не понял, дядя Хрюм? — Голос карлика был мягок, почти ласков, но за ним таилось что-то куда более страшное, чем былые угрозы. — Этот огонь… он помнит…. Помнит каждую насмешку, каждый плевок в спину, каждый взгляд свысока и презрительно поджатые губы… И он не остановится, пока не расправится со всеми моими обидчиками и врагами!

Карлик «встряхнулся», его огонь взорвался новым вихрем, а полыхающие горящими угольками глаза опасно сузились. Он вскинул руку, и пламя ответило ему, слившись в единый сгусток адского огня, превратившись в копьё, раскаленное докрасна, с сердцевиной, багровой, как запёкшаяся кровь.

— За всё хорошее… — прошептал Черномор и резко метнул своё оружие.

Копьё пробило грудь Хрюма с хрустом ломающегося льда. Великан застыл, широко распахнув пустые глазницы, до сих пор не веря в происходящее.

— Так… не должно быть… — прохрипел он, падая на колени. Палуба корабля содрогнулась и захрустела от этого удара. — Вёльва[2] никогда… не ошибалась… в своих прорицаниях… Рагнарёк[3] невозможен без Нагльфара… А я… его капитан…

— Был, — только и успел