"Фантастика 2025-60". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Кипчаков Александр Заид Массани

— Совершенно верно, Ярослав Гашек. В честь него и назвали. Это мой братец идею подал. Гашек ведь был правоверным коммунистом и в Красной Армии даже служил. В общем достоин того, чтоб его фамилию увековечить в тезоименитстве, рассудил наш председатель. Ярославов-то много, а Гашека попробуй найди.

— А у чехов вообще смешной язык, — заметил Луцык. — И имена. Я, наверно, на всю жизнь запомнил «Кржемелик и Вахмурка».

— И «Йожин з бажин»! — подхватил Кабан.

— Точно! Иван Младек, кажется, исполнял.

— Может, сделаем кавер?

— Музыку-то подобрать несложно, а вот со словами придется повозиться. Джей, ты случайно не знаешь эту песню?

Она мотнула головой:

— Понятия не имею, о чем вы говорите.

— Ты шутишь? Известный же мем был времен «Живого журнала».

— Ну извини, но этот твой ежик мимо меня прошел.

— Вообще-то он Йожин… «Йожин з бажин». Популярная в свое время чешская песня.

— Такая уж прямо популярная?

— Да ее даже «Металлика» играла.

— Гонишь! «Метла» — и какие-то чешские частушки?

— А помнишь, они на концерте в «Лужниках» сыграли «Перемен» Цоя?

— Ну хотя… если бабки нормальные отвалить, они, наверно, что угодно смогут исполнить. Даже «Мурку».

— А я бы послушал, как «Метла» Круга сыграет.

— «Владимирский централ»?

— Не, лучше «Фраера».

— Фу, не напоминай. Я на одном корпоративе эту песню семь раз пела.

— На бис, что ли?

— На бис. За очень хорошие деньги.

— И чем ты лучше «Металлики»?

— Выходит, что ничем. Продажная певичка, — констатировала Джей.

— Но зато такая симпатичная! — подмигнул ей Луцык.

— Скажите, батюшка, а почему у вас с братом такая нелюбовь? — спросила Джей, очищая картофель от тонкой кожуры.

— Так уж повелось, — воздохнул отец Иоанн.

— Вот и он примерно так же отвечает. Но ведь должна же быть какая-то очень веская причина. Может, проблема из детства идет?

— Нет, в детстве все было нормально.

— Странно.

— Я думаю, что он на вас взъелся из-за религии, — предположил Кабан.

— Нет.

— Наверное, из-за бабы поссорились, — гыгыкнул Левша.

— Что за ужасное слово! Из-за девушки, — сказал отец Иоанн.

— Так вот, значит, где собака зарыта! — возликовала Джей.

— Нет, мне просто не нравится, когда так пренебрежительно говорят о женщинах. А мотивы другие. Хотя в чем-то вы правы. Девушка была. А, вернее, девочка.

— Не расскажете?

— Это не та тема, на которую мне приятно говорить, — со вздохом проговорил священник.

— А может, стоит попробовать рассказать? Может, и полегчает.

Отец Иоанн задумался на несколько секунд и, видимо, решив внять совету, тихо сказал:

— Ее звали Настя. Она училась вместе с нами в школе, и мы оба в нее влюбились.

Луцык чуть не подавился колбасой:

— Вы в ссоре с братом из-за школьной любви?

— Любовь не имеет срока годности, — заметила Джей.

Любопытный до деталей писатель-барабанщик тут же принялся выяснять:

— А кто у кого увел Настю? Вы у него или он у вас?

— Никто и ни у кого, — был ответ.

— А что же случилось?

— Настя умерла.

Возникла естественная для такого момента пауза.

— Простите, мы не знали, — отреагировала положенным в таких случаях образом Джей.

— Настя утонула, когда мы втроем купались в озере. На наших глазах она вдруг ушла под воду, и спасти ее мы не успели. С тех пор Сережа винит меня в ее гибели, — произнес отец Иоанн.

— А вы — его?

— А я — его…

— Но ведь Господь учил нас прощать, не так ли?

— Учил. Но тут я не могу совладать со своими чувствами. От чего и страдаю.

Снова повисло молчание, которое никто не решался нарушить. Наконец не выдержал Кабан:

— Отец Иоанн, а может, нас сюда сам Бог забросил?

