Рута Нортвич, человек и некромант - Анна Ледова

ничего страшного, крошечный осколок, даже крови нет. У кошечки боли, у собачки боли, а у великого властителя умертвий и душ ничего не боли…

Помощница споро выудила из своей бездонной сумки какой-то бутылёк, диск из прессованной ваты, пинцет и бесцеремонно усадила воющего Руту обратно в кресло. Едкая жидкость шипела и щипала, а после Зараза залепила пострадавшую подушечку пальца весёленьким цветным пластырем со зверятами.

И изложила свой план.

— Фриков в Сети любят, а ваши способности в ней даже объяснять не придётся. На видео без разницы: настоящая магия это или нейросети постарались. Вот собой — некромантом Амарутанисом — и будете. А чем вы в действительности занимаетесь — не важно. На хайпе и выедем. Пожалуй, вы были правы — аудиторией «Битвы экстрасенсов» действительно не стоит пренебрегать.

— Так ты ж сама говорила, что в магию у вас не верят и светить её не следует, — не понял Рута.

— Это в реале. А в видосиках даже зомби-апокалипсис съедят и добавки потребуют. Это уже совсем другой мир, босс. Главное, после натурных съёмок не забывайте действительным свидетелям память подчищать. Я же сказала: вам работать по специальности больше не придётся. Ну, разве что с нашими криминальными друзьями по доброй памяти.

— Так а деньги-то откуда будут, если мне ни поднимать, ни упокаивать никого больше нужно?

— От рекламодателей, — Зануда посмотрела на него, как на идиота. — Откуда ж ещё. Кстати, можете расплести косы и на фоне заката провести рукой по волосам, задумчиво глядя на вечерний город? Я производителям шампуня пост предложу — с руками оторвут.

— Мне это не нравится, — буркнул Рута. — Я честный некромант, а не распутная девка, чтобы своим телом торговать. И косами.

— А борщик понравился? — заботливо спросила Зараза.

— Очень! А там ещё осталось? А ты ещё такой приготовишь?

— Конечно, босс, — угодливо ответила помощница. — У нас сметанки от спонсора как раз ещё на четыре поста. И борщик, и оладушки. А если работать неймётся, то я в описании к каналу выставлю прейскурант. Какую-нибудь там чистку ауры и общение с духами предков.

— Тысяч по пятьдесят за встречу, да? — оживился Рута. — Этого же хватит, чтобы ты успокоилась и перестала зудеть, что я тебе что-то там типа должен?

— По пять миллионов за сеанс.

— Э-э! — возмутился Рута. И быстренько посчитал курс арданов к местной валюте. — Это же… Две тысячи монет! Да мне за всю последнюю Скарратонскую войну столько не заплатили, а длилась она без малого четыре года! Какой же дурак столько за общение с призраками платить будет⁈‥

— Ничего вы в маркетинге не понимаете, босс, — вздохнула Зануда. — Высокая стоимость ваших услуг как раз отпугнёт ненужных любопытных, ибо зарабатывать мы будем на рекламе сопутствующих товаров, а не на ваших способностях. А если кто и согласится, то скорее заплатит именно пять миллионов, чем пятьдесят тысяч. Видите ли, я много работала с сильными мира сего. А те предпочитают покупать такие же галстуки за углом втрое дороже, лишь бы не прослыть идиотами.

— Я, кажется, наконец понял, — скорбно сказал Рута. — Никуда я не перенёсся. Нет никакого другого мира. Просто я умер и попал в ад. А ты — мой личный демон, что будет терзать мою душу тысячелетиями, пока я не раскаюсь в собственных грехах.

— Занятно, что и в вашем мире есть понимание ада и рая, — хмыкнула Зануда. — Значит, признаёте, что вы тоже смертный человек, босс?

— А это сократит мой срок в аду, За’абви-Ша, верховный хозяин посмертия? — смиренно спросил Рута, догадавшись наконец, с кем говорит.

— Забава, — вздохнул демон в женском обличье. — Ну, так уж папенька назвал. Идея, конечно, интересная. Но нет, я не ваше наказание. Да и адом бы я этот город не назвала. Чистилище — ещё может быть. Так что встряхнитесь, босс, нам ещё вечером к Алексею Васильевичу ехать, и вот там для вас настоящая работа есть. Кстати, он вам три ящика мороженого прислал, вы, кажется, малиновое любите?

Слова у Занозы с делом не расходились. Через неделю Рута Нортвич стал звездой интернета. Деньги полились рекой. С ними пришла слава и признание, о котором так мечтал Рута. Эти глупые людишки боготворили его, великого некроманта. Брали автографы и визжали от восторга, когда он грозился развоплотить на месте любого, кто посмеет приблизиться к нему. Только всё это было не настоящее, а какое-то лицедейство. Ведь в действительности его не боялись, а он был вынужден это терпеть. Он, великий некромант Амарутанис Нортвичен-Веген Шантиран был вынужден играть в некроманта Руту. А иначе этот безумный мир в него не верил. Амарутанис Нортвичен-Веген мог стереть этот мир в порошок, поднять все кладбища до единого в радиусе двух конных переходов, но никто не поверил бы, что это сделал он. Списали бы на вирусы и тайное оружие стран первого мира. Зато Рута-Нортвич-в-Сети был богом. Там ему было позволено всё. И, да, в первую же неделю поступило восемь заявок на пятимиллионное общение с духами предков. От людей, которые в это не верили, но, как выразилась Зануда, Рута сейчас был на волне, так что не стоит удивляться, если на оплаченный авансом сеанс заказчик придёт только ради пары кадров с ним. А то и вовсе не явится. Главное, что о сеансе у великого некроманта Руты Нортвича уже объявлено в соцсетях.

И Рута снова напрочь отказывался понимать этот мир, где реальная магия никому не нужна, но за неё готовы платить бешеные деньги. Только бандиты радовали своим постоянством — у них вопросы к самым настоящим трупам не переводились.

— Как есть ад, — резюмировал Рута, когда Зануда переселила его в отдельный особняк с бассейном и роскошным садом и объявила, что этот дом отныне его и что он больше ничего ей не должен.

Гардеробные ломились от дорогой брендовой одежды, косы ему отныне заплетал каждое утро смазливый молодчик из известной брадобрейной сети, а есть полагалось исключительно то, что проплачено спонсорами.

— Я не «предмет договора»! — взорвался Рута, когда Зараза подсунула ему на подпись очередной контракт — теперь на съёмки в сериале.

— А разве не этого вы хотели? Известность и признание. Деньги, опять же.

— Оно… Это всё ненастоящее! Фарс какой-то! Да что это за дебильный мир! Сделай всё, как было!