Столичный доктор. Том VI (СИ) - Вязовский Алексей

Яковлева я провел, как своего гостя, сразу в курительной представил почтенной публике. И это был фурор! О попытке полета уже знали — слухи по столице разносятся быстро, и на инженера сразу насели со всех сторон. Кто пилотировал, что за мотор, когда следующий полет… Под это дело я прорекламировал наш совместный завод, обмолвился, что есть свободные паи, подписка продолжается, желающие войти в акционеры могут поговорить приватно с инженером, но требуется одобрение всех пайщиков. Что тут началось! К Яковлеву чуть ли не очередь собралась. Не все поголовно, некоторые скептически хмыкали и отходили в сторону, но с дюжину человек заинтересовались деталями.

Агнесс пошла в дамскую комнату припудрить носик, а я бочком, бочком, и направился сразу в зал ресторана. Где нацелился на столик у окна, чтобы, попивая кофе после обеда, любоваться на гуляющих по Большой Морской. И тут меня окликнули. И не пошлешь ведь — Великий князь Александр Михайлович.

— Евгений Александрович! Присаживайтесь, поужинаем вместе.

— Ваше императорское высочество, — поклонился я. — Мы с женой и товарищем. Удобно ли?

— Удобно — великий князь махнул рукой официанту. — Давно хотел познакомиться с вашей супругой. Жаль, конечно, что не довелось побывать на свадьбе. Рассказывают, что фейерверк был какой-то невообразимый.

— Да, соседи вызывали пожарных четыре раза.

— Тогда, конечно, жаль вдвойне, — засмеялся Александр Михайлович и встал из-за стола. — А эта очаровательная дама?.. Она?

Повернулся и заметил Агнесс. Она стояла у входа и, очевидно, ждала, когда я освобожусь. Или спешащий к ней метрдотель проведет к столику. Мы подошли к ней.

— Дорогая, позволь тебе представить: его императорское высочество Великий князь Александр Михайлович.

— Княгиня, — встопорщил усы в искренней улыбки мой собеседник и поцеловал ручку Агнесс. — Рад знакомству. Прошу, без официоза, просто Александр Михайлович. Позвольте пригласить вас за мой столик.

Даже странно, что он один, без компании. Ждет кого-то? Зачем тогда нас приглашает?

— Почту за честь, — улыбнулась моя жена.

— Говорят, вы были на испытаниях воздухоплавательной машины? — без предисловий спросил Великий князь, стоило нам только сесть. Даже меню не принесли еще. Нет, все-таки столица — маленький город. Все всё знают. Чихнешь на Большой Морской — на Васильевском пожелают здоровья.

— Трудно назвать это полетом, — сказал я. — К тому же меня пригласили уже после финала, когда от аэроплана осталась куча обломков. Пилот выжил, получил травмы. В общем, пока хвастаться нечем.

Сначала шел легкий разговор ни о чем, но потом подошел инженер, я познакомил князя с Яковлевым. На столе сразу появилась бутылка шампанского. Выпили за будущие успешные испытания планера, потом за аэронавтику в целом. Александр Михайлович дал пару ценных советов насчет связей с Гатчинской воздухоплавательной командой. Оказывается, с прошлого года капитан Кованько проводит полеты на воздушных шарах и даже планирует закупить за счет бюджета военного ведомства французский дирижабль.

— Я имел обстоятельную беседу с Александром Матвеевичем, — внезапно произнес Яковлев. — Он приезжал ко мне на завод.

— И что же? — удивился Великий князь. — Договорились о сотрудничестве?

— Если на то будет воля военного министерства, — развел руками инженер. — Сам капитан — человек прогрессивных взглядов, много чего подсказал по воздушному винту, тросам управления аэроплана…

— Он, кстати, очень хотел встретится с вами, Евгений Александрович, — Яковлев повернулся ко мне. — Александра Матвеевича заинтересовала ваша схема с винтом спереди самолета, а не сзади. Ведущая европейская мысль идет в другую сторону.

— Пусть себе идет. У России собственная колея.

За исконно-посконный путь пришлось поднимать отдельный тост. После которого раскрасневшийся Александр Михайлович пообещал посодействовать Кованько и Яковлеву в военному ведомстве:

— Уверен, сейчас бюджет министерства позволяет расширить отряд в Гатчине. Да и подальше от любопытных глаз испытания проводить удобнее!

