Тьма Мертвокотья - Артемис Мантикор

Терракотовый воин. Терракотовый зов.

Первая способность вдвое подняла мои навыки владения оружием, а вторую в бою я применял впервые. Она призывала трёх терракотовых големов.

Саммон встал перед врагом, чтобы подарить нам секунды на подготовку к контратаке.

Угольная скорбь. Если у этой твари есть уязвимости, попытаемся их усилить.

Затем сиреневая вспышка — вдруг мне удастся ослепить его? И крылья света, на которых я устремился к врагу.

Лапы чудовища были плотно обхвачены растениями. Алая листва созданного Реной кустарника сразу же преобразилась проклятой стихией, но всё равно продолжала мешать передвижению монстра.

Рассвирепев, сааг запылал лиловым пламенем, в попытке уничтожить растения, и это ему удалось.

Но едва зверь пустоты вырвался на свободу, как его сбил Балтор, прямо под ноги Фейенмаю. Полукровка не растерялся, и сразу же ударил чудовище клинками. Гверф тоже не стоял в стороне, и подскочив мерцанием снова, попытался перерубить чудовищу хребет.

Ага, как же!

Резко отскочив, сааг громко рыкнул, вызвав звон в ушах.

Меня окатило такой волной страха, что даже баффы ничем не помогли. Но эпицентром удара был не я — Фейенмай с Балтором лежали в отключке.

Сверху прилетело несколько перьев Ули, и они даже сняли с пол процента жизни порождения пустоты. Но толку…

Нет, так мы не победим никак. Это в принципе невозможно. На ногах остались только я, Рена, Ули и Нео. В то время, как сааг не показал ещё и половины всего. Снять остатки здоровья с таким мизерным уроном — значит сражаться ещё часа два, не меньше. Вот только зверь пустоты не станет просто так позволять себя бить. И нас он вырубает намного быстрее.

Значит, единственный шанс победить — несколько мощных ударов с силой многоцветья.

Вариант с большущим подводным камнем. Собрать все копии, значило прекратить играть музыку. А значит — лишиться бонуса к воле. Единственной защиты, позволявшей нам сопротивляться чудовищу. Исчезнет музыка — и мы все поголовно превратимся в безумцев. И тогда я сам буду многоцветьем не сражаться, а пытаться удрать, бросив всех друзей и рыдая как ребёнок.

— Эй, васильковый, ты тут? — тихо спросил я.

— Не могу. Не очищу. Не заморожу. Слишком слаб, даже здесь, — послышался в голове голос Цвета.

— И не нужно! Можешь на время снять свой контроль над другими силами?

— Не понимаю. Возможность есть. Смысл неясен.

— Сааг не сможет подчинить то, чего нет, — пояснил я с ухмылкой. — Это чудовище сможет победить только безумец.

Я активировал зов, возвращая себе все силы и в тот же миг голова разорвалась десятком криков и требований. Внутренний шум оглушал. Жажда действий буквально разрывала тело.

Мышцы принялись непроизвольно сокращаться, от чего руки хаотично задергались.

Не хватало воздуха. Я глубоко и часто задышал, но всё равно чувствовал, что задыхаюсь.

Сааг гневно рыкнул и рванул ко мне. Занёс лапу для удара.

Мне почему-то стало смешно. Я легко уклонился и послал вслед чудовищу всплеск силы. Вообще-то я активировал угольный пепел, но вышла какая-то радужная клякса.

Получено проклятие: хтонический ужас.

Где-то среди мысленного хаоса громко взвыл вересковый отблеск и инстинктивно сделал то единственное, чем всегда отвечал на любую угрозу.

Я ответил саагу звероподобным рыком, и чудовище от неожиданности осело на задние лапы.

— Ахахах! Первый в мире ручной сааг! — рассмеялась какая-то из моих версий.

В правой руке возник рейлин, а в левой — кровавый мрамор. Тело не чувствовало их веса, да и само тело куда-то пропало. Я наблюдал со стороны, как оно закружилось в смертельном танце со зверем.

Увернувшись от первой атаки, сааг отступил, подпрыгнул, оттолкнулся от стены и отлетел в дальний конец зала.

— Эй, киса, ты куда? Я тебя не больно поглажу!

Мерцание.

На пути вырастает пустотное пламя, но тут же застыло под действием заморозки навыков.

Зверь снова попытался перейти в наступление, вынырнув мне навстречу. С рыком он ударился лапами о пол. Навстречу мне ударила волна тёмной псионики, призывая испуганно упасть ниц и молить о быстрой смерти.

Пара цветов прониклись, а вот Камея не оценила порыв к саморазрушению, противоречащий природе этого Цвета. В морду чудовища полетел рейлин, а следом и я сам вогнал кровавый мрамор твари в плечо.

Пронеслась вспышка радужной молнии, и здоровье врага поползло в красный сектор.

Перед глазами всё начало плыть и мерцать. Я понял, что окончательно теряю контроль над собой.

— Всё живое да обратится в пепел! — произнёс чей-то голос, странно захихикав. На миг я вынырнул и увидел, как радужное пламя выжирает в стене непробиваемого данжа дыру.

Снова бегущие тени. Образ саага, прыгающего по стенам. Он пытался атаковать, но ментальная магия и испускаемый чудовищем псионический страх путался в десятке разумов, а у меня в голове шум превратился в откровенный балаган.

Голоса выли, кричали, требовали. Раздирали меня изнутри. В обычное время я боюсь даже представить, что бы творило моё тело. Набросилось на товарищей? Прикончило бы меня самого? Но сейчас выход для этих чувств был лишь один — порождение пустоты, которому не повезло стать моим врагом.

Удар сдвоенных лап. Боль от укуса. Зверю удалось подобраться и пройтись лезвиями зубов. Из откушенной части лодыжки заструились не смешивающиеся краски. Удар лапой — и я валюсь на пол. Безумно при этом хохоча, выбрасывая оружие и хватая саага за морду.

— Сияй, кисюня, ахахааххаха!

Вырвавшийся на волю сиреневый свет перетёк в чудовище, заставив все шерстинки того засветиться. И это явно зверю по душе не пришлось. Сущность света с мрачной пустотой никак не желала уживаться. Да что там, добрая половина способностей саага была связана с темнотой, а тут такое.

Наконец, свет вырвался из пасти чудовища и снова оказался в моём теле.

Сааг воспользовался короткой паузой, чтобы призвать защитников. Возможно, альфа-хищник пустоты впервые за своё долгое существование, просил подмоги.

И проклятая стихия ответила на зов — из теней вокруг принялись вытягиваться фигуры одержимых и мелких стихийных чудовищ.

— Спасибо! Друзья — это здорово!! — ощерилось в улыбке моё тело и охотно отступило, переключившись на мелочь.

Контроль перехватили кобальт и терракот. Я сменил оружие на хлыст-меч из кости удильщика.

Сколиак налился радужной силой и со свистом рассёк воздух. Чудовища бросились на меня, но смертоносная плеть оказалась страшнее, чем я мог предположить! Вокруг меня черкал менявший цвет росчерк, а под ноги валились разрубленные тела порождений пустоты.

За короткий промежуток времени враги успели навесить на меня и страх, и панику,