Вскрываем карты! (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич

Перед тем, как направить стопы в обратном направлении, извлек из внепространственного хранилища магический артефакт связи. После активации девайса передо мной материализовался образ полковника Мухина, официального представителя контрразведки, прибывшего в Восточный во главе группы захвата практически одновременно со мной.

— Глеб Сергеевич, только что в пяти верстах от поселка Шахты на меня было совершено тщательно спланированное нападение боевой звезды, принадлежащей одному из китайских кланов наемных убийц…- Далее я во всех подробностях поведал контрразведчику об обстоятельствах, предшествующих покушению, четко указывающих на заказчика, или заказчиков.

— Спасибо, Владимир Прохорович, вы свою задачу выполнили на все сто, — одобрительно кивнул полковник, — с этого момента операция переходит полностью под мою юрисдикцию. Теперь у Государя не будет никаких сомнений в отношении виновности некоторых господ «подтвердивших свою верность годами безупречного служения трону и Отечеству». — Мухин, не стесняясь моего присутствия, явно передразнивал самого царя-батюшку. Впрочем, никакой крамолы я в этом не усмотрел. Время от времени царственных особ, по меткому выражению Михаила Илларионовича Кутузова-Голенищева, также необходимо мордой и в говно.

Распрощавшись с полковником, еще раз с тоской посмотрел на то, что осталось от моего транспортного средства. Жарковато тут было, однако, коль наведенные защитные чары не смогли защитить машину. Завтра придется вновь отправляться на авторынок и повторить весь недавний «гемор» с разборкой, легированием, рихтовкой и наложением заклинаний на всякую мелкую деталь своего будущего авто. Время до прибытия состава у меня имеется, так что, за дело, товарищ. Еще успею прокатиться по местам, отведенным под мою базу.

Бодро топая по дороге в направлении Шахт, мысленно представлял, как боевая группа полковника Мухина в данный момент входит в кабинет генерал-губернатора и берет его «за жабры». Нападение на личного представителя Государя Императора полностью развязывает руки сотрудникам Тайной службы Российской Империи. Запоет Днепров-Поплавский, как соловей майский, всех сдаст, надеюсь, этот боров Крымов также причастен — уж очень сильное отвращение мне внушает этот герой непонятно каких войн. Надеюсь на место алкоголика пришлют не какого-то паркетного шаркуна, а по-настоящему инициативного военачальника.

При личной встрече Государь Император показался мне вполне серьезным политиком, поэтому для меня не совсем понятно, какого хера Днепров-Поплавский и Крымов делают на столь высоких государственных постах. Впрочем, мутны воды во облацех. Это я к тому, что вряд ли когда узнаю все перипетии, творящиеся в высших сферах власти. Там Сенат, Дума, при царе придворная камарилья и всяк «сверчок» норовит занять шесток повыше, сожрав конкурента едва ли не в прямом смысле. Это они называют «высокой политикой».

Ну все, прочь из головы всё лишнее! Если человеку не дано объять необъятное, займемся делами насущными, коих у меня, в связи с грядущей едва ли не апокалиптической бойней, невпроворот.

Для поднятия настроения запел Марш веселых ребят из одноименного фильма, вариант, слегка опошленный моим глубоко уважаемым наставником Ильёй Борисовичем Ананьевым:

Виталий Павлович Казначеев был вне всякого сомнения удивлен, увидев меня без автомобиля. Однако глупых вопросов не задал. Помог устроиться в отправляющемся в столицу Приморского края эшелон с очередной партией угля. Около семи вечера таксомотор подвез меня к воротам усадьбы.

В окнах большого дома кое-где горел свет. Значит, меня ждут и, может быть, волнуются за меня. От этой мысли на душе стало тепло и приятно. Как-то незаметно все треволнения уходящего дня отошли на задний план, а потом и вовсе стерлись из памяти.

