Обретение дома - Сергей Садов

и просили! И вы правы, мои предыдущие — всего лишь жалкое подражание тем, что пели вы, хотя солдатам и они нравятся, на каждом привале просят спеть.

— Отлично. Вы ведь наверняка приметили, кто мог бы вам подпеть?

— Есть такие, ваша светлость, но…

— Тогда сделаем так…

В первой деревне, которую они миновали, у жителей был настоящий шок, когда армия, пусть даже вроде бы своя, вместо грабежей вдруг устроила целое представление, пройдя строем с флагами, под бодрую песню, а потом начала быстро разбивать лагерь за пределами селения. Ни угроз, ни ругани, ни каких-либо требований.

Робко и неуверенно крестьяне приблизились к возникшему словно по волшебству аккуратному лагерю, из которого неслись странные, никогда раньше не слышанные песни. Солдаты никого не прогоняли, даже к костру приглашали, где затягивались переделки под местные земных песен вроде «В лесу прифронтовом», и сочинения Сторна. А интенданты, вообще, чудо из чудес — честно расплатились за припасы и инструменты. После короткого отдыха армия так же быстро и без суеты снялась с места и замаршировала дальше. Ну а то, что всадники Тутса еще некоторое время следили за деревней: не побежит ли кто к родезцам с докладом о прошедшей армии, оставалось за кадром представления.

Неожиданно это понравилось и солдатам, такое развлечение было необычным по сравнению с привычным поведением: ворваться, напиться, побуянить и отправиться дальше. А тут все совершенно по-другому… В общем, все довольны. В следующей деревне строй был еще ровнее, песни звучали еще задорнее, а всадники еще бдительнее и даже отловили шпионов. Оказалось, родезцы пообещали плату за интересные известия о локхерцах. Плату шпионы получили заслуженную — петлю на шею, а армия двигалась вперед так же быстро, и вот уже перевал. Тут-то проводники и сообщили о надвигающейся непогоде, заставив Вольдемара крепко задуматься.

Подошел тир Дитон, он же бывший Крейс.

— Милорд, я отправил людей в крепость предупредить своих о нашем приближении.

— Что-нибудь нового есть?

— Ничего, милорд, все, как бывает обычно. Говорят, что к нашему приходу все готово и все будет хорошо.

— Если мы не сможем занять крепость… В снегопад будет трудновато отойти в порядке.

— Снег — это хорошо, милорд, мы незаметно подойдем к самым воротам. Да и не ждут нас. Мои шпионы сообщают, что родезцы даже не знают, что мы уже рядом. Мы с нашей скоростью опередили все новости, они от нас отстали.

— На это и рассчитывал, — буркнул князь, поплотнее закутываясь в свой знаменитый уже на всю армию плащ, прячась от резкого порыва ледяного ветра. — Но как глупо… никогда раньше не ставил все на успех, всегда оставлял лазейку на случай неудачи… Вот что, распорядись, чтобы один отряд построился цепочкой вдоль дороги с факелами. Как только они услышат шум боя, пусть подожгут факелы и ждут. Если у нас там ничего не выйдет, мы по этой цепочке огней найдем дорогу назад. Иначе… — князь внимательно изучил низкую тучу… — боюсь, многие заблудятся и сорвутся в пропасть.

— Сделаем, милорд. — Дитон, убедившись, что других приказов не будет, поспешил выполнить поручение.

А князь в очередной раз мечтал о радио, гадая, как там ситуация у Танзани, у короля и в столице? Начался ли бунт? Как там Конрон? Успел прибыть и занять столицу или нет? Жив ли вообще король или погиб от рук заговорщиков? Ведь может так оказаться, что его солдаты одержат тут сокрушительную победу, а в это время король уже убит, Эрих занял столицу и договаривается о мире с новым королем, а князь уже объявлен предателем.

Он тряхнул головой, прогоняя невеселые мысли, и чуть отъехал в сторону, пропуская телеги со станковыми арбалетами. Их-то зачем потащили вперед? Если с ходу крепость не захватить, то какая от них польза там будет в снегопад? Замахав руками офицеру, он привлек его внимание и распорядился отогнать все телеги и машины в сторону, оставив их у перевала под охраной.

— Захватим крепость, привезем после снегопада, а нет, так нам только мешать будут, — пояснил он.

Снег повалил, когда армия прошла примерно половину пути до запирающей перевал крепости. Князь, оглядывая скалы вокруг, никак не мог понять, каким образом Эрих сумел так быстро захватить их. И ведь не одну крепость взял, как сейчас делает он, а все, на всех четырех перевалах! Предательство? Очень возможно. Другого варианта князь просто не видел. Собственно, и он сам ведь рассчитывает не на прямой штурм.

Двигаться стало тяжело, офицеры, как могли, подбадривали солдат.

— Вот войдем в крепость, там и погреемся, и поедим! — услышал князь зычный голос Лигура.

«А если не войдем, то вполне можем замерзнуть по дороге обратно…» — Он тряхнул головой, прогоняя пораженческие мысли.

— Вперед! Скоро уже дойдем, и там нас встретят наши люди!

Люди встретили их, когда до крепости оставалось уже метров пятьсот. Если бы не снег, то ее стены уже вполне можно было бы разглядеть. Дитон подвел к Вольдемару невысокого плотного человека, наряженного в баранью шубу шерстью наружу. На поясе у него висел широкий с загнутым концом солидного размера нож. Таким удобно свежевать добычу, а вот для боя он вряд ли годен. Впрочем, лук за спиной годился как для охоты, так и для боя. Князь поймал себя на мысли, что не хотел бы воевать против отрядов таких людей в горах.

— Лир, милорд, — представил гостя Дитон. — Его люди уже готовы действовать.

Гость сдернул меховую шапку с головы и поклонился.

— Мои люди на местах. По сигналу они захватят ворота.

— Ворота открыты?

— Нет, милорд, но мост опущен. Родезцы ждут обоз из Родезии.

— Обоз? Когда? — встрепенулся князь.

— В течение ближайших пяти дней. Уже был гонец от них.

— Хорошо. — Князь развернулся к Лигуру и Тутсу, которые маячили чуть позади, дожидаясь приказов. — Тутс, твои люди в штурме не участвуют. Пусть они продвигаются чуть дальше по дороге мимо крепости и перекроют перевал. Из крепости в сторону Родезии никто не должен просочиться.

— С вашего позволения, милорд, — вмешался гость. — Там на перевале сидят мои люди, они никого не пропустят.

— Тем лучше, — кивнул князь, — но лишняя подстраховка не помешает.

Обсудив план штурма, он собрал офицеров отрядов и раздал приказы:

— Снег мешает видеть далеко, потому вся тяжесть боев ложится на наши восьмерки. Именно от их работы будет зависеть