Невестка слепого барона (СИ) - Полина Ром

А потом? Что было потом, госпожа графиня? – баронет Алексис фон Бенсон с любопытством и даже с некоторой тревогой посмотрел на собеседницу.

Пожилая дама лукаво улыбнулась, иронично подняла одну бровь, отчего на ее высоком лбу собрались глубокие морщины, и, добродушно хмыкнув, ответила:

— Разумеется, дальше все было как в сказке, Алексис. Графиня фон Ваерман родила мужу близнецов-мальчишек, а через три года повторила сей подвиг, снова родив близнецов, но в этот раз уже мальчика и девочку. И жили они долго и счастливо…

— А что было с остальными, госпожа графиня?

***

Алексису действительно было необыкновенно интересно. В компанию поклонников юной графини Джулии фон Ваерман он попал случайно, через свою двоюродную сестру Марион фон Дюкель, которая обучалась в Дольфенбергской Королевской Академии сельскохозяйственных наук на одном курсе с прекрасной Джулией и приятельствовала с ней. Через свою кузину Алексис и получил приглашение провести лето в поместье Ваерманов.

— Ты же все равно не хочешь остаться на вакации в столице? А мне неприлично ехать без пары, – Марион была настойчива.

— Но что я там буду делать? Любоваться на эти самые опытные станции? Или сольюсь с толпой обожателей леди Джулии?

— Ты, похоже, даже не слышал о том, что у Ваерманов один из самых сохранных архивов. – Марион ехидно улыбнулась и подначила: – Хорош, будущий историк! Да чтоб ты знал: архивы фон Ваерманы ухитрились сохранить даже во времена Белой Революции, когда их жгли по всей стране повстанцы. Так что…

— Можно подумать, что графская семья позволит мне копаться в собственных документах! – недоверчиво произнес Алексис.

— Да будет тебе известно, скучный ты зануда, что родители Джулии остаются в столице, а там, в старом замке, сейчас живет только вдовствующая графиня фон Ваерман, бабушка Джулии. И если ты сумеешь разговорить старушку… -- Марион ласково улыбнулась кузену и добила его одним фактом: – Лет пять назад старая графиня уже позволила поработать с частью мемуаров одному весьма настырному и увлеченному историку. Но чем-то он прогневал бабулю, и его работа так и осталась незавершенной. Согласись, Алексис, такой шанс грех упускать!

***

Компания студиозусов была большая, шумная и несколько бестолковая, собранная из молодых юнкеров, курсантов, студентов и студенток разных институтов. Они с утра мотылялись верхом, отправляясь то на охоту, то в гости к соседям, то на рыбалку, то на научные станции. Те самые знаменитые станции, первые во всем королевстве и исправно работающие уже более трехсот лет.

Пару раз Алексис даже катался с толпой студентов, но быстро понял, что их специфические разговоры о статях кунигурских быков-производителей, о сортах ржи и пшеницы, пересыпанные какими-то заумными терминами, его совсем не интересуют. А смотреть, как за Джулией фон Ваерман увиваются красавцы-курсанты столичной Военной Академии, и вовсе было тошно.

Сам он в данный момент посещал курс лекций в качестве вольнослушателя при Литературном институте, а в следующем году собирался поступать на факультет истории. Неожиданно для самого себя он вдруг нашел в поместье интересного собеседника: даму весьма преклонных лет, бабушку прекрасной Джулии, вдовствующую графиню Катарину фон Ваерман. Она не просто владела замком и архивами, а умела рассказывать о былых временах ярко и вкусно.

Теперь день молодого человека строился так: поздний завтрак в компании гостей; странно короткие часы до обеда, которые он проводил в обществе госпожи Ваерман и которые пролетали незаметно. Обильный ужин, где за столом гости шумно делились дневными впечатлениями, и танцы до упада под удивительный механический инструмент, который назывался граммофоном и чудесным образом воспроизводил музыку с жутковатых черных дисков.

Алексис не отлынивал от танцев и с удовольствием отплясывал вместе с симпатичными подругами юной графини, не рискуя пригласить очаровательную, но острую на язык хозяйку. Джулией он любовался издалека, почему-то мысленно сравнивая ее с яркой искрой, вспыхнувшей в темноте. Однако все же спать баронет отправлялся раньше других, с нетерпением ожидая утра и возможности снова поговорить со старой графиней.

В общем-то, биографию семейной пары Клэр и Освальда фон Ваерман он немного знал еще из школьных учебников истории. Знал и о том, что здесь, в поместье, находятся первые в мире селекционные станции. Что именно далекий много раз «пра-» дед Джулии избавил мир от какой-то жуткой болезни, которая паразитировала на колосьях пшеницы и ржи. И, кажется, этот самый первый фон Ваерман удостоился тогда каких-то высоких наград из рук короля. Все это было, наверное, важно, но несколько скучновато. Сам баронет был сугубо городским жителем и в сельском хозяйстве разбирался весьма слабо.

Однако в разговоре с графиней все эти великие тени прошлого необыкновенным образом воскресали перед его мысленным взором и превращались в совершенно живых людей со своими привычками, капризами и героическими деяниями. Поэтому он, глядя на улыбающуюся пожилую графиню, снова спросил:

— А что было с остальными, госпожа фон Ваерман?

— Если коротко, Алексис, то решением герцога земли барона фон Трокера были разделены. Большую часть получил баронет фон Трокер, и земли эти были признаны майоратными. Меньшую часть отдали в приданое за дочерью барона. Девицу срочно выдали замуж, и вроде бы она была счастлива в браке. В мемуарах Слепого барона даже есть пара незначительных фактов о ней. Решением кардинала Марионе мать настоятельница монастыря была лишена должности и отправлена послушницей в Северные земли. Больше никаких упоминаний в документах о ней нет. Но я не думаю, что судьба ее сложилась счастливо: монастыри Северных земель славились своим строгим уставом. В этот же монастырь была отправлена и баронесса фон Раймон. Брак ее и барона был признан аннулированным. Надо сказать, милый юноша, для тех времен это было необычайно смелое решение. Но кардинал не хотел публичного скандала, пятнающего не только имя матери-церкви, – графиня набожно перекрестилась, – но и дающий возможность неверным мужьям и женам и в дальнейшем осквернять таинство брака. В мемуарах Слепого барона есть довольно много размышлений на эту тему, Алексис. Но, пожалуй, вам будут несколько скучны старинные сентенции.

Юноша несколько озадаченно фыркнул в ответ:

— Признаться, госпожа графиня, ваши рассказы казались мне столь удивительно точными и реалистичными, что я даже поверил в существование всех этих людей. Однако о каких мемуарах может идти речь, если