На лыжне попаданец Ломаев (СИ) - Леккор Михаил

Этого он понять уже не мог и как военный в жестко структурированной системе и как советский гражданин великой страны, но маленькими людьми. Ну что же делать, придется маршалу авиации принимать реальность, какая она есть. А я поговорил и уехал. Кажется, первый, пусть и небольшой шажочек к офицерскому званию я совершил.

А в ВОЛСР, в своем взводе было дел не проворт. Нет, не по прямому назначению. Даже в северной Вологде окончательно наступила весна и идти на лыжах можно было по принципу: «Стою на асфальте в лыжи обутый, то ли лыжи не тянут, то ли я… и т.д.».

Зато люди у меня были, прямо-таки не люди, а 31 насущная проблема. Но это для меня мелкий пустяк. Как опытный декан с большим стажем я и руководить умел, и снабдить немалую массу народу. А если надо, то и наводить дисциплину.

В армии, с одной стороны, сложнее — оружие, воинский порядок, людей надо кормить, одевать, беспокоиться обо всем — от умения стрелять и быстро бегать на лыжах до желания жить без миленькой мамы (таких до половины). Но, с другой стороны, армия — это жесткая структура со множеством уставов. И они распоряжаются всем, ты только делаешь морду кирпичом. Ну и определяешь перспективные цели на будущее.

И тут у меня все хорошо. Перспективы установлены на самом высоком уровне (Горбачев). Правда, он может передумать в любой момент, но пересмотреть грядущие действия уже невозможно. И еще тонкость — генеральный секретарь планировал деятельность только мою, а уж я перевел его на весь взвод. Но и это хорошо. Если удастся натренировать своих подчиненных до хороших спортсменов, то четырех биатлонистов легко заменим. Никто не будет противиться, если хорошие умельцы будут заменены отличными.

Единственно, сейчас весна, а потом лето, лыжи еще не скоро будут нужны. А биатлонисты, как и все лыжники, будут тренироваться пёхом. Впрочем, и это неплохо.

Я буквально был затоптан, морально, разумеется, когда объявил, что первые две будущие недели взвод будет бегать десять километров в день. и это без оздоровляющей физкультуры, утренней пробежки и прочей лабуды. Затем плавно переходим на пятнадцать километров в день. И, наконец, максимальное расстояние — двадцатка.

— У-у! — больше для меня, чем по-настоящему, взвыл взвод. Здесь у меня во взводе почти все профессиональные спортсмены (на 90%). И они понимают, что в биатлоне хорошая тренировка — это на две трети основа победы. И гарантировалось все моими успешными победами.

И раз я говорил — надо бегать, значит, надо. Один только спросил, впрочем, без двойного смысла, из простого любопытства. Мол, а вы побежите с нами, товарищ прапорщик? И заткнулся, поскольку я твердо ответил:

— Конечно, или я не спортсмен? Мне еще надо побеждать в ФРГ!

И повел свой взвод со следующего дня на тренировки, то есть, главным образом, бег. Да, кстати, структуризация и специализация сильно сказалась и на текущей деятельности. Бег день от дня и при том, как можно больше, — это стезя только нашего взвода.

Самый, скажем так,хитровыскобленнный взвод был второй, который занимался подготовкой инструкторов лыжного спорта. То есть комвзвода лейтенант Смирнов и три комода (для самых умных — командира отделения), получали зеленых новобранцев, хоть немного знакомых в теории и на практике с лыжами и через полгода год выпускали опытных сержантов — лыжников. Та же школа сержантов, но с особенной спецификой.

Лениво, конечно, но очень бестолково и бесцельно. Большим спортом они не занимаются, но и цели строить солдат из новобранцев у них тоже нет. Так себе, практически тянут время. Нет, кое что у них получается, видел немного от предыдущего выпуска. Все-таки армия — это великая вещь. И очень страшная, как камнедробильный механизм. Там, главное, попасть на ленту основного процесса, само размозжит.

