Пока летит монета - Ольга Войлошникова

волшебная дверца в страну фейри! — радостно проорал правый, — Одна, правда, темноволосая, зато остальные ничего!

А! В мой огород камешек! Правильно, у классических же викингов чёрные волосы считались едва ли не уродством. Я сложила руки на животе и усмехнулась:

— Уж не думаешь ли ты, Гуннар из Хедебю, что ради твоего душевного спокойствия я помчусь в парикмахерскую перекрашиваться?

Мужики переглянулись и средний подошёл чуть ближе:

— Приятно, когда люди нас узнаю́т. Сдаётся мне, по твоим камушкам, твой муженёк любит тебя и так — и заплатит отличный выкуп! — я было подумала, что он дёрнет меня за ожерелье, но на пути его пальцев оказался лёгкий эльфийский клинок, неслышно покинувший ножны.

— Это если мы согласимся с вами пойти! — зло бросила Лика.

— А что, у вас есть выбор? — весело сощурился левый мужик, которого называли Вальгардом. Ярл, подняв брови, рассматривал маячившее у него перед носом лезвие.

— Хорошая сталь, — покивал он наконец.

Ну точно — сытые, довольные волки. А вот и подкрепление. Из-за мыса вынырнули ещё четыре корабля.

Индолен начала говорить чётко и властно.

— Мама, прекрати! Ты делаешь плохо! Я же уже говорила! Ничего не бойся! И вы не бойтесь! — Индолен обвела взглядом наш небольшой отряд, — Всё будет хорошо.

— Какие здравые слова из уст такой малышки! — похвалил ярл, — Вам стоило бы к ней прислушаться!

Лика опустила меч, она смотрела только на дочку.

— А как же папа, детка?

— Папа потом придёт, вместе с бароном! И тот молодой дедушка, и ещё много народу. А уйдёт в пять раз больше! Не надо драться, вы должны быть красивые, когда за нами придут.

— Мы возьмём наши вещи! — бросила Лика и пошла в сторону зарослей ивняка, за которыми стояла невидимая чужому глазу девчоночья палатка. Мы с Индолен остались на берегу. Викинги, видать, решили, что бежать тут некуда (или что без нас никто не побежит), и уселись на наши походные стулья вокруг стола, с любопытством оглядывая остатки пиршества.

Почему-то никто из них не поинтересовался: откуда мы здесь, на самом деле, взялись? С раскладными столами и чаепитием. А ситуация по накалу сюра где-то напоминала Алису в стране чудес. Я в роли шляпника. Индолен в роли кролика, ага. Мда. Может, это остаточная эманация «пелены безразличия» так действует? Надо потом разобраться.

08. Э-Э-Э… ПЛЕН

ПРОЕЗДНОЙ

Я подвинула мужикам миску с рассыпчатыми эльфийскими печенюшками (почему-то вот прямо сейчас не хотелось усугублять):

— Угощайтесь.

Хмыкнули, но дружно захрустели. Поясницу начало тянуть. Блин, права малышка, успеть бы высадиться на берег — куда они нас там попрут…

Я опустилась в кресло — в ногах правды нет — и спросила:

— Что, Угги, совсем антибиотики кончились? — рука ярла с печенькой в виде бабочки замерла на полпути ко рту; двое его спутников также впились в меня глазами, но я позволила себе их проигнорировать, — Не смотри на меня, словно не понимаешь. У мальчишки начался сепсис. Знаешь, что это?

Угги Медноголовый медленно поднялся, нависнув над столом:

— Ты не могла этого знать!

— Пф-ф… Зачем мне знать? Я и отсюда прекрасно вижу! А ещё я вижу, что заботливый рыжий мальчик уже распахнул люк, ведущий в трюм. Предупреждаю тебя, Угги: мы с девочками ездим только первым классом. Слава богам, мне есть чем заплатить за билеты! Приготовьте нам местá на палубе — иначе пацан умрёт.

Викинги мрачно переглянулись между собой, и Вальгард потопал на драккар — распоряжаться.

Подошла Лика, взяла за ручку Индолен:

— Госпожа, мы готовы!

— Грузимся, девочки! Пошли, Угги, посмотрим твоего племяша.

Мы поднялись на борт, девочки заботливо приняли меня на руки.

Я посмотрела на двоих пристроенных у мачты бойцов — один баюкал перевязанную руку (фигня, перелом), а вот второй, заботливо прикрытый овчиной, явно был в глубоком беспамятстве — и объявила:

— Тёплую воду и чистое полотенце! — вокруг меня образовался прямо-таки осязаемый кокон тишины. Нету, значицца, ни того, ни другого… Я подняла глаза на подошедшего ярла и прошипела, — Угги, едрид-мадрид, я понимаю, что вы викинги — но какого хрена вы так засрались-то?

Нахмурившийся Угги не нашёлся что ответить и спросил почти человеческим голосом:

— Можешь помочь ему?

