Гений Медицины. Том 4 (СИ) - Алмазов Игорь

Я сразу понял, о чём он говорил.

— Я не пойду на стажировку в другую клинику, — ответил я. — Это интересное предложение, но я всё-таки решил отказаться. Сегодня же сообщу об этом Семёну Михайловичу.

— Прекрасные новости, — выдохнул наставник. — Так, а где все остальные птенцы?

Он отвернулся от меня, чтобы я не увидел, насколько сильно он рад моему отказу. Забавно.

Вскоре пришли Лена, Шуклин и Никита. Последний выглядел совсем не бодрым, и даже обошёлся без привычных шуток.

— Костя, ты-то почему так свеж? — пробурчал он. — Вроде даже позже меня с бала ушёл!

— Выспался, — пожал я плечами. — А вот ты выглядишь не очень. Бурная ночь?

Он отмахнулся и в изнеможении упал на диван. Сегодня чем-то напоминал Шуклина. Павел, кстати, увиденному очень удивился. И даже не стал падать на диван сам. Стоял с таким лицом, словно у него конфету любимую отобрали.

— Так, а где новенький птенец по кличке Валера? — нахмурился Зубов.

— Не знаю, — пожал плечами сонный Никита. — Меня не предупреждал ни о чём.

Зубов достал телефон и быстро набрал Валеру. Тот взял только после второй попытки.

— Вы где?.. Что значит «отвали»⁈ В какой депрессии? Да вы что, совсем с ума сошли⁈ — по коротким ответам Михаила Анатольевича можно было понять, что Валеры сегодня не будет.

Впал в «депрессию» после слов Клочка. Только депрессия эта ненастоящая, а надуманная. Человек в настоящей депрессии даже не всегда понимает, что он в ней. И не ведёт себя как избалованный ребёнок.

— Валеры сегодня не будет, — раздражённо бросив трубку, сказал наставник. — И возможно его вообще больше не будет в интернатуре. Это я ещё не решил.

— А мне нравится это «возможно» — оживился Никита. — Поддерживаю.

— Так, птенец, я сейчас не в настроении шутить, — произнёс наставник. — Все быстро разлетелись по рабочим местам! Мухами!

Даже про конкурс остальным ничего не сказал. Сильно его задел разговор с Валерой. Уверен, ответная реакция Ковалёва была не самой доброжелательной. Вот Михаил Анатольевич и вышел из себя.

Я начал утро с обхода своих палат. И в шестой палате не обнаружил Чехова. Сосед по палате объяснил, что Антон Николаевич отправился прогуляться в отделению.

И после обхода пациентов я нашёл его в фойе на диване.

— Доброе утро, Константин Алексеевич, — радостно поприветствовал меня он. — А я вас решил вот тут подождать. Чтобы поговорить без лишних ушей.

— Предупреждать надо, — строго ответил я. — Захожу в палату — а вас нет. Хорошо, хоть соседи подсказали, где вас искать.

— Как там Гоша? — обеспокоенно спросил Чехов.

Связь хозяина и фамильяра обычно гораздо сильнее, чем обычная привязанность к домашнему питомцу. Поэтому я хорошо представлял, как сильно Чехов волновался за попугая.

— Всё хорошо, — заверил я его. — Сидит дома, ждёт вашего выздоровления. Вы как себя чувствуете?

— Курить хочется, — признался Антон Николаевич. — Но держусь. Дышать легче стало, и кашель почти ушёл.

По крайней мере, радует, что он так ответственно выполняет мои назначения. Старается бросить курить, значит правда хочет вылечиться. Пагубная привычка.

— Мне нужно вам кое-что рассказать, — заявил я.

Затем коротко попытался объяснить про нашу связь, про то, что я теперь его проводник, и про медитации в храме. Пока что Чехов мало что понял.

— Значит, теперь точно надо будет сходить в этот храм, — подытожил он. — И помедитировать. Верно?

— Да, — для начала — неплохо. — А в воскресенье нам предстоит посещение учёного совета Санкт-Петербурга. Я запланировал для нас научный проект.

— Сколько новостей произошло за один день, — усмехнулся Чехов. — Прям в голове с трудом всё помещается!

Мы ещё немного поговорили, после чего Антон Николаевич отправился к себе в палату. Я же решил сходить на десятый этаж, к Кобылину.

