Авантюрист - Матвей Геннадьевич Курилкин

сейчас выйду из машины и убью тебя! Как ты мог столько времени скрывать от меня ТАКОЕ! А вы, Улисса?! То есть Кера! Ааа!

Пришлось действительно остановиться на каком-то пустыре, потому что я начал опасаться за душевное здоровье сестры. Эмоций через край, как бы не перегорела в попытках сдерживаться. Акулине выскочила из машины и начала бегать кругами, невнятно вереща и бросаясь междометиями.

— Не понимаю я смертных, — пробормотала Кера. — Сколько тысячелетий живу — а все равно не понимаю. Вот чему она так радуется?

— Тому, что в ее жизни происходит что-то экстраординарное, необычное, выбивающееся из серых будней. Познакомиться с настоящей богиней — слушай, я ей даже завидую!

Кера посмотрела на меня как на идиота.

— Ты тоже со мной знаком.

— А я, уж прости, не воспринимаю тебя как сверхъестественное существо, богиню. Для меня ты надежный напарник и друг, а уж какие там у тебя сверхъестественные способности — это не так уж важно. А в богов я вообще не верю.

— Может, Лисса[4] тоже избежала Тартара? — пробормотала Кера. — Ну не может быть, чтобы они сами были такие дурные!

Акулине уже спокойным шагом вернулась к локомобилю.

— Все, я более-менее успокоилась. Эх, как жаль, что никому нельзя рассказать! Вот бы Петра удивилась!

Я только плечами пожал. Увещевать и напоминать, как это опасно было бы проявлением неуважения по отношению к сестре. Я и так знаю, что она никому не скажет.

— Поедем уже, мы и так опаздываем, — брякнула Акулине.

— А из-за кого? — возмутился я, усаживаясь на водительское сиденье.

— Из-за тебя, дорогой братец, конечно же! Вот надо было тебе все рассказать именно сейчас!

Вообще-то я ничего не рассказывал. Кто знал, что сестре только небольшой подсказочки не хватает, чтобы догадаться?

— Домина Улисса, а вы мне расскажете, каково это — быть богиней? — громким шепотом спросила сестра. — И как вы вообще оказались с Диего?

— Обычно быть богиней, — буркнула девушка. — И вообще, отстань от меня, человеческий детеныш! Ты забыла, богом чего я являюсь?

— Нет, не забыла, — мотнула головой Акулине, — А при чем здесь это?

— Ты совсем не боишься? Я беду приношу. Горе. Черпаю силы в ваших боли, ужасе, и отчаянии.

— Ну, все равно гораздо скромнее, чем тот же чистый бог, — рассудила Акулине, — Он требует вообще все. И вообще, беда ведь может случиться и без вашего участия. Я очень сомневаюсь, что вы станете кормиться за наш счет, в то время, когда Диего регулярно помогает вам пополнить силы из других источников.

Кера отвечать не стала, и остаток дороги до домуса Алейр прошел в молчании. Сестру явно распирало — я прямо чувствовал, как ей хочется забросать богиню тысячами вопросов, но она сдерживалась: все равно за короткое время ничего толком не выспросишь.

Насколько забавной вышла дорога, настолько же скучно и постно нас встречали хозяева поместья. Доминус Ерсус на этот раз был дома. Официальные приветствия, с чуть натянутой улыбкой, сухие, положенные по этикету вопросы и такие же ответы. Вероятно, ему уже кто-то доложил о моем поведении в прошлый визит, и теперь он активно демонстрирует неодобрение моим поведением. Мне, впрочем, было абсолютно плевать на недовольство патриарха.

Немного оживился он только после того, как мы начали готовить шар к подъему. Наблюдал внимательно, как домина Петра под присмотром Акулине и Керы проверяет крепления, как работает с горелкой.

— Своенравная девчонка, — буркнул доминус Ерсус, — Все уши мне прожужжала, что должна научиться управлять воздушным шаром. Вот зачем это женщине?

— Что ж по-вашему, женщина может интересоваться только тем, что удобно ее мужу? Рецептами и способами уборки?

— А, знаменитый либерализм Ортесов? — поморщился патриарх. — Дед ваш таким не был…

— Не могу поставить ему это в заслугу, — резко ответил я.

— Прости, парень. — Спохватился доминус Ерсус, — Не хотел тебя обидеть. Ты, может и прав. Эта ее газета вполне приличный доход приносит. Раскупают весь тираж как горячие пирожки. Я не думал, что у нее что-то получится, когда она бралась. Да только если б я не прикрывал ее от властей и церковников — давно бы закончила очищением. Женщины слишком подвержены эмоциям, и оттого никогда не смогут самостоятельно вести дела.

— А может, это мы стали слишком осторожны и путаем осторожность и рассудительность с приспособленчеством и трусостью, — ну, не тянуло меня соглашаться с Алейр. Уверен, он сейчас окончательно составит мнений о «младшем Ортесе» как о вздорном, несдержанном мальчишке. Честно говоря, мне плевать.

— Молодость, — хмыкнул собеседник, — Если с такими представлениями ты переживешь ближайшие пару лет, поумнеешь.

— Ну да, — согласился я, — Выжить — это ведь самое главное.

— Вот поэтому я и считаю глупостью все это новомодное «дети должны сами выбирать». — Доминус Ерсус сарказм явно услышал и начал горячиться, — Кого может выбрать такой молодой… непоседа с понятиями о чести вместо мозгов в голове? И пустить по ветру все, чего поколениями добивались предки. Нет уж, — покачал головой старик. — Только взрослый, умудренный опытом родитель может подобрать для своего отпрыска подходящую партию! Кого-нибудь, кто будет сдерживать дурные порывы глупого дитяти. В противном случае ты рискуешь не дождаться внуков только потому, что два юных идиота считают для себя важнее какую-нибудь эфемерную справедливость, чем благополучие своей семьи!

— Ну да. Делай то, что тебе говорят старшие товарищи, и все будет правильно. Может быть, не очень хорошо, зато правильно. Не вздумай решать сам за себя. Потом, когда постареешь, сможешь выйти из прокрустова ложа и уступить его своим детям. Вот тогда и сам властью сможешь насладиться.

— Власти тебе хочется? — хмыкнул доминус Ерсус. — Страшно представить, если подобные идеалисты окажутся у власти. Представляю, в какой кровавый хаос все скатится.

Ну тут ты, дядя подставился. Мне бы надо промолчать, нельзя такие разговоры с посторонними вести. Но сдержаться просто сил нет.

— Да куда уж больше крови, чем сейчас льется во славу нашего нового бога? Последний охотник в Винланде до колик смеется, когда слушает сплетни о том, сколько десятков тысяч собственных граждан скормила своему богу прежде великая империя. Этак, говорит, они сами себя перебьют, нам только опустевшие территории занять останется. Великолепный образчик взвешенной политики, готовности на компромиссы и заботы о своем благополучии!

Ого, как бы доминуса Ерсуса удар не хватил. Это ж надо, как он густо покраснел. И ведь нечего ответить. Остатков совести тебе не хватит, чтобы утверждать, что я лгу.

— Нос не дорос, чтобы о политике судить, — рявкнул он.

— Да боги упаси меня до нее вообще касаться, — открестился я. — Слишком грязное дело.

— Ну-ну, чистоплюй. Правильно мне про тебя Криус говорил, а я-то все не