Товарищ "Чума" 6 (СИ) - lanpirot

— По кочану, товарищ старший майор государственной безопасности, — немного грубовато произнес я и испарился прямо на глазах главы разведки СССР.

Не, на самом деле я никуда не исчезал, а всё так же продолжал стоять, маяча прямо перед самым носом старшего майора, наложив на себя обычный слабенький морок. Но для Фитина и этого оказалось достаточно — ведь для него (как, собственно и для остальных, кроме Бомбадила) я бесследно исчез. Том усмехнулся в залитую кровью бороду и весело мне подмигнул. Чтобы и рыжий шотландец меня не заметил, нужна была печать посерьёзнее, с вливанием в неё куда больше сил, чем я задействовал в этот раз. Вот тогда бы он меня тоже не выкупил.

Ведь мой ведьмовской чин выше, а, следовательно, воздействовать на реальность я могу куда мощнее. Только есть одна маленькая неприятность, ставящая крест на быстром наполнении энергией сложных печатей — это мои загубленные меридианы. На данный момент я могу воспользоваться таким заклинанием, если заблаговременно его подготовлю, напитав силой и оставив совсем немного — для последующей быстрой активации. Иначе как следует колдануть экспромтом у меня не выйдет. Но сейчас, чтобы произвести впечатление на высокое начальство, мне вполне хватило и слабенького морока.

— Товарищ Чума, ты где? — Фитин обеспокоенно начал вращать головой, стараясь меня обнаружить.

И ведь ему было совсем невдомёк, что я остался на своем месте. Ну, ладно, не буду его расстраивать — и я отошел подальше, к самой душевой будке, где и развеял наложенное на себя заклинание.

— Я здесь, товарищ старший майор госбезопасности! — окликнул я Фитина, который в это момент смотрел совсем в другую сторону. — Теперь понимаешь, что Владимир Харитонович со своими курсантами ничего бы мне не противопоставил? Если мне понадобится, я так или иначе, попаду на любой секретный объект…

— Так, хватит! Не будем больше об этом распространяться! — неожиданно заявил Павел Михайлович. — Товарищ капитан госбезопасности, — с донельзя «протокольным» выражением лица обратился Фитин к начальнику школы. — Срочно вызывай секретчиков, и подписку о неразглашении со всех, находящихся на территории школы. Со всех, Владимир Харитонович! Ты понял? Чтобы об этом происшествии… ни одна собака…

— Так точно, товарищ старший майор государственной безопасности!

Ситуация — серьёзней некуда. Шарманазашвили это сразу понял: для всего курсантского состава школы накрывается любая заграничная деятельность. Носителей таких секретов никто из СССР больше не выпустит. Хоть они толком и не знают ничего — просто выпало побыть случайными свидетелями. Но, такова жизнь.

— В общем так, товарищи, — подытожил начальник внешней разведки, — приводите себя в порядок… Часа вам будет достаточно?

— Вполне, — ответил я за всех.

— Тогда не буду вам мешать, — произнес Павел Михайлович. — А через час жду вас в кабинете начальника школы в полном составе. — Владимир Харитонович, можно вас на пару слов?

Удалившись подальше от душевого закутка, Фитин спросил:

— Слушай, Володя, а мы с тобой, случаем, оба с ума не сошли?

— Никак нет, товарищ старший майор госбезопасности — если бы мы сошли с ума, то не оба сразу, — ответил Шармназашвили. — Это только гриппом все вместе болеют, а с ума поодиночке сходят[1]. А я видел всё тоже самое, что и вы. Даже немного больше…

— У тебя же спецсвязь в кабинете имеется, Владимир Харитонович? — вместо ответа поинтересовался Фитин.

Иосиф Виссарионович вот уже несколько минут, после того, как внимательно выслушал доклад Судоплатова, молча и вдумчиво набивал свою трубку. Затем он неспешно её раскурил, выпустив в потолок клуб ароматного сизого дыма.

— Курѝте, Павел Анатольевич, — предложил он старшему майору госбезопасности, чем тот тут же воспользовался.

— Ви сами-то верите в то, что только что мнэ рассказали? — поинтересовался вождь, взглянув из-под седых бровей в глаза начальнику четвертого управления НКГБ.