И, наконец, третий взвод. Это те вспомогательные структуры, которые, собственно, и делают, хотя бы внешне, из спортивной гражданской организации военную спортроту. А чтобы еще получше делали, в этих солдатиков вгоняли воинский дух. Шагистика, дисциплина и субординация. Бр-р! Это то, что делают в каждой обычной армейской части. Желательно, но лучше без меня.

Ну и конечно, первый взвод здесь, безусловно, главный, не потому, что основная часть офицеров и прапорщиков спортроты находиться в этом подразделении, а потому, что это и есть спортрота, а остальные лишь подмогают.

И я совершенно не удивился, когда на утреннем построении взвода, а мы строились отдельно, слишком уж разные были и по задачам и по составу, и по текущей деятельности, показался командир все спортроты, прямо-таки царь и государь всея Руси капитан Великанов.

Как специально подошел. Я, между прочим, не приказывал, а по товарищески говорил о грядущих грандиозных задачах, и укреплении воинской дисциплины среди спортсменов в связи с этим.

Проблема ведь не такая и маленькая, как могло показаться с первого взгляда. Да, в первую очередь мы должны получать медали и желательно золотые. Но и быть военными тоже должны. Конечно, мы офицеры и прапорщики и требуют с нас не как с рядовых срочной службы. Но, товарищи, форма одежды все равно должна соответствовать имеющего устава, а утренняя побудка обязательна для всех.

Сегодня взвод строилсядвадцать семь минут. Почти полчаса! Первые устали ждать опоздавших, от которых к тому же ощутимо пахло перегаром. И если по первому пункту были сугубо армейские требования, то пить алкоголь спортсменам вообще нельзя. М-гм, ну или пить по минимуму.

Подчиненные мои опять зароптали, уже серьезно, но я помянул маршала авиации Кожедуба и риторически спросил, что стало бы, если здесь сегодня был И. Н. Кожедуб или любой другой высокопоставленный военный?

Строй замер. И не потому, что ребята увидели командира роты. Нет, до них дошла простенькая мысль, что такой взвод, а также вся рота будет расформированы. И не скорее всего, а безусловно. А личный состав будут передан в обычные части и еще хорошо, если не с понижением. Армия есть армия, дисциплина и субординация должны быть всюду. Если же они будут отсутствовать, то такие подразделения окажутся ликвидированы, несмотря на все достижения.

Капитан Великанов эту мысль подтвердил и потребовал держать минимальную дисциплину.

— Вы, прежде всего, советские военные — офицеры и прапорщики — а потом уже все остальное, — жестко сказал он, — это бытие воинской жизни. И если вы подумали, что вас поставят за армейские рамки, то вы глубоко ошибаетесь.

С такими мыслями лучше сами добровольно переходите на срочную службу в обычные армейские части, чтобы потом, через обусловленный срок, списаться на гражданку. А если хотите остаться в армии, то должны быть военными. Ясно, товарищи офицеры и прапорщики?

Чем армия хороша и чем она положительно отличается от гражданки, так это хотя бы подобием дисциплины. Пусть взвод был немного, гм, расхлябанным и разболтанным, но все-таки эо было воинское подразделение, а не гражданская анархия.

Поэтому строй дисциплинировано молчал и ждал, что будет дальше. А командир роты в свою очередь понимал, что здесь, главным образом, виновато командование, в том числе и он сам. Поэтому на уровне словесной накачки он и остановился, глубокомысленно посмотрел на меня, мол, понял, командир взвода, свои задачи? А потом перешел на основные перспективы первой структуры спортроты.

Глава 7

Да, вот так вот. Ведь мы не просто являемся регулярным воинским подразделением, мы еще в немалой степени спортрота, и если забудем об этом, то полетим вниз по паркету еще быстрее. Вот такая дилемма. Спортсмены ни в коем случае не должны забывать, что они военные. А военные обязаны помнить, что они еще является спортсменами.

Хотя это все ерунда, детская проблема идентификации. Вот как завоевать медали в грядущих соревнованиях — это грандиозная цель для любого чина и должности. И я без колебаний ответил на вопрос командира роты об основной перспективной цели:

— Всеми силами готовимся к зимним состязаниям в ФРГ, товарищ капитан, согласно вашему приказу и указаниям вышестоящих командиров.