Эромант. Система Соблазнения (СИ) - Чехин Сергей Николаевич

— Да погоди ты, твою мать!

Мне оставалось лишь добивать подранков и пытаться догнать разошедшегося не на шутку фигляра, но тот с победоносным хохотом прорывался все глубже в гущу лязгающих громил.

Ты вырвался вперед…

Рывок, пронзающий укол, вскипевший мозг и грохот падающих лат.

Но войско отстает.

Круговой замах, и из вскрытого как консервная банка нагрудника хлынула зловонная жижа с тошнотворным содержимым.

И барлоги вокруг…

Уклонение, подскок, двойной тулуп в прыжке, и еще трое с располосованными панцирями рухнули на колени перед торжествующим воином.

Свой замыкают круг*

— Смотри, мама! — Лука трижды крутанулся вокруг оси, как волчок, и сиганул в образовавшуюся брешь, чтобы повторить прием. — Я больше не позор всего рода! Ты можешь мной горди…

Парень так раздухарился, что не заметил, как очутился в полном окружении гигантов. А те твари, что стояли в последних рядах, тратили меньше патронов и огнесмеси, и на одного зарвавшегося балбеса боекомплекта у них хватило. Хоть для этого и пришлось скинуться на троих.

Первый голем прошил спину наглеца. Второй вонзил ствол в живот с такой силой, что выдавил наружу кишки. И пока рыжий таращил глаза и хватал распахнутым ртом воздух, третий окатил его остатками «напалма». Но их было слишком мало, чтобы даровать противнику относительно быструю смерть.

Франта обдало горючими каплями, и на нем в дюжине мест вспыхнула одежда, причиняя невыносимые страдания.

Юнец заверещал и задергался изо всех сил, но слезть с шампура такого калибра невозможно, а маны уже не хватало, чтобы хотя бы обрезать ствол.

Лука медленно сгорал заживо, и ни я, ни Милана не успевали ему помочь. Да и как тут уже поможешь — разве что оборвешь долгие и страшные муки.

Женщина огненной фурией кинулась на свору гигантов, я тоже усилил натиск, но когда мы раскидали последних существ, франт выглядел так, словно его с головы до ног облили смолой.

— Мальчик мой! — мать подхватила еще живого сына на руки, прижала к груди и заревела так, что даже дракон наверняка бы вздрогнул от столь отчаянного вопля. — За что?..

— Ма… — последний выдох вырвался из обугленных губ, и дворянин упокоился в безмятежном ничто.

— Я убью их… — волосы дворянки полыхнули. — Сожгу всех до последнего.

— Нет, — с тяжелым сердцем приказал я. — У меня для тебя иная задача. Бойцы! — поднял револьвер и трижды выстрелил в воздух. — На штурм!

*Эпидения, «Феанор»

Эпилогус

— УРА-А-А-А!!!

Как только последний голем пал, с «Расплаты» на «Покоритель» хлынул рычащий алый поток и захлестнул американцев, как цунами. Наши били, кололи и резали с таким остервенением, что сломили первые ряды за считанные минуты.

Янки дрогнули и побежали, а волны отмщения ворвались на мостик и нижние палубы, где учинили сущее побоище и резню.

За успех абордажа волноваться не приходилось, и я велел команде подвести крейсер вплотную к падающему «Возмездию».

Флагман замедлил падение — экипаж до последнего боролся за живучесть, но до столкновения с землей все равно оставалось очень мало времени. Несмотря на все старания, пламя вырывалось из бойниц мостика, башен и даже портов якорных цепей.

Уцелевшие матросы собрались на верхней палубе, и если не эвакуировать их в кратчайшие сроки, все они повторят судьбу Луки, а я никак не мог этого допустить.

— Милана! — я указал на столбы огня. — Уйми пожар!

— Ты шутишь? Да тут и десять таких как я не справятся!

— Тогда сдержи его столько, сколько сможешь. Не дай ему прорваться наружу, пока люди не спасутся. Это — приказ!

— Да, господин, — в потускневших глазах сверкнули сердечки. — Будет исполнено.

Я велел опустить бортовую аппарель и первым прыгнул на затянутую дымом палубу. И сразу же увидел перебинтованных бойцов на костылях и носилках, подле которых сновали люди в белых халатах.