— Все это, конечно, странно… Но я верю, товарищ Сталин! Как бы не глупо это звучало.

— Хм… Спасибо за откровенность, товарищ Судоплатов, — чуть помедлив, произнес вождь после глубокой затяжки. — Знаете, что я…

Закончить фразу ему не дал Поскребышев, заглянувший в кабинет:

— Товарищ Сталин, простите, что отрываю. У меня на проводе Фитин. Говорит, у него имеется очень важная информация…

— Соединяйте, Александр Александрович, — распорядился Иосиф Виссарионович, не желая тратить драгоценное время на лишние уточнения — играть в «испорченный телефон» он не любил.

— Хорошо. — Поскребышев скрылся за дверью, а вождь снял трубку с телефонного аппарата.

— Товарищ Сталин у аппарата, — произнес вождь и замолчал, видимо, выслушивая коллегу Судоплатова.

Во время всего разговора лицо Иосифа Виссарионовича оставалось беспристрастным. Однако, Павел Анатольевич, по роду деятельности являющийся хорошим физиономистом и не единожды встречавшийся с вождем, уловил, что Сталин, по меньшей мере, удивлен.

— Хорошо, жду! — наконец произнес Верховный Главнокомандующий, вернув трубку на место и вновь замолчав, попыхивая дымком.

— Что случилось, Иосиф Виссарионович? — не выдержал Судоплатов.

— Слючилось, Павел Анатольевич… — чуть помедлив, произнес Сталин. — Лейтенант госбезопасности Чумаков вернулся… А с ним — профессор Трефилов и, как бы это не показалось странным — тот самый загадочный и неуловимый товарищ Чума, за которым мы Чумакова и посылали.

[1] Цитата из м/ф «Трое из Простоквашино».

Глава 6

Как же приятно после всех берлинских приключений, просто стоять под прохладными (но не ледяными) струями воды в простом уличном душе. Несмотря на наступившую осень, погода в Подмосковье стояла на редкость тёплая. Можно сказать, даже жаркая, прямо настоящее бабье лето наступило. Солнце воду в баке умудрилось до комфортной температуры подогреть. Так что плескаться под освежающими струями воды на свежем воздухе — прямо в радость было.

Я припомнил своё счастливое советское детство и юность, когда удавалось съездить в пионерский лагерь. Так-то практически всё лето я с дедом на пасеке пропадал, но случались и иные светлые моменты, когда родителям удавалось взять заветную путевку и отправить меня «поправлять здоровье» в один из многочисленных пионерских лагерей, которыми славился Советский Союз.

Конечно, основная их масса не могла сравниться с пионерскими лагерями всесоюзного масштаба — такими как «Артек» и «Орлёнок», но и они тоже исправно выполняли свою основную функцию — обеспечить качественный летний отдых детям и подросткам СССР, оставляя приятные воспоминания на всю оставшуюся жизнь.

Мне тоже посчастливилось единожды съездить по путевке в «Орлёнок» и, так сказать, собственными глазами оценить разницу и размах, существующий между обычными местечковыми лагерями, находящимися на балансе какого-либо предприятия — «Портовик», «Гидрогеолог», «Энергетик» — их названия говорили сами за себя, и местами отдыха поистине всесоюзного масштаба.

Причём, в тот год я попал в юбилейную международную смену, и количество знаменитостей: писателей, композиторов, режиссеров, актёров, космонавтов, олимпийских чемпионов (кого там только не было) просто зашкаливало. Постоянные творческие встречи с этими замечательными людьми, известными не только в СССР, произвели на меня неизгладимое впечатление.

И это я молчу об обычных ребятах-иностранцах, с которыми мы общались вот так — запросто, что для подростка из союзной глубинки было просто немыслимым делом. Вот там-то мне и удалось немного отточить свои знания немецкого, пообщавшись с ребятами из ГДР.

И именно после этой поездки у меня появился интерес и к другим иностранным языкам. Да, в общем-то, и в выборе будущей профессии учителя Всероссийский пионерский лагерь «Орленок» оказался не на последнем месте. И заметьте, этот отдых был абсолютно бесплатным! Мои родители не потратили ни копейки! Хоть многие и хают канувший в Лету Советский Союз, но лозунг «все лучшее — детям» был вполне себе рабочим.