Ниочема (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич

— Разумеется. Вы же не думали, что я собирался подать заявление в суд без достаточных доказательств?

— Нет-нет. Знаешь, я как следует подумал, и решил принести необходимые извинения за свои вчерашние чересчур эмоциональные слова.

— Я рад, что вы осознали свою ошибку. Но документы были отправлены еще вчера, сразу после нашей беседы.

Директор обмяк в своем кресле.

Гимназист вышел из кабинета, бережно прикрыв за собой дверь. Когда он покинул приемную, к директору зашла секретарша.

— Михаил Егорович, может…

Она наклонилась над столом, демонстрируя шефу декольте с прекрасным обзором роскошного тела вплоть до самых трусиков.

— Не… — отмахнулся тот, проигнорировав клубничку, — не сегодня. Потом, потом. И… мне нехорошо, я беру бюллетень на два… нет, на три дня. А, к черту все! До конца недели.

Как это здорово, когда есть отдельная квартира. Пусть съемная, пусть небольшая. Но зато никто не будет шариться в твоих вещах, не будет орать над ухом во время занятий, включать рок или техно при медитации. И нормальная постель, а не скрипучая койка с продавленным матрасом. И собственный холодильник, из которого никто не стырит ни пиво, ни пирожные. И телевизор, на котором никто не включит мексиканские сериалы или слезливые ток-шоу. И душ с туалетом в единоличном распоряжении. И даже если ходить по квартире в одних трусах, а то и без них, никто не сделает замечание. Это ли не счастье?

Олег бросил сумки в угол и растянулся на кровати. Кайф! А жизнь-то налаживается! Вот только долго кайфовать времени нет. За две недели надо хотя бы прочитать учебники за весь курс гимназии, определить узкие места и начинать целенаправленно учить материал. Год последний, год выпускной. Как ни крутись, а через девять месяцев экзамены. Если он к совершеннолетию не получит достойный аттестат, то что будет делать дальше? Пусть он сто раз дворянин, и у него в банке имеется счет, но деньги имеют свойство заканчиваться. И нужно хорошенько подумать, чем заниматься, чтобы соотношение усилия/результат было оптимальным.

Где-то вне пространства

— Ну что, коллеги, как там наш ниочёма? — поинтересовался Первый. — Кто-нибудь смотрел?

— Дел других нет! — фыркнул Третий.

— Разумеется! — радостно заявил Второй.

— Ну, докладывай.

Второй принялся перечислять:

— Первоначальная адаптация прошла не без трудностей, но завершилась успешно. Из странного: произошла встреча с некоей астральной сущностью, которая называет себя первопредком объекта и пытается оказывать на него влияние с целью ускорить развитие всех аспектов личности.

— Чем нам это грозит?

— Собственно, ничем. Но этот фактор был совершенно не учтен при выборе варианта отправки. Возможно, имеются и другие просчеты.

— Все возможно, — буркнул Первый. — Наблюдайте дальше.

Глава 6

Хочешь — не хочешь, а если ты гимназист, то поутру нужно вставать и топать учиться. Олег, конечно, постарался снять квартиру поближе к гимназии, но все равно это лишние десять минут пешком. Как тут не вспомнить жизнь в гимназическом пансионе! Но вместе с этими ленивыми грезами вспоминается и недавняя схватка, и пурпурные морды воспитателей, и восемь человек в одной спальне, и общий сортир. И сразу приходит понимание: десять минут ходьбы в один конец совсем невеликая плата за спокойствие и бытовой комфорт.

Охранник у ворот, охранник на входе в учебный корпус, гардероб, доска с расписанием, лестница — и вот он, наконец, учебный класс. Почти все парты заняты, свободно лишь одно место на первой парте в третьем ряду. Народ уже был наслышан о позавчерашних событиях, так что когда Олег вошел в класс, все разом замолчали и принялись разглядывать его, будто бы он был новеньким. В каком-то смысле они были правы, но знать это им не полагалось.

Первым уроком была алгебра. Олег уселся на место, достал из сумки учебники, тетради, пенал с ручками. Всё забытое настолько, что даже ностальгию не вызывает, только глухое раздражение. А тут еще сосед по парте отвернулся от окна, где с интересом что-то высматривал, и повернулся, соответственно, к Олегу.