Очевидно, первыми эвакуировали раненых, как самых бесполезных в борьбе с огнем, однако как ни всматривался, так и не увидел среди них никого, хоть отдаленно похожего на Анри.

— Доктор! — схватил пробегавшего мимо медика за плечо. — Девушка — рыжая, поступила с контузией — где она?

— Госпожа Дюран?

— Да!

— Она в цитадели. Помогает охлаждать реактор.

— ЧТО⁈

— Сама вызвалась, ваша светлость, — лекарь развел руками. — Не смирительную же ей рубаху надевать. А без ее помощи мы бы давно взлетели на воздух.

— Милана, за мной!

Женщина сбежала по лестнице, отбиваясь от струй пара и языков пламени, что то и дело вырывались из пробоин и лопнувших труб.

Нутро «Возмездия» выглядело ужасающе — гул и грохот машин перекрывал рев пожара, легкие обжигало горячим дымом, всюду лежали обугленные тела, кричали раненые и умирающие.

Чтобы удержать крейсер на лету, приходилось перегружать реактор, что явно не способствовало работе пожарных бригад.

Бортовая электрика почти полностью накрылась, матросы качали помпы вручную, пока не падали без сил, и их тут же сменяли товарищи, чтобы несколько минут спустя рухнуть рядом на раскаленный пол.

В это время огнеборцы без какой-либо защиты бежали сквозь стены пара и пламени, протягивая новые шланги к очагам возгорания, и к тому моменту из бронзовых конусов вырывался кипяток.

Вскоре шланг раздувался и брызгал тонкими струями, что пробивали плоть, словно стальные клинки, но моряки боролись с наступающим огнем до тех пор, пока брандспойты создавали хоть какой-то напор.

А затем теми же маршрутами бежали за свежими рукавами, теряя по дороге сослуживцев. Я видел, как один почерневший от копоти парень качал рычаг помпы, пока кожа не припеклась к рукояти, и лишь после этого отошел, тряхнул головой и завалился без дыхания.

И где-то среди этого ада находилась моя подруга — и не просто пряталась среди коридоров и переборок, а принимала в творящемся ужасе непосредственное участие.

— Девушка! Рыжая! — рявкнул на ухо моряку, с трудом перекрикивая страшный гул расширяющихся от жара конструкций. — Где она?

— Там! — махнул в затянутый гарью коридор. — В реакторном!

Если бы не Милана, я бы ни за что не пробился через оплавленную стальную кишку длиной в сотню шагов, где через каждые десять метров били гейзеры огня или пара.

Но даже в сопровождении мага, поход через жопу сатаны сожрал столько сил, что под конец я едва стоял на ногах от нестерпимой духоты и дурманящей гари.

Да что тут вообще говорить, если поворотное колесо толстенной бронированной переборки размякло настолько, что запоры пришлось пережигать, чтобы открыть дверь.

Глядя на все это, я понял — Анри знала, что уже не вернется назад, но все равно осталась, чтобы пожертвовать собой ради сотен других. И от осознания этого душу охватила смесь гордости и страха, что пополнила запас заметно иссякшей магии.

— Семен⁈ — удивленно воскликнула подруга и тут же навалилась на помпу, что гоняла воду вокруг цилиндра с манородным стержнем, который раскалился так, что целиком просвечивал сквозь оболочку.

Француженка в распахнутой почерневшей и промокшей насквозь блузке работала из последних сил, а рядом сидели и лежали изможденные и умершие от натуги матросы. Она явно хотела обнять меня, но тряхнула слипшимися прядями, закусила окровавленную губу и продолжила качать насос.

— Анри, надо уходить! Корабль уже не спасти!

— Я не могу! — со слезами выдохнула девушка. — Если остановлюсь — реактор взорвется! Оставьте меня, у вас еще есть шанс уйти!

И снова выбор.

Тяжелый.

Болезненный.

Отчасти бессовестный.

Но войн без потерь не бывает. Всегда приходится чем-либо жертвовать.

Чем-либо… и кем-либо.

И Анри вне всяких сомнений мне ближе и милее. Я бы хотел сберечь всех… И чтобы эта бойня вообще не начиналась. Но слабину давать нельзя, потому что врага не умилостивить и не разжалобить. Врага можно только остановить — и за это придется платить.