Лесной хозяин - Василий Анатольевич Криптонов

Я держал в руках ведьмин амулет. В невидимку в лешачьем доме превратился не задумываясь. Стресс, и всё такое. Размышлять было некогда. А сейчас появилось время разобраться, что к чему.

Захар пожал плечами.

— Да просто представь, что ты хочешь видеть. А потом сожми амулет.

— И всё?

— Ну да.

Хм-м. Правда, что ли, выгребную яму изобразить? Чтобы уж с гарантией никто не сунулся?

Не. Фу! Вид из окна испортит.

Ну-ка, а если так? Я постарался хорошенько представить то, что хочу видеть. И стиснул амулет в кулаке.

Чёрное крыльцо и дверь подёрнулись рябью. А после исчезли вовсе. На их месте появился участок стены с заколоченным окном. Теперь всё выглядело так, будто никакого крыльца тут и в планах-то никогда не было.

Лёгкая рябь, правда, осталась. На созданные с помощью амулета кусок стены и окно я смотрел будто сквозь колебания воздуха над пламенем. Спросил у Захара:

— По выявленным багам — куда писать? Где у вас тут техподдержка?

— Чего? — вылупился Захар.

Я с горем пополам объяснил, чего. Захар улыбнулся.

— А-а. Не! Об этом не волнуйся. Рябь только тебе видна — тому, кто колдовство создал. Чтобы сам случайно в свою же охранку не вляпался. Да ещё сильный охотник разглядеть может. Земляна, например — Пятидесятница. А лично я ни хрена не вижу. О простых людях и говорить нечего.

— Простых людях?

Я огляделся. Поодаль ковырялся с моей каретой Данила. Что-то там апгрейдил, намывал и начищал. Очень ему это занятие нравилось. Больше, чем с каретой, только с лошадьми возиться любил.

— Данила! Поди сюда.

Данила подошёл.

— Ничего не замечаешь?

— Где?

Я ткнул пальцем в свеженаколдованную стену.

Данила присмотрелся. Озадаченно нахмурился.

— Неужто трава плохо выкошена? Так это я вмиг поправлю! Не серчайте, ваше… — он осёкся.

Сделал шаг назад. Потом перекрестился.

— Дак тут же ж… Было-то… А теперь, стало быть…

— А теперь — забудь о том, что здесь было, — веско сказал я. — Пройти в дом можно только через парадный вход. Чёрного нет. Ясно?

— Конечно. Чего ж тут неясного… — Данила продолжал изумленно смотреть на стену.

Когда перевёл взгляд на меня, в глазах светился восторг.

— Ваше сиятельство! А вы эдак — и дом наколдовать можете?

Я даже не сразу понял, о чём он. Догадавшись, улыбнулся. Данила простодушно решил, что я действительно с помощью колдовства изобразил на месте чёрного хода кусок стены и окно.

Ну и славно. Пусть так и думает. И всем остальным расскажет.

— Нет. Целиком дом — пока не могу. На данном уровне прокачки — только стену с окошком. А что? Тебе дом нужен?

— Да не. На что мне дом? Мы с Груней, вашей милостью, и так живём — словно у Христа за пазухой. Если ещё дети народятся, то во флигель переберёмся, там места много. А пока и тут хорошо. Я к лошадкам поближе. К карете, опять же…

— Кстати, — вспомнил я. — Насчёт лошадок. Я вот считаю, что ни к чему нам такой здоровенный автопарк. Надо бы его частично распродать и купить ещё одну карету.

— Ещё одну⁈ — обрадовался Данила.

— Ну да. Тихонычу, чтобы хозяйство объезжать.

— В Горловке тамошний помещик коляску продаёт, — долетел от пристройки женский голос.

На крыльце стояла Груня. Несмотря на наличие грудного младенца, она каким-то образом ухитрялась принимать участие во всех разговорах, происходящих в усадьбе. И знала обо всём, что творится в округе — хотя за ворота Давыдово не выходила ни разу. По крайней мере, при мне. Особый вид магии, не иначе.

— Хорошая коляска, почти новая! С лаковым верхом. Тот помещик хотел её за дочерью в приданое дать, а жених сказал, не нужна ему коляска. Да и то верно, на что она ему сдалась? Пятый десяток разменял, старый пень! Того гляди, рассыплется. А всё туда же — на молодке жениться…

— Хорошая, говоришь? — оборвал Груню я.

Уже знал, что если поток её красноречия не пресечь, литься он будет бесконечно. Историю жениха я узнаю всю, от рождения до седьмого колена. А когда эта история закончится, Груня тут же начнёт другую.

— Хороша. Ух, хороша!

— Съезди завтра в Горловку, посмотри, — сказал я Даниле. — Приценись. И разузнай заодно, кому бы лишних лошадок продать.

— А чего там узнавать? — снова вмешалась Груня. — Граф Дорофеев лошадей разводит. Он конезаводчик — на всю губернию известный! От хороших лошадок — неужто откажется? Моей сватьи племянница говорила, что граф на архиповских лошадей давненько посматривает. Продать просил, а тот уж больно жаден. Цену заломил такую, что Дорофеев только головой покачал.

— Понял, — кивнул я. — Ну, с Дорофеевым — это я сам разберусь. Граф графа всегда поймёт.

— Ваше сиятельство! — позвала от большого дома тётка Наталья. — Не угодно ли отужинать?

Мне, разумеется, было угодно. От таких мероприятий, как пожрать, никогда не отказывался.

За ужином заметил, что тётка Наталья ведёт себя странно. То и дело на меня посматривает. Как будто хочет что-то сказать, но не решается.

— Тётка Наталья, — я отодвинул от себя опустошенную тарелку. — В чём дело?

— Ни в чём…

— Сказки прибереги для груниного младенца. Что случилось?

— Да слыхала краем уха, что ваше сиятельство хотят коляску купить, чтобы Тихоныч ездил…

— Есть такие планы. А что? Тебе тоже коляска нужна?

— Боже упаси! Я и пешком пройдусь. Ежели сильно далеко, то на телеге могу доехать. А вам, ваше сиятельство, не тратить бы деньги-то! Припрятать бы их лучше. Вы уж простите дуру, что не в своё дело лезу…

— Почему — припрятать?

— Да мало ли… — тётка Наталья отвела глаза.

— Договаривай, — потребовал я.

— Тётка Наталья боится, что грабить нас опять придут, — послышался голос Маруси. Она стояла на пороге столовой. На тётку смотрела неодобрительно. — А деньги спрятать проще, чем коляску. Закопать можно, али ещё как. Вот и уговаривает не покупать.

Ключница покраснела. Опустила голову.

— Вот оно что. — Я поднялся. — Значит, так. Панические настроения — отставить! Безопасность усадьбы — моя забота. Не переживай, тётка Наталья. Лучше съезди завтра с Данилой в Горловку, коляску посмотри. Тебе ведь в ней тоже кататься, не одному Тихонычу… Захар! Идём со мной.

Мы поднялись