Охотник 6: Реквием - Александр Робский

— Господин! Давайте прогуляемся по мирам!… Посмотрим, как живут люди.

Мироздание наконец–то повернулся лицом к Самюэлю, и его золотые глаза в данный момент отражают искреннее непонимание.

— Покажите! — сделал Самюэль шаг вперёд, — Я хочу увидеть, почему люди вам так отвратительны! Одних слов мне не достаточно!

Мироздание тихо посмеялся.

— Что ж, давай попробуем. Это и правда, хорошее решение. Так ты поймёшь мою точку зрения, — он потянул руку в сторону Безымянного, — Возьми меня за руку, дитя… и я покажу тебе тёмную сторону этого мира.

Как Безымянный прикоснулся к белоснежной ладони, реальность тот час изменилась. И это был не мальчик, который стоит по правое плечо от Артёма. Реальность вдруг сузилась до состояния яйца, а следом резко расширилась до состояния необъятной вселенной.

— Оу!!! — расправил Артём руки в разные стороны, дабы удержать равновесие, — Какого хрена⁈

— Поразительно, да⁈ — усмехнулся мальчик, — Он был способен переместить в любую часть вселенной, только подумав об этом.

Артём опешил, ведь реальность вокруг него и правда преобразилась. Это был людской город, который явно застрял в средневековой эпохе. Правда вот здания, сделанные из чёрного камня или кирпича, находятся в ужасном состоянье: стены в дырах, а черепица на крышах потрескалась. И это ещё не всё. По улицам, еле переставляя ноги, блуждают люди с не самым лучшим внешним видом. Такое чувство, что они голодают не первый месяц. Так же можно заметить сгнившие труппы, которые нужно срочно закопать… но всем плевать. Всё выглядит так, словно жизнь медленно, но верно, покидает этот участок мира.

И в этом полумёртвом городе возникли Мироздание и Безымянный. И самое интересное то, что люди их не замечают. Словно они утеряли веру в чудо!

— Посмотри, Самюэль. Вот до чего доводят человеческие желания и самопожертвование. Я не так давно наблюдал за этим миром. Мне было интересно, как они поступят… ведь может быть… я всё же ошибаюсь в человечестве⁈ Но нет. Всё, как и всегда. И поверь. То, что ты видишь перед своими глазами — это происходит по всей вселенной. Они просто растоптали свою жизнь. Им теперь только и остаётся, что дожидаться собственной смерти.

— Что здесь произошло?… — огляделся Самюэль.

— В этом мире царствовал голод, а почва не плодоносила. Но в один момент родилось создание, несущее с собой жизнь. Это было животное, напоминающее птицу и льва. Стоило ему лишь прикоснуться к мёртвой земле, как она тут же становилась плодоносной. Кровь этого животного создавала пресные водоёмы, а слёзы — чистые самоцветы невиданной красоты. Местные люди, увидев в этом животном своё единственное спасение, начали восхвалять его словно Бога. Они сделали для него храм, и каждое утро молились в его честь. Но!… Всё было не так просто. Что бы создать подобное чудо, нужно заплатить великую цену… жизнь! Всего лишь один раз в год эти люди должны были пожертвовать одной человеческой жизнью. И выбор был всегда за «священным зверем». Люди не имели право предлагать, – Мироздание развёл руки в разные стороны, — Одна жизнь за один год. Это же такой пустяк! Благодаря одному, сотни тысяч других могут продолжить жить и размножаться. Но… это чёртовое самопожертвование и человеческие чувства… вот что погубило этот мир!

— Не понимаю, — покачал головой Самюэль.

— А я тебе расскажу. И даже больше… я покажу! — протянул он руку в сторону Самюэля.

Безымянный прикоснулся к белоснежной ладони, и реальность вновь исказилась, переместив дуэт в новую локацию.

Это оказался очередной город в средневековом стиле, а Мироздание и Самюэль расположился на круглой площади… это было место казни.

— Посмотри! Вот к чему приводят людские поступки!

Самюэль широко раскрыл глаза, застав на площади разорванный в клочья труп льва с птичьими крыльями. Из его тела вырвали желудок, как и все внутренности. Осталась лишь грязная шкура, измазанная в запёкшейся крови, да кости, что уже вот–вот обратятся в тлен. Зверя подвесили на тросы, сделав из его туши некое предупреждение, или же — напоминание. Но вот в чём загвоздка. Возле центра площади находятся обессилившие люди, что склонив голову, пытаются молитвами вернуть священного зверя к жизни.

— Шло время, этот мир процветал, а люди размножались с чудовищной скоростью, — продолжил рассказ Мироздание, — И все боготворили «священного зверя». Они любили его и молились ему. И всегда, один раз в год, давали ему человека, на которого он укажет своим золотым когтем. Обычно если тебя выбирал «священный зверь», твоя семья тут же становилась уважаемой. Но… в один момент «священный зверь» вышел не в простой люд, а явился к Царю здешних земель. Он искал свой пир, пока его взор не упал на беременную жену Царя… он захотел забрать её жизнь. Прямо здесь и сейчас. Но это шло вразрез с правилами. Место одной жизни, он хочет забрать две. И тогда «священный зверь» дал Царю выбор: либо жена, либо ребёнок. Он не станет забирать двоих. Ему нужен только один. И как ты видишь… Царь сделал свой выбор! — указал Мироздание рукой на растерзанную тушу священного зверя, — Этот человек вдруг возомнил, что священный зверь больше не нужен людям. Что он не спаситель, а очередная проказа, которую нужно выжечь огнём. Он обманул народ. Царь сказал, что всё это время зверь лгал людям. Не он возвёл этот мир. Не из–за его крови земля насытилась водой, не из-за его слёз люди вдруг познали счастья в драгоценных камнях и это не его лапы плодоносили почву. Это всё, якобы, природа! Так же он сказал, что того, кто приведёт ему зверя, он обогатит несметными сокровищами. И… началась самая настоящая охота на «священного зверя». Так Царь спас свою жену и ребёнка. У него не было злых помыслов. Он лишь хотел, что бы его родные были живы. И знаешь, зверь не озлобился на людей. Он продолжил облагораживать этот мир, но так как у него не было жертвоприношений, силы его иссекали каждый день… пока его и вовсе не поймали. Священного зверя привели в этот город и поставили по центру площади, где перед ним предстал Царь. И тогда зверь промолвил на человеческом языке: одна жизнь!… Вот она плата, которую он жаждал, дабы продолжить улучшать этот мир. И место того, что бы переступить через себя, Царь пошёл на поводу своих