Калгари 88. Том 10 (СИ) - Arladaar

— Зажигайте свечки, — скомандовал Стас.

Достали свечки, принесённые с собой, и зажгли их, помогая друг другу, а потом вереницей стали спускаться вниз по крутым ступеням. На правой стене синей краской крупными буквами было написано «Бомбоубежище номер один, секция номер один».

Сразу же было видно, что это необычный подвал: первый пролёт лестницы был длиной метров 8, не меньше, он заканчивался площадкой, после которой вниз шла ещё одна такая же секция пролёта, ведущая в противоположную сторону, и она была одинаковой длины с первой секцией. Лестница уходила вниз на десять метров, намного глубже обычного подвала. На такой глубине под толстым слоем бетона любые вражеские бомбы были бы бессильны, даже если бы дом полностью обрушился.

Ступеньки выводили в широкий коридор с бетонными стенами, из которого в стороны вели ещё какие-то ходы, черневшие темнотой. Вообще, в бомбоубежище было очень темно. Свечи абсолютно не давали никакого света, несмотря на то что их было пять: похоже, нужно было брать с собой фонари.

— И как тут ходить? — спросила Арина. — Тут же ничего не видно.

Её громкий голос разнёсся по подземелью бесконечным эхом, и от этого стало очень жутко. Эхо было впечатляющее. При такой громкости не хотелось говорить даже вполголоса. Казалось, где-то там, в бесконечной темноте, сидит кто-то или что-то и слушает твои разговоры, понемногу подбираясь всё ближе. И совсем скоро это что-то очутится рядом, прямо вот за этим проёмом, в бездонной темноте, куда не проникает слабый свет свечки. Похоже, это чувство охватило абсолютно всех участников нелегальной экспедиции, так как разговоры сразу стали тихими.

— Тише ты, Люська! — прошептала Анька. — Ещё услышит кто-нибудь!

— Кто тебя тут услышит, кроме привидений? — тихо сказал Стас.

— А разве тут есть привидение? — осторожно спросила Сашка и с опаской огляделась.

— Я потом вам расскажу истории, связанные с этим местом, — тихонько рассмеялся Максим. — Сейчас не буду, а то как пули отсюда вылетите.

— Здесь есть место для привидений? — во второй раз настойчиво спросила Сашка, внимательно глядя на Макса.

Максим пожал плечами и отрицательно покачал головой. Но тут же пожал плечами, словно говоря, что он не знает.

…Естественно, здесь не было места для привидений. Бомбоубежище не выглядело заброшенным, здесь было чисто, подметено, на стенах развешаны плакаты по гражданской обороне, сообщавшие о том, как правильно надевать противогазы, как спасаться от ядерного удара, бактериологической и химической опасности и тому подобные объявления.

Арина, преодолевая страх, прошла к одному из поперечных выходов, темневших перед ней, сунула свечку внутрь и заглянула туда. Это был отсек, по краям которого находились несколько металлических нар — места для проживания гражданского населения. В углу стоял какой-то ящик с закрытой дверкой.

— Что это там? — с интересом спросила Арина, подошла к ящику и открыла дверку. Хорошо смазанные петли распахнулись. Внутри лежало много противогазов. Лежали не просто так, а чётко разделённые по размерам, для того чтобы не пришлось их долго искать.

— Что там? Противогазы? — спросил Макс, вошедший следом за ней и начавший читать надписи на полках. — Первый, второй, третий, четвёртый. Это номера. У меня третий — это я точно знаю.

— Да, всё лежит по номерам, — согласилась Арина и вытащила один из противогазов. — У меня, кажется, второй, это я по уроку ОБЖ помню.

— ОБЖ? — удивлённо спросил Макс. — Это что за урок такой? В нашей школе такого нет. Это у вас в ДЮСШОРе такому обучают?

— Да, в детско-юношеской спортивной школе есть такой предмет, — солгала Арина, вновь упрекнув себя за использование незнакомого для этой эпохи термина. Похоже, в то время ещё не было предмета, который сейчас называется «основы безопасности жизнедеятельности». Аналог ему назывался «начальная военная подготовка».

Стас с удивлением посмотрел на Арину, но промолчал: он-то ни про какое ОБЖ не слышал, хотя уже занимался в ДЮСШОР больше месяца.

— Ясно. Смотри, на противогазе написано: год изготовления 1965, — отметил Макс, взяв в руки и разглядывая средство защиты. — Уже 20 лет не обновляли.

— И что это значит? — заинтересованно спросила Арина.