Филимонов решительно не понимал, куда вообще подевался Жуков. Как он умудрился ускользнуть⁈

Вчера на бале-маскараде Филимонов распорядился, чтобы Жукову подлили смертельное запрещённое зелье. И гвардеец утверждал, что выполнил это распоряжение.

Более того, Жукову и в самом деле стало плохо, и ему оказывал помощь какой-то неизвестный молодой человек. Так что же было дальше?

Куда делся Жуков? Даже если предположить, что этот неизвестный каким-то чудесным образом смог спасти тому жизнь. Куда потом отправился Михаил Игнатьевич? Почему не пришёл выяснять отношения с Филимоновым?

Хотя… Может, он вообще зря так сильно заморачивается? Нет его, и ладно.

Филимонов решительно вызвал к себе одного из своих помощников.

— Мне нужно, чтобы ты нанял сыщика, — распорядился барон. — Который отыщет в другом городе склады некоего барона Жукова Михаила Игнатьевича.

— В каком именно городе? — тщательно записав информацию, спросил помощник.

Ага, если бы Филимонов ещё это знал!

— Это ваша задача определить, в каком городе, — отрезал он. — Найдите мне, где эти склады!

— Хорошо, господин, — коротко кивнул помощник.

Он поспешил оставить Филимонова одного. И правильно, он был не в настроении.

Так, то, что Жуков куда-то делся, ничего не меняет. Его артефакты должны достаться Филимонову.

Любой ценой.

Я поднялся на этаж администрации, и направился в кабинет Кобылина. И очень удивился, обнаружив в небольшом закутке перед его кабинетом стол и стул.

Семён Михайлович явно планирует посадить сюда секретаршу. И что-то мне подсказывает, что секретаршей он назначит Катю Енину. Которую, судя по всему, ещё не выписали.

Не самая желанная должность, но тут ничего не поделаешь. Как начальство распорядится, так она и будет работать.

Я постучался и зашёл в кабинет к заместителю. Сам кабинет тоже успел претерпеть изменения. Кобылин заменил себе стол и стул на более дорогие модели. Возле окна стоял глобус-бар. Но полу был расстелен ковёр.

А он явно любит роскошь.

— Добрый день, — поздоровался я с заместителем. — Я пришёл дать ответ по поводу стажировки.

— Так-так, — оживился Кобылин. — И что же вы решили?

— Я решил отказаться, — спокойно ответил я. — Можете послать другого кандидата. Я остаюсь в своей клинике, тем более что на этой неделе уже пройдёт первый этап соревнований на звание лучшей больницы.

Лицо Семёна Михайловича очень сильно скривилось.

— Откуда вы знаете про первый этап соревнований? — гораздо менее доброжелательным тоном спросил он.

— Наш заведующий сказал, — пожал я плечами. — Он держит нас в курсе подобного.

— Что ж, — поджал губы Кобылин. — Жаль, что вы отказались от такого шанса. Если это всё, то можете идти.

Он абсолютно точно не обрадовался моему заявлению. Однако я не собирался оставлять клинику, тем более в период соревнований.

Я кивнул, и отправился назад в терапию. Зашёл в ординаторскую, налил себе чай, взялся за историю болезни.

И по своей дурацкой привычке прямо на историю взобрался Клочок.

— Хозяин, откладывай все дела, — заявил он. — Я нашёл хозяйку трусиков!

Глава 6

Интересный момент! Загадочная незнакомка, наконец, найдена.

— Ну не томи, — усмехнулся я. — Кто-то из медсестёр?

Записки, по крайней мере, мне подкидывала точно медсестра Светлана. По ряду признаков я смог определить это и без помощи своего крыса. Она тогда подслушала наш разговор с Никитой о предстоящем бале-маскараде, я точно её видел.

И именно после этого разговора появилась записки с предостережением туда не идти. Просто потому что она заревновала.

Почерк в этой записки был как и в других. Ну и отпечатки губ в историях болезни — тоже её.

— Нет, не медсестра, — ответил крыс. — Новая врач-терапевт. Женщина, Анастасия Геннадьевна Телешева.

— Ты ничего не путаешь? — на нашем отделении не было никакой женщины-терапевта.

Ответить Клочок не успел, потому что в ординаторскую открылась дверь, и он поспешил скрыться.