Сухой закон 4 (СИ) - Дорохов Михаил Ильич

Волков озадаченно ответил:

— Как же ты домой-то сейчас попадёшь?

— Когда-нибудь вернёмся, Илья Митрич, — напророчил казак, с улыбкой вглядываясь в морскую даль…

* * *

Около здания Зала Совета Павуски стояло много дорогих автомобилей. Здесь сверкали хромом дорогущие Студебекеры Сиксы, Мерседесы, Паккарды и Доджи самых ярких расцветок. Водителями некоторых из них были белые американцы. Они торопливо выскакивали из-за руля и бежали открывать двери богатым осейджам. Кто-то из индейцев был разодет по последней моде. Кто-то, напротив, явился на заседание в традиционных одеждах. Артур Бонникасл дал мне в сопровождающие молодого индейца Джозефа и договорился о том, чтобы я смог поприсутствовать в качестве зрителя на собрании. А затем, вежливо извинившись, покинул меня. Ему еще участвовать в заседании.

Каменное круглое строение венчала крыша-шатёр. Оно было стилизовано под большой индейский дом. Ведь все земли вокруг принадлежали именно осейджам. Это было ещё одно напоминание приезжим — кто здесь хозяева. И являлось лишней причиной для ненависти к древнему народу Луны, как иногда себя называли осейджи.

Внутри Зал Совета гудел словно улей. Его половину занимали индейцы осейджи. А вторую часть составляли местные уважаемые мужчины из некоренного населения. Крупные арендаторы, должностные лица, «старожилы», приехавшие в эти земли раньше всех.

Все рассаживались на сидения вокруг небольшой сцены. На её краю стоял стол на пять персон. Бонникасл занял центральное кресло и постучал колотушкой по деревянному столу.

— Прошу тишины в зале! Мы собрались здесь, чтобы обсудить произошедшее! Осейдж Дин Шикоба убит!

Рядом со мной среди приезжих послышались перешёптывания:

— Чистокровный!

Я про себя усмехнулся. Ну да, их волнует только то, что убитый индеец — настоящий осейдж из старого рода. Это означало, что он обладает всеми правами на большой кусок земли. Скорее всего, очень богатый нефтью. Закон «об опекунстве», который поддерживал и Билл Хотфилд, Конгресс пока не принял. И теперь не факт, что вообще его утвердит после скандала с Аунего. Но это Штаты, здесь везде свои законы. И местные суды в Оклахоме выкручиваются как могут, действуя в интересах коррупционеров. Они просто объявляют осейджей недееспособными. При полной вменяемости и хорошем здоровье.

Как? Да всё легко, как два пальца. Известен случай, когда индианка просто копила средства и не хотела их тратить. Суд за взятку постановил, что она просто «не понимает ценности денег», а значит, не может ими цивилизовано распоряжаться. Вот такие вот порядки в «демократической» Америке начала двадцатого века. И эти люди пытаются учить других — как надо жить в «свободе и равенстве». Ага-ага! Проходили.

Хм… А было бы неплохо запустить в газетах кампанию по поводу происходящего в Оклахоме. Пока скандал с Аунего свеж в памяти американцев…

Пока я размышлял над этим и строил дальнейшие планы, Бонникасл отвыступал и дал слово следующему человеку. Сухощавый мужчина в круглых очках вышел на середину площадки, окружённой зрителями, и прижал ладонь к груди:

— Мы соболезнуем родственникам погибшего Шикобы…

— Это Уильям Хэйл, — шепнул мне Джозеф, — Помощник шерифа Фэрфакса. У него очень большое ранчо с крупным поголовьем скота. Можно сказать, старожил. Его здесь все называют «Королём». Уважаемый человек!

Я внимательно рассматривал Хэйла, пока он говорил. Будучи хорошим оратором, Король вещал с надрывом и самым скорбным выражением лица:

— Мы обязательно найдём тех, кто это сделал! Как помощник шерифа, я гарантирую, что Фэрфакс окажет поддержку Павуске и осейджам. Это событие — позор для нашего округа, и мы не потерпим здесь подобного! В прошлый раз мы добились справедливости, добьёмся и в этот раз!

— О чём он говорит? — полюбопытствовал я у Джозефа.

— Несколько человек недавно повадились воровать быков у фермеров и лошадей у нас. Уильям быстро нашёл воров и отдал под суд, — прошептал парень.