— Это означает, что люди наплевательски относятся к угрозе ядерной войны, — серьёзно отметил Макс. Но кто именно наплевательски относится, и что за люди, он не уточнил. Хотя, возможно, просто не знал.

— Давай ещё посмотрим, что тут есть, — предложила Арина и прошла внутрь отсека, внимательно разглядывая его. Очевидно, что этот отсек был предназначен для гражданского населения. Наверняка здесь должен быть свет — на потолке висели лампочки, забранные в старинные обрешёченные светильники, и должна быть вентиляция.

У ящика с противогазами на стене был закреплён очень древний поворотный выключатель с надписью «Свет». Арина щёлкнула им, но ничего не произошло. Свет не горел. Возможно, он включался где-то отдельно.

— Обрати внимание, какой здесь свежий воздух, и ничем не пахнет, — заметил Макс. — Вентиляция работает прекрасно. А вот это знаешь что?

Он показал на громадную стальную бочку защитного цвета, стоявшую в углу. От неё отходили трубы, покрашенные тоже в защитный цвет, на которых были нарисованы стрелки голубого цвета с надписью «чистый воздух» и «грязный воздух».

— Я подозреваю, что это средство очистки воздуха, — предположила Арина, глядя на стрелки с надписями.

— Так и есть, — согласился Максим. — Здесь очищается наружный воздух, который должен подаваться в бомбоубежище, система находится на автоматическом притоке и работает даже сейчас.

— Но как это сделано? — недоуменно спросила Арина. — Здесь же не слышно, чтобы работали насосы или вентиляторы.

— Наверное, реализован естественный способ доставки воздуха, — пожал плечами Макс, а потом обратил внимание на стопку газет, лежащих на одной из кроватей. — Смотри, тут и газеты есть. Скорее всего для того, чтобы людям не было скучно под бомбёжками.

Арина подошла и взяла одну из газет, встряхнув с неё тонкий слой пыли. Газета уже почти выцвела, а бумага стала жёлтой и ломкой. Но было чётко видно дату. Арина держала в руках номер «Известий» за 1961 год, за 12 апреля, в котором как раз сообщалось о полёте Гагарина вокруг Земли. Газета была чёрно-белая, но сверху была напечатана красная надпись: «Советский человек в космосе!». Это как будто магия какая-то! История!

— Среда, 12 апреля 1961 года, — с удивлением прочитала Арина вслух. — «Юрий Гагарин: „Прошу доложить партии, правительству и лично Никите Сергеевичу Хрущёву, что приземление прошло нормально, чувствую себя хорошо“. „Величайшая победа нашего строя, нашей науки, нашей техники, нашего мужества“. „12 апреля 1961 года в 10 часов 55 минут космический корабль-спутник 'Восток“ благополучно вернулся на священную землю нашей Родины».

Слова и формулировки были слишком высокопарными даже для 1986 года, не говоря уже про год 2022, поэтому Арина удивилась. В заголовках газеты чувствовался груз времени.

Арина ощутила прикосновение к истории, которая стала почти легендарной. Положенные в бункер в 1960-х годах газеты, во времена Карибского кризиса, когда до нажатия красной кнопки осталось всего-то чуть-чуть, миллиметры, предназначенные для того, чтобы население коротало время при возможной ядерной войне, перенесли её ещё на 20 лет назад. А вдруг тут есть газеты и за 1950-е годы, и даже за 1940-е годы? Почему бы нет… Дом построен явно в 1930-е годы с их гигантизмом. Может, тут можно найти номера газет с упоминанием победы в Великой Отечественной войне или о смерти Сталина? Эх, покопаться бы, да времени нет…

— Ты именно это хотел тут найти? — неожиданно спросила Арина, глядя на Макса.

— И это тоже, — согласился парень. — Тебе не кажется, как здесь мрачно?

— Ладно, давай пойдём дальше, — предложила Арина.

Сначала казавшееся интересным бомбоубежище через короткое время начало уже надоедать, более ничего примечательного здесь не было. По обе стороны от коридора были входы в жилые отсеки с системами вентиляции. В некоторых отсеках лежали детские игрушки, уже запылившиеся и потемневшие от старости, в некоторых — газеты и журналы за 1960−1970-е годы. Во времена Арины они могли бы ещё представлять интерес для историков, но современным подросткам 1980-х годов, с которыми Арина совершала этот поход в бездну, газеты и журналы казались сущим анахронизмом, так как высокопарных слов, пропаганды и статей о роли партии в жизни советского народа в них было процентов на 100 больше, чем в прессе даже 1980-х годов.