Тайный враг - Дед Скрипун

смог заговорить Федогран, когда хмельной мед смочил иссушенное горло.

- Тебя дурака спасать приехал, да вот опоздал. Ты уже и без меня справился. – Усмехнулся тот. – Шустер больно ты у меня внучек. – И Дух Жизни залился громким смехом, пуская клубы дыма. – Ох и шустер! И умеешь удивлять. Как я рад, что не ошибся тогда, и не оставил тебя умирать.

- Скажи богам спасибо, тупой медлительный дурень. – Над плечом деда появилось озабоченное лицо Ягиры, и втянуло воздух крючковатым носом, а потом пожевало губами, словно пробуя его на вкус. – Помогли парню. Тебя ждать не стали. Чуть не сгубил воина, старый пентюх.

- Дура баба. – Как я ему на кромке смог бы помочь? Я спешил бой с Ящером не допустить, а не вмешиваться в сражение богов.

- А я про что говорю… -

Ведьму грубо прервал Федогран, его сейчас мало заботили склоки старых духов, его волновал другой вопрос:

- Где мои братья?

- Да что им сделается. За дровами для костра, в лес отправили, чтобы они под ногами не крутились. Сейчас вернуться уже. Ты лежи, не поднимайся. Сейчас зелье доварится, я тебя быстро на ноги подниму. Не сомневайся. Вмиг у меня засияешь как солнышко.

- Уже Вечер? – Федор посмотрел, не мигая в сереющее небо. Сил ни на что другое не оставалось. Даже губы шевелились с трудом.

- Да милок, уже. Ты целый день в горячке метался. Едва тебя с Ягирой из-за кромки выдернули. Оно так, с богами воевать-то. Не дело это для смертного. Но у тебя путь таков, что не избежать и в дальнейшем этого. – Выдохнул дым Чащун.

- Давай сынок я тебя покормлю. – К Федору подошла Любава с деревянной миской в руках. – Супчик вот тут куриный, на потрошках сварила, от татей много продуктов осталось, вот я и расстаралась. Отведай соколик.

- Уйди. – Оттолкнул ее Чащун. – Ягира сначала зельем напоит, оно посытнее твоей похлебки будет. Иди, я сказал. – Буркнул он упрямой, не желающей слушаться женщине, махнув на нее рукой. – Не лезь куда ни следует.

- Зачем ты так? – Укоризненно прошептал Федор, она же не виновата, что ее похитили. Она помочь хочет. Любой мог оказаться на ее месте.

- Любой, любой. – Пробурчал дед. – Может и любой, но только не нравится мне она. Слишком уж какая-то ласковая, аж до тошноты. Не бывает так.

- Ты преувеличиваешь. Она действительно очень добрый человек.

- Может и так. – Пожал то плечами. – Но я привык доверять своим чувствам, и тебе советую поступать также. Ладно, закончим на этом. Вон Ягира, свое отвратное варево несет. Вот же гадость. – Чащун передернул плечами. – Но выпить его надо. Старая ведьма свое дело знает. Быстро на ноги поставит.

Костер тихо потрескивал лопающимися сучьями, вернувшиеся друзья сидели рядом, весело переругиваясь друг с другом, и под их тихий разговор, шептавший голосом засыпающего в сумерках леса, уснул и наш герой, сжимая рукоять меча, которую так и не выпустил из рук.

Глава 6 Планы.

Они сидели, втроем у потрескивающего искрами костра. Федогран, сопящая и чихающая Ягира и укрытый облаком табачного дыма Чащун.

Старый колдун отправил всех остальных участников последних сбытый в Новгор. Он жестко пресек любую попытку остаться, мотивируя это тем, что ему надо поговорить с богатырем «с глазу на глаз», и что чужие уши, даже пусть и названных братьев, он своими тайнами радовать не будет. Не для них они предназначены. На обоснованный вопрос обидевшегося Бера:

- Почему тогда бабка Ягира остается?

Чащун ответил, что эту старую, упрямую Каргу, все равно не выгнать, а если и получится, то она все равно подслушает спрятавшись, где-нибудь под кустиком, изображая из себя грязную гусеницу-переростка. Да и нужна она ему, для задуманного дела. На что колдунья совсем не обиделась, а улыбнулась ехидными губами, и довольным тоном ответила:

— Вот такая я загадочная бабушка-красавица. – А потом посмотрела так по-доброму, и погладила с такой нежностью посох, что всем сразу захотелось оказаться, где-нибудь подальше от нее, да и вообще от этой поляны с бандитским лагерем и костром.

Оставшись втроем, и проводив друзей загадочным взглядом, колдун долго не начинал разговор, ковыряясь кривой палкой в огне, и пуская клубы табачного дыма. Ягира тоже молчала, погрузившись в собственные мысли, и лишь изредка чесала длинный нос и морщилась, собираясь чихнуть, что у ни никак это не получалась, и потому она злилась, бормоча что-то неразборчивое.

Федор не мешал, и ни о чем не спрашивал, он тихо сидел и рассматривал двух старых духов, затащивших его, своими стараниями в этот древний мир.

Вспоминал, как едва не умер тогда от страха, когда первый раз увидел их, вот также сидящих у костра, таких разных, и таких одновременно одинаково нагоняющих ужас на изнеженного, городского мальчика, уснувшего в своей городской квартире, а проснувшегося в лесу у костра.

Он улыбнулся, прищурившись на огонь.

Теперь все по-другому. Теперь он далеко не тот умирающий от ужаса ребенок. Теперь он взрослый, тертый жизнью мужик, несмотря на свои семнадцать лет, уже не раз смотревший в глаза смерти. Да что там говорить, он ее хороший знакомый, той самой костлявой старухи, которую принято рисовать в сказках древней горбатой уродиной, а на самом деле прекрасной женщины - Богини Морены.

Он опять улыбнулся, подумав на сколько сильно развита у людей фантазия, и как она извращенно рисует то, чего человек не знает, да еще и боится вдобавок к этому.

- Послушай меня внучек. – Прервал наконец раздумья, и прокашляв дымом, Чащун заговорил глухим голосом, не поворачиваясь к собеседнику. Он, все также, не останавливаясь продолжал ковырять костер палкой, внимательно наблюдая за разлетающимися, обиженными искрами. – Кто-то очень сильно желает тебя убить… Выслушай сначала. – Поднял он руку, прерывая на полуслове попытавшегося что-то ответить Федора. - Кто-то в Новгоре, подкуплен и служит Чернобогу. Причем это очень сильный колдун-человек, или, что еще хуже дух. Я только недавно это понял, за что и виню себя, за такую вот глупость и упущенное из-за этого время.

Помнишь тот самый первый раз, когда тебя усыпили и обокрали в харчевне? – Он повернул голову, и внимательно посмотрел в глаза парня, выпустив неторопливо и задумчиво длинную струю дыма. Федор кивнул утвердительно в ответ.