— Здорово, Песец!

— Здорово, — буркнул Олег, оглядывая этого самого соседа.

Рядом с ним за партой сидел плюгавенький худосочный блондинчик, вертлявый и болтливый.

— Слышь, Песец, а ты правда Косуле ногу отгрыз?

— Брешут, — сказал Олег с такой интонацией, что самый тупой барашек понял бы, что лучше не приставать. Но блондин не унимался.

— А чё, ты правда Хорьку глаз выдавил? Моща! И вообще всю банду Косули порвал.

Олег захотел немедленно прибить бледную немочь. А пацан, напрочь игнорируя все невербальные сигналы, продолжал нести хрень:

— А за что ты их так? Пацаны говорили, за то, что Хорек тебе курточку замарал. Правда? А еще говорили, что ты…

Олег замычал и потянулся было руками к цыплячьей шее белобрысого самоубийцы, но тут хлопнула входная дверь, и в классе появился учитель.

Все дружно встали.

— Здравствуйте, — произнес учитель. — Садитесь.

Дружно грохнули крышки парт. Крышки! Парт! Это вынесло Олегу остатки мозга, сохранившиеся после трескотни белобрысого. Он вообще не понимал, как так: везде, куда не приди, современные технологии, стекло, металл и пластик. А в гимназии словно прошлый век: полы деревянные, двери деревянные, рамы оконные тоже деревянные, только стены под штукатуркой и масляной краской. И парты, млин с крышками. Ему там, в прошлой жизни, про такие бабушка рассказывала. Может, комиссия управления образованием здесь совсем бы не помешала?

— Та-ак, сегодня все на месте, — отметил учитель. — Кто дежурный? Ламин? Раздай тетради.

Толстенький Ламин взял пачку тетрадей и принялся ходить меж рядов, раскладывая тетрадки ученикам. Олег раскрыл было свою — хоть поглядеть, что за тема была на прошлом уроке, как мелкий сосед дернул тетрадку к себе и сунул нос в записанные аккуратным почерком уравнения. Зашептал:

— Ерунда, трой…

Он не договорил, потому что локоть Олега врезался в его ребра. Бил от души: уж больно достал его гадёныш.

Гаденыш дернулся, подпрыгнул на скамье и тоненько заверещал:

— Ой-ой-ой!

— Что случилось, Мышкин?

Тот вскочил, потирая бок:

— А чего Песец, то есть, Песцов, дерется!

Он еще и ябеда! Ну, это по любому залет. Писец тебе, Мышь белая.

— Песцов!

Это уже учитель. Ну вот за что ему это всё? Олег нехотя, с кислым видом, поднялся.

— За что ты ударил своего товарища?

— Не товарищ он мне, гнида мелкопакостная.

— Ты хочешь сказать, Песцов, что все эти ребята, которые сидят здесь в классе, тебе не товарищи?

— Не обобщайте. Мы говорили про конкретного персонажа, а не про весь класс. Хотя и там есть отдельные несознательные граждане, которых я могу сразу записывать в недруги, а то и во враги.

Несколько пацанов из шайки Косули дружно прикинулись ветошью.

— То есть, вместо того, чтобы помочь однокласснику осознать свои недостатки, исправить их, ты переходишь к рукоприкладству, — не сдавался учитель.

— Известное дело. Не доходит через голову, дойдет через… э-э-э… другие части тела, более мягкие и восприимчивые для конструктивной критики.

На галерке сдержанно хихикнули. Учитель понял, что он проигрывает в словесной битве и оперативно свернул дискуссию.

— Ладно. Мышкин, садись. Песцов к доске.

— Скажите, а Михаил Егорович вам насчет меня ничего не говорил?

— Михаил Егорович внезапно заболел. Он появится в гимназии только на следующей неделе.

Вот засада! Этот жадный толстый хрыч не выполнил обещанного и слинял! Заложить бы его сразу всем: и полиции, и образованию. Но если откатывать сделку, придется отдавать отжатые деньги, а делать этого не хочется. Придется как-то выкручиваться.

Олег поплелся к доске.

— Веселее, молодой человек, — подбодрил его математик. — Чай, не на эшафот идешь. Бери мел, пиши уравнение. Корень третьей степени из икс минус два равно нулю. Записал? Отлично. А теперь найди нам…