— Понятно…

Лично на меня обаяние Хэйла и его умение говорить — не действовало. Я прекрасно знал, что корень всех проблем сейчас стоит посреди Зала Совета и клянётся в верности закону. Сколько книг и статей было написано в будущем о Хэйле и его банде после того, как бюро расследований всё-таки поймало его.

Загребущие руки Короля пролезли в самые дальние закоулки правовой системы Оклахомы. Судьи-коррупционеры, полицейские-убийцы. А он оставался постоянно в стороне, периодически отправляя за решётку пришлых бандитов. Конкуренции он не терпел.

— У него есть дети? — расспрашивал я Джозефа.

— Дочь. Также с ним на ранчо живёт племянник. Байрон Беркхарт. Ещё один племянник женился на женщине из нашего племени три года назад.

Моё сердце забилось сильнее!

— Как его зовут?

— Эрнест. Эрнест Беркхарт. Вон он сидит в том конце. Он женился на Молли Кайл…

Я посмотрел на среднего роста мужчину на крайнем стуле. Он сидел так, словно проглотил палку, и смиренно держал белую шляпу на коленях. Высокий лоб, прямой нос, мощный подбородок. Он вдруг перевёл глаза на меня, и мы встретились взглядами. Эрнест нахмурился и заёрзал на стуле. Затем снова преданно уставился на своего дядюшку.

Это душегуб номер два. Ведь он уже участвует в убийствах, что происходят в о́круге. А потом будет травить Молли Кайл, пока вокруг чистокровной девушки из осейджей начнут гибнуть один за одним её родственники, что могли унаследовать нефтеносные земли. Она будет последней. А чтобы окончательно прикарманить паи, Уильям Хэйл либо прикажет племянничку понемногу сводить в могилу Молли, либо использует его втёмную. Здесь версии расходились. Ясно одно: бюро расследований подоспело в последний момент, и Молли осталась жива. А потом агенты раскрутили всю цепочку убийств.

Лично я не собирался дожидаться, пока всё семейство Кайл и ещё как минимум полсотни осейджей погибнут. Уберу Хэйла, и тогда Совет осейджей с Артуром Бонникаслом окончательно отдадут мне на откуп защиту здешних земель. «И выгодно, и богоугодно», как говорил один мой старый преподаватель, когда я ещё учился в университете…

— Что за Молли Кайл? — спросил я у Джозефа.

Этот вопрос нужно было задать, чтобы не вызвать подозрений моими дальнейшими действиями. А план у меня уже созрел.

— Она осейдж из старого рода. Её семья владеет большими территориями, где идёт нефтедобыча.

— Большая семья?

— Мать и две сестры. Есть ещё дальние родственники. Младшая сестра, Минни, умерла два года назад. Сильно болела…

Я кивнул. Болела, как же. Её отравили, примерно так же, как будут травить и Молли.

А Уильям Хэйл, тем временем, распалялся всё больше:

— Я лично буду следить за ходом расследования этого убийства. И предлагаю на будущее ввести жёсткие проверки в отношении тех, кто приехал сюда поживиться за счёт добрых американцев и мудрого народа осейджей!

Это ему на руку. Как старожилу. Меньше дельцов в Павуске и Фэрфаксе — больше возможностей для его подельников.

— Спасибо Уильяму Хэйлу за то, что он всегда оказывает нам поддержку в самые трудные моменты! — встал Артур Бонникасл.

А Король скромно потупил глаза и пожал плечами, мол, я всегда к вашим услугам.

— Сообщаю, что новый аукцион «Вяза» переносится до полного расследования убийства Дина Шикобы!

Зал тут же загудел. Причём больше всего шумела именно «приезжая» сторона. А Уильям Хэйл с неудовольствием прищурился, но промолчал. Он повернулся в мою сторону и, как мне показалось, еле заметно кивнул паре джентльменов, сидящим около «сцены» через несколько рядов передо мной. Похоже, покупатели из числа тех, кого он «допустил» к аукциону. Успокаивает, чтобы не возмутились тоже.

Я покинул Зал Совета. На улице к индейцам тут же бросились всевозможные продавцы, фотографы и прочие понаехавшие в Павуску, чтобы заработать. Когда я услышал цены, которые они предлагали за какие-то мелкие сувениры или за один-единственный фотоснимок, то волосы на моей голове зашевелились. Суммы равнялись средним американским зарплатам. И при этом некоторые индейцы даже не торговались. Просто соглашались и все. А дельцы, обезумев от лёгких денег, дрожащими руками наводили фотоаппараты и продавали какие-то статуэтки. Парочка из них, получив деньги, тут же отошла в сторону, шёпотом поливая грязью осейджей.