Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) (СИ) - Макс Мах

Есть и другие. Мне по разным причинам важно сохранять свою фамилию. Анну Бересфорд никто не знает. У этого имени нет веса в волшебном сообществе, а вот Анна Энгельёэн известна многим, и это говорящее имя. И здесь, в Англии, и там, за каналом[8]. У меня есть история, семейная и личная, есть репутация, и люди знают, чего от меня ожидать.

— Значит, все-таки нет? — прямо спросил Чарльз.

— Значит, давай подождем хотя бы полгода-год, — предложила Анна. — Если ты не против, конечно.

— Ну, что не сделаешь для любимой женщины, — притворно вздохнул мужчина. — Будем ждать…

Эпизод 2 : Поместье «Oak Grove», 15 июня 1992 года

Удивительное дело, как у некоторых людей меняется со временем взгляд на мир и на себя в этом мире, на добро и зло, и прочую этику с эстетикой. Была она когда-то вполне законопослушным гражданином. В Союзе при коммунистах, в России при капиталистах и далее везде: в Германии, во Франции и, наконец, в Англии, где, похоже, вся ее правильность разом и закончилась. Но не в той жизни, где она была историком-медиевистом, а в этой, нынешней, где она молода и красива, и наделена способностью к магии. В этом варианте бытия, если не строить иллюзии и не притворятся кем-то, кем не являешься, Анна оба раза родилась темной волшебницей. Можно сказать, настоящая ведьма, если использовать правильную терминологию. Жесткая, порой жестокая, — чего уж там, — но при том отнюдь не чудовище, а нормальная женщина и хороший человек. Как все это в ней уживалось, другой вопрос, но жестокая и безжалостная к одним, — например, к ныне покойному Вигго Фаусбёллю, — она была добра и щедра к другим. Такая вот сложная натура и неоднозначная личность.

«А кто же я здесь и сейчас?» — спросила она себя, переступая порог особняка Лонгботтомов.

В последнее время, она задавала себе этот вопрос не раз и не два. И более того, временами он приобретал для нее настоящую экзистенциальную[9] ценность. Однако здесь и сейчас, в этом доме и для этой семьи она была одновременно ангелом карающим и ангелом, несущим добрую весть. Кому-то другом, кому-то спасителем, а кому-то мытарем, взимающим долги. Раз уж взялась, она хотела помочь своим старым друзьям Фрэнку и Алисе, но теперь, когда Августа продемонстрировала свою ненадежность, бесплатного обеда уже не будет, а будет выставлена цена, соразмерная оказываемой услуге. А с Фрэнком и Алисой она уж как-нибудь потом объяснится, лишь бы было, с кем говорить.

— Здравствуйте, Августа! — поздоровалась она, входя в холл. — Извините, что без приглашения, но я здесь вместо господина Посредника. Он, видите ли, не придет, так что дальнейшее только между вами и мной.

— Не могу сказать, что понимаю вас, Анна, — нахмурилась леди Лонгботтом. — Но, раз пришли, проходите. Впрочем, вопрос остается, почему вы?

— Сейчас поймете. — Анна больше не собиралась играть в дипломатию, и говорить предполагала только по делу и исключительно по существу вопроса. — Вы не передумали, Августа?

— Нет, не передумала, — нахмурилась леди Лонгботтом, сообразившая, небось, куда ветер дует. — Но вы сказали…

— Я сказала, что посредник не придет, — разъяснила Анна свою позицию, — но при этом ничего не сказала о том, что планы меняются кардинально. Итак, вы готовы к путешествию? Собрались? Можете отправиться прямо сейчас?

— Сейчас? — смутилась женщина. — Но…

— Вы ведь договаривались с господином Посредником именно об этом, — напомнила Анна. — Сегодня, сейчас.

— Да, да! — поспешила заверить ее Августа. — Я готова. Мы готовы.

— Хорошо. — Анну это устраивало, им с Августой предстоял разговор, не предназначенный для чужих ушей, а значит, решив между собой, что случится дальше, они должны будут сразу же отбыть к месту назначения. Чтобы не было соблазна сбегать по-быстрому к Альбусу Дамблдору и добросердечно настучать на того, кто оказывает тебе благодеяние.

«Вполне в духе борцов за всеобщее благо, не так ли?» — усмехнулась она мысленно.

— Тогда, сразу к делу, — сказала Анна вслух. — Вашими стараниями, Августа, ситуация изменилась настолько, что я должна поставить вам еще одно условие.

— Я извинилась…

— Я приняла ваше извинение, но теперь вынуждена быть куда более осмотрительной…

— Я не… — попыталась объясниться Августа, но Анна ей не позволила.

— Мое условие, — сказала она, — вассальная присяга Рода Лонгботтомов, и это условие не обсуждается. Говорите мне «да», и мы тут же отправляемся в путь, скажете «нет», и останетесь при своем. Новых предложений не будет. Никогда.

Августа молчала почти целую минуту. Затем заговорила, но, похоже, она уже смирилась с поставленным Анной условием.

— Я всего лишь регент Рода…

— И, как регент, имеете право на любое решение, если оно направлено на спасение Рода от неминуемого пресечения, — возразила ей Анна.

— Пресечения? — переспросила Августа, явно знавшая, о чем идет речь. Видать, читала кодекс, когда искала выход из положения.

— У вас есть на этот счет сомнения? — спросила Анна.

— Нет, к сожалению, — призналась леди Лонгботтом.

— Тогда, не будем тратить время, — подвела Анна черту. — Вы принимаете мое предложение?

— Да.

— Тогда приступим, — предложила Анна. — Где ваши дети и внук? Где ваши вещи?

Все, а это Невилл и его родители, пребывавшие сейчас для общего спокойствия в глубоком целительском сне, и их вещи, то есть, приличных размеров горка сундуков и чемоданов, находились в одной из спален второго этажа.

— Отлично, — констатировала Анна, обозрев композицию. — Приступим, помолясь.

Она достала из кармана длинную тонкую веревку с завязанными на ней тут и там узелками и бросила ее на груду чемоданов. Движение палочкой, еще одно и третье, — этот фокус она научилась делать еще тогда, когда ей только исполнилось тринадцать, — и веревка, являвшаяся самосрабатывающим порт-ключом, мгновенно обвилась вокруг всех этих громоздких вещей, стянула их вместе и, сверкнув алмазным блеском, исчезла, унося вместе с собой и все собранные вещи.

— Ваши вещи уже на месте, — объяснила Анна, не уточняя пока, куда они направляются. — Теперь наша очередь.

Она достала из кармана еще одну длинную веревку, аккуратно опутала ею руки Фрэнка, Алисы и Невилла, и, взяв один свободный конец, протянула другой Августе.

— Держите и не отпускайте, — предупредила она на всякий случай. — Этот порт-ключ перенесет нас всех к месту назначения. Это довольно-таки далеко, так что будет «штормить», но лучше так, чем никак, не правда ли?

Августа не ответила, молча взяв в руку второй конец веревки, и тогда Анна активировала порт-ключ. Сказать, что им всем, — ну, кроме спящих, разумеется, — было плохо, значит ничего не сказать. Их, словно вывернуло наизнанку и так пять раз подряд. Так что в аппарационный зал Стейндорхольма они вывалились в полуобморочном состоянии, а беднягу Невилла, вообще, стошнило на