Глава 4

— А, привет Илюха! Заходи. — Наставник по совместительству истопник детского дома имени Ф. С. Чумбарова-Лучинского встретил меня немного навеселе. Причиной тому была ополовиненная чекушка водки. На столе традиционный «натюрморт»: упомянутая емкость, граненый стакан и немудреная домашняя закусь, состоящая из нескольких картофелин в мундирах, нарезанных кусочков соленого сала, пучка перьевого лука, огурцов бочкового посола и горбушки ржаного хлеба. — Дело есть, точнее, задание ажно государственной важности. — Он указал рукой на вольготно растянувшегося на подоконнике кота Черныша. — Представляешь, Илья, мне этот гаденыш в опорок навалил, ну я туда сослепу и влез ногой.

— И что? — заподозрив неладное, спросил я.

— Как что? Ты — мой ученик, я — твой… как это?… ага, вспомнил!… сенсей. Короче, нужно изловить тварюгу и свернуть ему шею, чтобы неповадно было срать в чужую обувку.

— Как это свернуть шею? — К черному как смоль котяре, проживавшему при котельной, я особо добрых чувств я не питал, поскольку несколько раз был им оцарапан при безуспешных попытках наладить близкий контакт, а один раз даже укушен. Но тут уж сам виноват — нечего было лезть к полудикому животному. Впрочем, Черныш кроме поварихи Татьяны Ивановны Чухловой, также Ильи Борисовича Ананьева и двух его сменщиков никого не признавал в качестве авторитетов. Первую за вкуснятину, коей женщина его регулярно подкармливала, остальных за предоставляемый теплый кров. Раньше я считал, что мой наставник также очень привязан к коту. И вот теперь после слов Ананьева у меня ум за разум зашел, собственным ушам не верю.

— А вот так, паря, надеваешь варежки из брезентухи, хватаешь гада. А дальше все зависит от твоей фантазии. Можешь придушить, силенки у тебя хватит, можешь утопить вон в том баке, ну или за хвост и башкой об стену, чтоб, значица, долго не мучился. — После этих слов Илья Борисович накатил в стакан немного водки, опрокинул содержимое в глотку и, смачно хрустнув соленым огурцом, посмотрел на меня нетрезвым взглядом. — Ну чё стоишь? Забыл, где варежки лежат? Так вон они на полке.

— Н-нет, — нерешительно сказал я, — не стану убивать котейку, я не живодер какой-нить. Хотите, сами…

— Как это не станешь⁈ — взъярился истопник. — Ты мой ученик, значит должен в точности исполнять всё, что я скажу!

— Должен, согласен, но Черныша убивать не стану, — заявил я уже более твердым голосом.

— Выходит, тот факт, что этот демон бессовестно насрал твоему… сенсею в обувку для тебя вовсе не казус белли?

Меня всегда удивляла способность учителя вставлять в свою, казалось бы, простоватую речь разного рода мудреные словечки. Впрочем, значение данного выражения мне было известно, и, на мой взгляд, объявлять войну хоть и наглому, но все-таки своему коту, как-то уж слишком. Ну нагадил, значит, было за что, скорее всего, этим опорком получил по хребтине. Заслуженно или нет, история умалчивает. Однако брать грех на душу я не намерен.

— Нет, Илья Борисович, убивать Черныша не стану.

— Выходит, честь учителя для тебя ничто и отомстить за него ты не собираешься? В таком случае, пшел нахер! Мне такой падаван не нужен.

— Как это пошел? — я уставился недоуменным взглядом на единственного человека, коего считал не только настоящим учителем, но и другом.

— Ножками, Илья… вот так, топ-топ, — Ананьев издевательски изобразил пальцами на столешнице, каким именно образом я должен покинуть котельную. — И чтобы отныне, ноги твоей здесь не было! Ну что, не передумал? Даю тебе последний шанс.

Помимо воли мои глаза наполнились горючими слезами. Ну никак я не ожидал от, как мне всегда казалось, доброго и душевного человека такой подлянки. Мне было жаль терять единственного по-настоящему родного человека на всей этой недоброй планете, но переломить себя я не мог. Мир, созданный мальчишеской фантазией, на глазах рушился. В голове помутилось. Но я нашел в себе силы развернуться на сто восемьдесят градусов и на негнущихся ногах направиться к входной двери.