— Если выгорит с Ванновским, — теперь уже я принялся инструктировать Яковлева, — сразу объявляйте в армии первый набор в воздухоплавательную школу. Зовите Жуковского в преподаватели. Надо все с самого начала поставить на правильную основу.

— Вы полагаете, России понадобится так много авиаторов, что их надо учить, как в школе⁇ — удивился инженер. Агнесс с великим князем тоже с любопытством на меня посмотрели.

— Уверен. Джинн из бутылки выпущен. Мощность моторов будет расти, принципиальная схема расположения винта, рулей управления тоже уже известная. Несколько неудачных попыток и вот, над нами уже парит первый русский аэронавт, — я ткнул вилкой в окно.

Все вздрогнули, на автомате посмотрели в голубое небо. Там, расправив крылья, нарезали круги питерские чайки.

— И хорошо бы нам, в кои-то веки, быть впереди всей Европы! — резюмировал я.

— А если Ванновский откажет в помощи?

— Дам на школу и дальнейшие изыскания собственные средства, — я переглянулся с Агнесс, та мне покивала.

Финансами у нас заведовала супруга, я дал доступ княгине к банковскому счету, специально для нее открытому. И надо сказать, это было удачное решение — немецкая основательность, помноженная на свободное время, привели к тому, что деньги теперь работали и приумножались. Жена размещала свободные капиталы на депозитах, даже покупала векселя и облигации надежных эмитентов на бирже.

— Завтра же визитирую министра и договорюсь насчет гатчинского отряда, — великий князь прихлопнул рукой по столу. Жалобно звякнула посуда, окружающие вздрогнули.

Глава 8

ХРОНИКА. Вчера у насъ была приведена замѣтка изъ «Новостей» о «чудодѣйственномъ» средствѣ отъ рожистаго воспаленiя. Такихъ средствъ оказывается нѣсколько. «Такое средство извѣстно и в моей семьѣ, — пишетъ намъ г. А., — это свѣтящiйся ивановскiй червячекъ. Стоитъ его растереть между руками или натереть на платокъ и прикоснуться имъ къ рожистому воспаленiю, и оно пройдетъ. По словамъ моей матери, деревенскiе шарлатаны пользуются этимъ средствомъ при наговорахъ отъ рожистаго воспаленiя. Обратили ли вниманiе на это представители медицины — не знаю, но на всякiй случай не мѣшало бы этотъ секретъ изслѣдовать».

ВНУТРЕННIЯ ИЗВѢСТIЯ. «Жизнь и Искусство» сообщаетъ, будто одному изъ кiевскихъ фотографовъ-любителей удалось вполнѣ разрѣшить задачу полученiя негатива окрашеннаго во всѣ цвѣта, въ какiе окрашенъ сфотографированный объектъ.

СТОЛИЧНЫЯ ВѢСТИ. При вскрытiи кружки, находящейся по Петергофскому проспекту, у дверей прiюта «Ясли», въ ней оказался сторублевый кредитный билетъ. Правленiе прiюта приноситъ благодарность неизвѣстному жертвователю.

Что такое личная жизнь публичных людей, в России образца 1897 года мало кто подозревает. В императорском яхт-клубе — точно. Ко мне трижды в течение непродолжительного времени подкатывали разной степени знакомости личности с вопросами о предстоящей операции с участием цесаревича. Всем я вежливо указывал направление желаемого движения. В министерство двора, можно непосредственно к Воронцову-Дашкову. Или к его императорскому величеству. А у меня, извините, врачебная тайна. У одного особо настырного господина я поинтересовался, как бы он сам реагировал, расскажи я в курительной детали лечения парапроктита у вопрошавшего. Всё равно не доходит. Хоть не ходи сюда обедать, честное слово.

Нет, доклады известно кому мы составляли, все промежуточные результаты озвучивали без прикрас. И все риски даже несколько преувеличивали. Это вам не победные реляции к очередной памятной дате, в такой ситуации любая шероховатость может иметь очень нехорошие последствия. Но самодержец во время приемов только кивал молча, напутствуя нас на продолжение работы. Принимал к сведению, если переводить с человеческого на канцелярит. Даже дату прибытия пациента нам не сообщали. Мне — так точно.