— Если он ещё жив, конечно.

Ярл подозрительно посмотрел на меня — искал насмешку, видимо? — не нашёл и хотел откинуть овчину.

— Нет-нет! Это лишнее. Не переношу вида кишок, понимаешь ли. Всё, подвинься. И дай мне коврик какой-нибудь или хоть эту вашу шкуру…

Всё-таки на сносях тяжело вставать на колени. Я неуклюже села, привалясь спиной к мачте, и положила руку парню на лоб. Ну, поехали…

Я уже несколько минут как вышла из целительского транса, но сидела не шевелясь. Попутно, кстати, запустила ускоренную регенерацию второму пацану — уж очень сильно он фонил болезненными мыслями… Судя по всему, мы давно вышли на большую воду, ветер сменился и не так уже наполнял паруса — и команда села на вёсла. Ярл разговаривал с одним из помощников прямо рядом со мной. Я слушала.

— Ярл, не так что-то.

— Да что не так⁈ Ты посмотри, какие бабы! За таких отвалят серебром по весу! Да ещё докторша эта — хороший выкуп за неё возьмём!

— Девчонка. Она сказала — и все пошли. Сдаётся мне, она — вёльва.

— И что?

— Не надо было их брать…

— Ты гонишь что ли, Гуннар? Что — может, вернуться и высадить их с извинениями⁈ — ярл повернулся к налегающим на вёсла гребцам, — Эй, парни! Гуннар предлагает вернуть красоток на место! Отличное предложение! Что думаете⁈

Дружный хриплый хохот и едкие шуточки были ему ответом.

— Угги, это не шутка, я слышал, как девчонка…

Ярл понизил голос:

— Гуннар, мы сто лет уже ходим вместе! Я верю, что ты слышал. Ребёнок ведь может и просто играть, брат. Моя Рагнейд, пока была маленькая, вечно играла во всяких королев. Ради болтовни девчонки я не пойду против хирда.

Ну и молодец. Если верить Индолен, всё идёт как надо. Не считая того, что мне придётся рожать в условиях «атисаритарии».

СТРЕМИТЕЛЬНЫЙ ДРАККАР

Слыхала я, что драккары с хорошими гребцами да при попутном ветре могут делать аж до пятнадцати узлов в час. Для простых смертных поясняю: почти двадцать восемь километров. Ветер был не очень. Гребцы, по ходу дела, тоже подустали, так что тащились мы раза в три медленнее. Шли, насколько я могу судить, не совсем точно на восток, забирая немного на север. Мы с девчонками поприкидывали и пришли к выводу, что точка нашего назначения лежит почти напротив истока Бурной, на восточном берегу озера. Этак мы будим тошниться до самого утра, а у меня уже сильно спину тянет. Даю себе часа три-четыре.

— Нари, кликни там ярла, дело к нему есть.

Угги выслушал моё предложение со скепсисом, но попробовать согласился.

— Так, парни! Госпожа докторша предлагает нам восстановить силы. Посмотрим, что у неё выйдет.

Не знаю, чего они ждали: что я буду бегать вдоль ряда скамей или махать руками… Десять метров в обе стороны, ходить нужды нет, плюс ещё с пузом. Навалено тут у них всякого, да и качает. Я прикрыла глаза, сосредотачиваясь.

— Готово.

— Что — всё? — удивился Угги, оглядывая взбодрившихся гребцов.

— Ну извини, волшебную палку дома забыла, — проворчала я.

— Ну как, парни?

— Ваще ништяк! — ответил кто-то, и вокруг одобрительно заржали. Местная шутка, должно быть.

Ну что, мы ускорились. Раза в полтора.

— Всё равно медленно, блин… — вполголоса посетовала я.

— Надо Оссэ попросить! — рассудительно высказалась наша вёльва, рассадившая у мачты зайца с куклой для очередного застолья. Перед игрушками лежали какие-то щепочки (видимо, «печенья») и стояли наши походные стальные кружки. Индолен залезла на здоровенный моток каната, чтобы быть повыше, деловито отряхнула ладошки и сложила их рупором, — Оссэ!!! Я (Индолен из Серебряной Гавани), наша матушка кельда, моя мама и все наши девочки — все мы приветствуем тебя! Спой с нами!

Всё, слово сказано.

Кто-то из викингов засмеялся. Кто-то нахмурился даже. Что — нельзя вот так вот? Обязательно рубить бо́шки чёрным петухам?

Индолен звонко завела «Славное море, священный Байкал» — отличный выбор, эту он любит! — девочки присоединились, как всегда красиво разобравшись по голосам.

— А у нас есть, что ему налить? — озабоченно спросила я Лику.

— С пол-литра есть, — кивнула она, — Я, правда, думала на роды оставить.

— Обойдусь. Готовь давай.

Со второго куплета в хор влился