Ткач Кошмаров. Книга 6 - Юрий Розин

вокруг нас потемнело, будто поглощая сам свет и звук. Это была не просто физическая тьма, а активная, разъедающая пустота — техника, искажающая саму реальность.

Первый его настоящий выпад был почти невидим для обычного восприятия. Теневой клинок, не отбрасывающий бликов и не создающий колебаний воздуха, прорезал пространство по идеальной дуге, направленной в основание моей шеи.

Я не стал уворачиваться или отступать. Вместо этого в промежутке между нами мгновенно сплелась сложнейшая, многослойная сеть из сотен энергетических нитей, составляющая невероятно сложную, живую комбинацию Буйств.

Теневой клинок врезался в эту паутину с силой, способной рассечь гору. Раздался негромкий, скрежещущий звук, будто режут стекло алмазом. Нити напряглись, засветились ослепительным белым светом, но выдержали удар, погасив его.

Однако я отчетливо почувствовал, как они истончаются, как их структура разъедается не физическим ядом, а самой концепцией отравления, вплетенной в технику Сенка.

— Неплохо, Паук, — проворчал он, и его голос прозвучал прямо в моем сознании, мимо ушей. — Но паутину можно прожечь.

Из его раскрытых ладоней хлынул широкий поток черной, вязкой, словно жидкий асфальт, субстанции. Она не летела целенаправленной струей, а растекалась по воздуху во все стороны, как жидкий дым, пытаясь обойти паутину с флангов и сверху, чтобы полностью окружить меня коконом тьмы.

Я ответил мгновенным усложнением и ростом структуры. Новые нити сплетались в сложный трехмерный сфероид вокруг меня, каждая пятая нить пропитывалась Буйствами со свойствами свечения, предназначенными не для уничтожения, а для рассеивания и нейтрализации тьмы.

Черная субстанция, соприкоснувшись с этим сиянием, зашипела, как раскаленное железо в воде, и замедлила свое движение, но не исчезла полностью. Она была слишком насыщенной, слишком глубокой, порожденной пониманиями и идеями, полученными Сенком от Ростка Фантазии.

Мои комбинации Буйств, которые еще недавно казались верхом совершенства для любого мастера, теперь работали на своем пределе, лишь сдерживая, но не отражая атаки.

Вероятно, при столкновении с мировой аурой, чем бы она ни была, они и вовсе не смогут выдержать и секунды. К счастью, по словам Юлианны, мастеров Древа Истока и выше, резонирующих с мировой аурой, из высшего мира можно засечь на планете через любую маскировку, так что таких персонажей Чужаки не рискнут брать с собой.

Сенк атаковал снова, меняя тактику. На этот раз это были не клинки и не потоки, а сферы абсолютной тишины и мрака, лишенные даже намека на энергию.

Они возникали в разных точках пространства вокруг меня и устремлялись ко мне, пытаясь раздавить паутину чистым давлением небытия, создать зоны, где перестают действовать любые законы физики.

Нити в местах контакта с этими сферами трещали, их свет мерк, структура начинала распадаться. Мне пришлось постоянно их переплетать заново, менять конфигурации, добавлять новые слои Буйств, работая как ткацкий станок, производящий защиту со скоростью мысли. Это была изматывающая, ювелирная работа, тактическая головоломка на выживание, где цена малейшей ошибки — мгновенная аннигиляция.

Но в этом хаотическом обороне я заметил одну важную, ключевую вещь. Его яды, как бы изощренны и фундаментальны они ни были, не оказывали на мое энергетическое тело того сокрушительного, мгновенного эффекта, на который он, без сомнения, рассчитывал.

Мои собственные, глубокие исследования в этой области давали о себе знать. Мои нити, моя защита инстинктивно, на уровне подсознания, выстраивали свою структуру так, чтобы нейтрализовать не саму энергию атаки, а ее отравляющий, разлагающий компонент. Это был не полный иммунитет, но значительное, неожиданное для него сопротивление.

С тьмой дела обстояли хуже. Мои паутинки, пропитанные свечением, не могли полностью даже как-то ослабить его технику. Но они создавали вокруг меня устойчивую зону, в которую тьма не могла забраться и постепенно рассеивалась под лучами утреннего солнца.

Мы кружили в высших, разреженных слоях атмосферы, наш бой был невидим и неслышим для тех, кто сражался внизу, в мире смертных. Сенк бросал в меня все новые и новые, все более изощренные формы своей отравленной тьмы — теперь это были стихийные бури из теней, живые существа, сплетенные из ненависти, и простые, но оттого не менее смертоносные копья из сгущенного небытия.

А я парировал их все более сложным, почти художественным плетением. Он не мог прорвать мою постоянно обновляющуюся оборону, а я не мог позволить себе контратаковать — любая попытка выпустить часть нитей для нападения немедленно ослабила бы защитную сеть и дала бы его техникам тот самый шанс, которого он ждал.

Прошло, наверное, с полчаса такого интенсивного противостояния. Мы оба понимали, что это тактический тупик. Его сила была больше, его техники — глубже и фундаментальнее.

Но мои навыки сводили на нет его врожденное превосходство. Я даже близко не был к победе, но и поражение от меня было очень и очень далеко.

Наконец Сенк резко отлетел на несколько сотен метров, его черная, клубящаяся аура сжалась, становясь плотнее. Его прежде спокойное лицо исказила чистейшая, немедленная досада и злоба.

— Ладно, — он с ненавистью выплюнул слово. — Сегодня не мой день. Но запомни хорошенько, Аранеа. Я доберусь до тебя. Обязательно. Это не угроза. Это обещание.

С этими словами он резко развернулся. Его тело потеряло четкость и растворилось в быстро растущем клубке сгущающейся до состояния сингулярности тьмы, которая затем резко, беззвучно схлопнулась и исчезла, не оставив после себя ни всплеска энергии, ни искажения пространства.

Он ушел. И его миссия по уничтожению нашей элиты провалилась. Пока я был здесь, ни он, ни кто-либо другой не мог безнаказанно охотиться на мастеров Яркой Звезды.

Энергетическое тело не знало мышечной усталости, не имело нервов, которые могли бы гореть огнем, но после боя с Сенком я ощущал странную, глубинную тяжесть. Будто сама моя воля была растянута до предела в противостоянии с фундаментальными силами и теперь медленно, с сопротивлением возвращалась в свое исходное состояние.

Я дал себе несколько драгоценных секунд полной статики, чтобы стабилизировать внутренние процессы, позволив маскировочным Буйствам снова плотно и беззвучно окутать меня, и лишь затем перевел свое внимание вниз, к земле, где решалась судьба этой кампании.

Картина, открывшаяся мне, была куда более приятной и однозначной. Сражение элит явно подходило к концу, и чаша весов решительно склонилась в нашу пользу. Наши мастера, ведомые неукротимой волей Лоэна, действовали как единый, отлаженный и смертоносный механизм.

Сам Лоэн, все еще сражавшийся один против троих старейшин Альфарда, теперь не оборонялся, а полностью диктовал ход всего боя. На фантоме одного из его противников зияла огромная рваная дыра, из которой непрерывным потоком сочилась и угасала в ночи темная энергия, а движения другого стали заметно медленнее и неувереннее, будто его