Наёмник.( Затворник 1) - Васильченко Д. Н

коктейль. Если его вколоть человеку, боец даже с переломанными ногами сможет двигаться. Не очень долго, но активно. Вколол через штанину. Переполз к Анри. Тут было похуже: ноги явно сильно ушиблены, но, кажется, не сломаны. Анри тоже был без сознания. Этому вколол противошоковое и обезболивающее, а потом БК. Печень и почки потом выплюнут кишки, но это потом. К этому времени Люф уже пришёл в себя и полз к Ярику, используя идиоматические выражения сразу трёх языков, описывающие его ощущения и то место, где они находятся. Слышал Ярик его, как сквозь наушники. Значит, тоже контузия. Себе тоже вколол БК. Изнутри ударила жаркая волна, затошнило, но потом зрение прояснилось и захотелось кого-нибудь прибить. Перехватив поудобнее автомат, курсант стал открывать люк. Бой всё ещё продолжался. Конвой прижали классически: подорвали переднюю БМПешку управляемым зарядом, заднюю расстреляли из гранатомётов, а центр причесали минами направленного действия. Такие мины пробивали борта машин и положили половину личного состава. Слева обрыв, справа склон, откуда стреляют несколько десятков автоматов и пять-шесть пулемётов. Теперь со склона били снайпера, выбивая самых активных, а остальных прижимали автоматическим огнём ещё несколько десятков стрелков при поддержке нескольких пулемётов. Колонну практически добили. Люф вытащил Анри и стажёры стали оглядываться. Скоро пойдут группы зачистки. Люф махнул в сторону склона вниз, и Ярослав кивнул. ОЧЕНЬ слабый шанс. Даже если они доберутся до нижнего серпантина, вряд ли отсечную команду туда не поставили. Значит, их зажмут с двух сторон. Но жить так хочется! Они потащили Анри к обрезу дороги, но бойцов никто не собирался отпускать. Взрыв нескольких гранат из подствольных гранатомётов накрыл ползущих, пара осколков саданула в броник, и Ярослав окончательно отрубился.

Ярик много читал, смотрел фильмы, про то, как пытают, курсантам рассказывали на профильных лекциях... Как надо сосредоточится, не говорить ничего и подобная чушь! И всё же это было не так, как на лекциях. Совсем не так. Ярослава сначала привязали намертво к стулу, а потом... Парня не били! Пленного стали прижигать раскалённым гвоздём. Руку. Вернее, кисть. И знаете что? Ярослав просто кричал, а потом взахлёб рассказывал им всё, что они спрашивали. Нет, юношу не били! Просто жгли раскалённым железом! Боль. Ярик считал, что он о боли знает, причём, почти всё. Ведь его били, у него болели зубы, ему ломали кости, даже дважды ранили. Правда, легко ранили и на тренировках. Да, на выездах было всякое. Но Ярославу везло, и он ни разу не попал под раздачу. Но присутствовал при проблемах, так сказать, сам тащил раненых, сам успокаивал их, сам встречал их после госпиталя. Нет. Пытка — это другое. Там, после ранения, травмы, нужно просто потерпеть, и всё пройдёт, придёт помощь, отвезут в госпиталь, успокоят и ты окажешься в безопасности. А здесь чем больше терпишь, тем сильнее боль. Нет пафоса и преодоления. Просто боль. Боль такая, что ты не можешь контролировать мочевой пузырь и постоянно, когда пик боли, подсыкиваешь. Ты бы и обосрался бы с удовольствием, но мышцы так напряжены, что не до того. При этом ты кричишь. Потом плачешь. Потом материшься и плачешь. Потом опять кричишь. И так – по кругу. Короче, боль, боль, боль и ещё раз боль. Унижение? Да насрать, лишь бы боль закончилась. Но так как Ярослав ни хрена не знал, то его прекратили пытать часа через два. А может, через двадцать минут... Кто его знает. Просто при пытках время идёт по-другому, всё вокруг другое! Потом подошёл к Ярику здоровенный алабец, потрепал по щеке, улыбнулся, а потом как дал в морду. Очнулся Ярослав в каком-то коровнике или складе, приспособленном под хранение картошки. Вот на неё, родимую, и кинули его тело. Потом утащили Анри, за ним Люфи. Потом притащили двух хортов, сильно избитых. К вечеру все пленные более-менее оклемались и попытались поговорить, но охранник дал очередь через слуховое окно, чуть не задев курсантов. Все притихли и попытались заснуть. А дальше про пленников как будто забыли. Только хортов на следующий день буднично вывели под слуховое окно и перерезали горло. Сделали это прямо под слуховым окном в паре-тройки метров от курсантов и кровью несло в окно целый день. Пряный, приторный, острый запах, от которого они постоянно хотели рыгать, представляя себя на месте хортов. А ещё мухи! Жирные, серые, много. Твари! Жужжат и жужжат. Первые три дня было просто плохо. Болела прижжённая рука, голова раскалывалась после контузии, внутренности выпрыгивали после боевых коктейлей. Пленных не кормили, не били, не вспоминали. Было холодно и хотелось есть, несмотря на постоянную тошноту. Голод нарастал постепенно. Через три дня их покормили какой-то кашей, сваренной на воде, не мытой, не доваренной до конца. Пленные обрадовались и думали, что дальше будут кормить регулярно, но куда там. Кормили не регулярно, как будто случайно. Желудки набивали по максимуму, еда была препаршивейшая, хлеб чёрствый и не всегда, вода из-под ржавого крана, из-за чего начались поносы. У всех. А может, из-за того, что от голода грызли сырую картошку, которой был забит склад и на которой они спали? Пленным повезло, что в коровнике была труба с водой и краном. Через месяц привезли ещё хортов, но потом хортов забрали, а пленники ослабели настолько, что почти не вставали. У Ярослава все его суперспособности ушли, и он стал просто слабым и жалким. Голод, срачка, изредка побои. И тут сломался Люфи. Есть люди, которые ломаются как ветки, на чём-то одном. А есть те, кто ломаются как печенье. В брызги и крошки! В один из дней принесли недоваренную кашу, и охранник привычно в неё плюнул. Попал в миску Люфи. Люфи переклинило и он начал орать, что Люфи важный человек и за него заплатят много денег. Он орал и орал. Даже две очереди по окну его не заткнули. Ярослав и Анри пытались его остановить, но куда там! Их обматерили и приказали заткнутся. Люфи продолжал орать и блажить. Потом заскочили четверо алабцев, попинали всех пленных, схватили Люфи и вытащили его наружу. Пленникам всё было видно через слуховое окно. Люфи начали бить. Сначала ногами, потом прикладами. Ярослав видел, как от удара у Люфи выскочил глаз и повис на какой-то ниточке. Потом он упал, и его забили насмерть. Труп так и остался там лежать. Опять пахло кровью и дерьмом целый день. Перед смертью Люфи обосрался. На следующее утро приехал кто-то из начальства и долго орал на местных. Анри, хорошо знающий язык местных, сказал, что