Крестоносец - Андрей Львович Астахов

- О чем это вы? – нахмурился маршал.

- О терванийцах. Да, их крепости вырастают неподалеку от наших границ, и кочевники Дальних степей охотно принимают их веру. Но с той самой поры, как мы победили кочевые племена в роздольской войне, терванийцы ни разу не беспокоили нас. Они не вторгались в наши земли, не подсылали к нам тайных шпионов, не пытались рассорить нас и наших соседей, не убивали наших купцов и не искали повода к войне с нами. И вот вам доказательство, - де Фаллен повернулся к восседавшему в кресле Луису де Аврано. – Милорд, вы ведь привезли новый договор из Бар-Ясина. Не могли бы вы огласить его?

- Охотно, - де Аврано встал. – Его величество алиф Башир Второй признает неделимость Ростианской империи и Роздоля. Он считает, что империя и Терванийский алифат не являются врагами.

- И вы верите им? – де Бонлис презрительно рассмеялся. – Вы верите еретикам и безбожникам? Да они завтра же нарушат все договоры с нами, если им это будет выгодно.

- Возможно, - ответил де Фаллен. – Но пока они этого ни разу не делали.

- Еретики готовятся к походу против нас. Иначе зачем они строят крепости у наших границ и обращают кочевников в свою веру? Численность последователей Аин-Тервани растет с каждым часом. В книгах Шо-Джарифа сказано: «Несите истину всем народам!». Это о многом говорит, не так ли?

- Я не силен в вопросах богословия, но, помнится, и Матерь призывала нести нашу веру язычникам.

- Вот! – Маршал направил на де Фаллена указательный палец. – Вы сами ответили на свой вопрос. Истинная вера не может мириться с еретическим лжеучением. Или Свет, или Тьма. Потому все еретики должны быть истреблены. Верно ли я говорю, монсиньор де Лиссард?

- Именно так, маршал, - ответил великий инквизитор.

- Прекрасно, - де Фаллен слегка улыбнулся. – Я ждал этих слов. И хочу спросить отца-инквизитора – какой вид ереси, согласно нашему святому учению, считается наиболее омерзительным и недопустимым для человека?

- Писание говорит ясно: черная магия худшее из зол, - ответил инквизитор. – Ничто так не оскверняет человека, как принятие силы Нави через чернокнижие и служение чернокнижникам.

- И этих слов я ждал. Благодарю вас, отец-инквизитор. А теперь я прочту вам одну записку, которую мне привез с Порсобадо шевалье де Квинси. Вы все знаете, что там случилось. Эта записка очень многое вам объяснит, господа.

- Протестую! – де Бонлис поднял руку. – Все документы, связанные с мятежом на Порсобадо, не относятся к делу.

- Может, мы все-таки ее зачитаем? – с улыбкой спросил де Фаллен. – Уверяю вас, это очень интересная записка. Писал ее погибший в ходе мятежа инквизитор Фор-Авек, брат Дуззар. Записка не была отправлена адресату, и шевалье де Квинси нашел ее на теле инквизитора.

- Переписка членов святейшей инквизиции является одним из государственных секретов! – загремел главный инквизитор, испепеляя де Фаллена взглядом. – Никто не смеет оглашать ее! Запрещаю под угрозой проклятия!

- Вы не можете проклясть фламеньера, сударь, так что успокойтесь, - ледяным тоном ответил де Фаллен, извлек письмо Дуззара и показал его собранию. – Письмо написано магическими чернилами и на сулийском языке. Вот что в нем говорится: «Новый шевалье отправился на север. Вечером я буду в Фор-Авек и поговорю с Варином по-другому. Вы получите все. Прошу еще денег для моих друзей из Лосской долины». Интересное письмо, не так ли?

- Где доказательства, что это писал Дуззар? – Главный инквизитор привстал в кресле.

- Вот они, - де Фаллен вытащил письмо, найденное нами у Атеньера. – Еще одно письмо, написанное тем же почерком, опять же на языке Суль и такими же чернилами и оставленное Дуззаром мэтру Атеньеру, управляющему торговой компанией в Фор-Авек. Атеньер подтвердил, что часто доставлял подобные письма от Дуззара анонимным получателям в Агерри и других городах, за что ему передавали для Дуззара крупные суммы денег. Читаем: «Продолжаю поиски ассистентки, ищу контактов с ушастыми. Атеньер дал тысячу гельдеров, возместите ему расходы». Милорд инквизитор, у вас наверняка есть записи, сделанные рукой Дуззара, так почему бы не сравнить почерки?

- Вы хотите сказать, что брат Дуззар служил магам Суль?

- Именно это я и говорю. Все, что случилось на Порсобадо, начиная с исчезновения Кары Донишин и ее группы и заканчивая мятежом хойлов, была устроено агентами Суль, и Дуззаром в первую очередь. Доказательств этому не счесть. Так что имейте смелость признать, что Дуззар оказался предателем. За что и поплатился.

- Конечно, - крикнул де Бонлис, пытаясь перекричать оживившийся зал, - и я знаю, кто привез эти «доказательства»! Человек без роду, без племени, по стечению обстоятельств ставший фламеньером и вашим агентом, милорд скарбничий! Человек, происхождение которого не позволяет считать его человеком чести.

- Негодяй, изувечивший моего сына! – заорал поднявшийся с места де Хох Лотарийский. Он, оказывается, тоже был тут. – Наконец-то я до тебя доберусь, прощелыга!

- Хоть сейчас! – крикнул я в ответ.

В зале начался самый настоящий бардак. Несколько человек удерживали де Хоха, который пытался пробраться ко мне, де Лиссард что-то кричал великому скарбничему, но в общем гуле ничего не было слышно. Правда, через пару секунд взревели фанфары, и зал быстро успокоился. Может быть, еще и потому, что вдоль рядов появилась вооруженная имперская стража.

- Я могу продолжать? – спросил де Фаллен и повернулся к маршалу. – Да, печально, что держатель моего стремени в ваших глазах выглядит жалким простолюдином, хотя вы сами объявили ему о принятии в братство. Но, может, мы выслушаем человека, происхождение которого безупречно?

- С удовольствием! – с вызовом крикнул де Бонлис.

- Тогда я официально заявляю, что снимаю свою кандидатуру в пользу брата Берни де Триана, великого персекьютора братства фламеньеров! – заявил де Фаллен. – И передаю слово ему!

Зал затих в напряжении. Такого поворота точно никто не ожидал – и я в том числе. Великий персекьютор тем временем покинул свое кресло и взошел на подиум. Он поклонился де Фаллену, а потом всем нам. Это был невысокий, худощавый человек с бледным узким лицом и темными, коротко стриженными седеющими волосами.

- Я подтверждаю все, что сказал с этого подиума милорд де Фаллен, - сказал он. – И готов рассказать многое другое, о чем вы не