— У меня были мысли об этом, — кивнул священник.

— И вы считаете, что такое возможно?

— Вполне.

— Но на сто процентов не уверены?

— Как можно в таком быть уверенным, да еще и на сто процентов⁈

— Но вы же священник и должны знать.

— Вы заблуждаетесь, сын мой, думая, что я со Всевышним напрямую разговариваю.

— Ну хорошо, мы не знаем точно, но предполагать и размышлять же мы можем. И если мы здесь находимся по божьему повелению, то какие у него могут быть планы насчет нас?

— А что если он так шутит? — выдвинул версию Луцык. И реагируя на изумленные взгляды, пояснил: — У Господа же может быть чувство юмора. Иначе как бы он терпел все происходящее в мире, который, между прочим, он создал.

— Господь тот еще затейник, — многозначительно проговорил служитель культа.

Репетиция продолжилась.

Отец Иоанн не только хорошо играл на гитаре, но и недурно разбирался в законах композиции. И когда в некоторых песнях что-то не получалось, именно его идеи и предложения позволяли исправить положение дел.

— А давайте я в перерывах между песнями буду читать стихи, — предложила Джей.

— Хорошая мысль, любое выступление должно нести образовательную функцию, — оценил священник. — А чьи?

— Маяковского, конечно! Коммуна носит его имя, так что будет очень даже кстати. А еще это мой любимый поэт.

И Джей, не удержавшись, продекламировала:

— Мрачные до черного вышли люди,

тяжко и чинно выстроились в городе,

будто сейчас набираться будет

хмурых монахов черный орден.

— Жуть какая, — непроизвольно вырвалось у отца Иоанна.

— Стихотворение называется «Чудовищные похороны», одно из самых моих любимых, — сказала Джей.

— Дочь моя, лучше бы прочесть что-нибудь повеселее, все-таки праздник, а не похороны.

— Можно и повеселее, он много написал, на все случаи жизни.

Тем временем уже наступил вечер, и отец Иоанн, сославшись на важные дела, удалился.

— Какая романтичная история, — с неожиданной мечтательностью проговорила Джей.

— Ты про двух братьев и мертвую девочку? — уточнил Луцык и, получив утвердительный кивок, продолжил: — А, по-моему, она совсем не романтичная, а наоборот. Сюжет для ужастика. Тут можно шикарную историю придумать, а потом и фильм снять… Два пацана случайно убивают свою подружку. Они напуганы, они не хотят провести лучшие годы в тюрьме. И решают обставить произошедшее как несчастный случай, взяв друг с друга клятву никому никогда не рассказывать, как все было на самом деле. Но спустя годы им начинает являться призрак девочки…

— Вечно ты все опошлишь! — надула губки Джей.

— Где ты тут видишь пошлость? Клевая выйдет вещь, в духе Питера Страуба. Трушная готика. Вроде «Принцессы из озера».

— Не читала такого романа у Страуба.

— Это мой первый роман. Я же тебе дарил книгу с автографом, и ты ее очень хвалила.

— А-а-а…

Луцык прищурился.

— Выходит ты ее не читала?

— Прости, — шепнула Джей.

— А зачем призрак их преследует? — заинтересовался Кабан. — Чтобы отомстить?

Луцык торжествующе поднял вверх указательный палец:

— А вот и нет! Чтобы заставить их сознаться в содеянном!

— А почему через годы?

— А потому, что врата из мира духов в мир живых открываются только раз… раз в 50 лет!

— Притянуто за уши.

— Зато все всем понятно.

— Я бы все-таки проработал эту деталь.

— Ну не все сразу, дружище, это только наметки и общие контуры. Подумаю, конечно.

Тут на пороге появился еще один гость. Диссидент и возмутитель спокойствия Кац. Одет он был по-прежнему в старую телогрейку и грязные кальсоны. А на носу поблескивали очки с перемотанными синей изолентой дужками.

— Вечер в хату! — небрежно бросил визитер.

— Откуда у вас этот жаргон? — поморщился Луцык. — Вы же интеллигентный человек.

— Провел несколько лет в брежневских застенках. За убеждения сидел! — не без гордости заявил Кац.

— А сюда зачем пришли?