Нахаловка 2 (СИ) - lanpirot

— Вот то-то и оно, что немцы! — «через губу» произнес уголовник. — Ты хоть представляешь, сколько такая тачила капусты стоит?

— Сколько? — «наивно» спросил лесоруб, который был прекрасно осведомлен, сколько стоит все это богатство — у них с Катькой в гараже стоял агрегат не хуже — в город за покупками гонять. Но знать об этом залетному фраерку явно не стоило. А то еще заподозрит своими куцыми мозгами, что всё вокруг совсем не то, чем кажется.

— Ты о таком лавэ даже не слышал, — презрительно фыркнул Колыванов, запуская двигатель кнопкой.

— Ух, ты! — Театрально выпучил глаза Борис. — Она еще и без ключа заводится? Прям как гоночный болид из Формулы-1?

— Мля, ну точно дерёвня… — с тяжелым вздохом произнес Стас. — Да, такая же, как в Формуле-1. Куда рулить? Где твой родственник с Бурятом калдырит?

— Давай, рули прямо, — показал пальцем лесоруб, — до Нахаловки докатимся — дальше покажу.

— Ну, давай, раз по-другому не умеешь… — покачал головой Колыванов, утапливая педаль газа.

Мерин бодро рванул со стоянки и выскочил на трассу, ведущую к рабочему поселку.

— Зверь! — вновь восторженно заявил Борис, высовываясь в распахнутое окно.

После принятие небольшой дозы спиртного, благотворно сказавшейся на «восстановлении» похмельного организма, свежий порыв ветра тоже основательно проветрил его одурманенные мозги. Голова практически совсем перестала болеть, а физическое состояние лесоруба пришло в норму. Он мог бы прямо сейчас легко вырубить этого гребаного городского утырка, но делать это в летящей на полном ходу машине, да еще и не на самой лучшей трассе, усеянной ямами и колдобинами, было бы верхом глупости. Ну, это фигня, успеет еще вырубить этого бычка.

А бычок-то явно «племенной», раскачанный, с толстой шеей, бугристыми мышцами спортсмена и сломанными ушами бывшего борца. Но по сравнению с крепким, но жилистым лесорубом, руки которого «привыкли к топорам», бывший спортсмен казался большим, но каким-то рыхлым. Видно, что чрезмерное возлияние и обжираловка, явно не пошли ему на пользу. А по сравнению с глыбоподобным Бурятом, он, вообще, не шел ни в какое сравнение.

Настроение стремительно улучшалось. Мандраж прошел, и Борис даже начал напевать еле слышно себе под нос старенькую, еще советскую песенку Эдуарда Хиля:

— Лесорубы —

Наша родина тайга,

Дед Морозу

Мы соседи.

Нас боятся

И февральская пурга,

И лохматые

Медведи!

Эге-гей!

Привыкли руки к топорам,

Только сердце

Непослушно докторам,

Если иволга

Поёт по вечерам,

Если иволга

Поёт по вечерам.

— Ты чего там бурчишь, чепушила деревенская? — недовольно произнес Стас, которого неадекватная реакция местного креста слегка нервировала: все пацаны сейчас там хавают-выпивают, а он вынужден катится хрен проссышь куда, словно распоследний лошара.

— Да так, — глупо улыбнулся лесоруб, — настроение хорошее!

— А-а-а, — по-своему понял его Колыванов, — торкнуло, наконец, по старым дрожжам?

— Ага! — шмыгнув носом для придания еще большего деревенского колорита, еще шире улыбнулся Борька. — Чердак отпустило! Жизнь прекрасна! — заорал он, высунувшись в открытое окно по пояс. — Эге-гей!!!

— Твою, сука, мать! — выругался в голос Колыван. — Хайло завали, урод! И обратно засунься!

Как же ему хотелось дать в зубы этому деревенскому алику, который его совсем достал своим тупыми ужимками. Может быть, он так и поступит, только позже, когда найдет Бурята. А сейчас ему нужно завалить на все свои хотелки, и показать Ржавому, что он еще может приносить пользу всему «честному обществу». А там, глядишь, если все пойдет как надо, Хорек с Бульдозером подключатся, и Стасу удастся соскочить с мокрухи, за которую он сейчас в Федеральном розыске.

— Да ладно тебе, чувак, — примирительно произнес Борис, — че такой напряженный? Сейчас до Бурята доедем, и вернешься к своим бродягам! Не боись, без тебя все не выпьют и не сожрут! У Катьки этого добра — десяток таких бригад напоить-накормить хватит! Да и недалеко уже — чай, Нахаловка не город какой. Вон туда рули! — И Борис ткнул пальцем в очередной поворот.

Колыванов послушно свернул в указанный проулок, ведущей к окраине поселка, где располагалась усадьба Махмуда. Главное, думал он, чтобы старый таджик дома оказался, или Валек с Иванычем, кто в курсе замеса с Бурятом. Хуже, если из них никого дома не окажется — тогда придется вырубать залетного и паковать в багажнике «Мерина». А это — лишнее палево! Не дай Бог, к таджику участковый Сильнягин заявится, а тут такая тачила под забором стоит. Уж он-то всех своих знает, как облупленных! После найденных кусков гребаного Бурята в брюхе свиньи, он просто так не отстанет! Настороже все время теперь старый легаш…

Когда в поле зрения выросла высокая стена «поместья» Махмуда, Борис указал на виднеющиеся впереди откатные металлические ворота:

— Рули туды. В этой халупе мой дядька обитает.

— Ну, нихрена себе, какие у вас в Задрищенске халупы имеются! — Явно удивился заезжий фраерок, оценив виднеющийся даже из-за высокого забора трехэтажный особняк. — А твой дядька, ваще, кто?

— А ты с какой целью интересуешься? — Неожиданно Борис заговорил на понятном Колывану языке. — Ты у Бурята поинтересуйся, с кем он знакомства водит…

— Да ладно тебе! — Стас неожиданно сменил ох…вший тон общения на почти человеческий, видимо оценив скромное жилище Махмуда. — Интересно просто…

— Ну, если просто интересно — он кроликов разводит и свинтусов еще всяких, до кучи.

— А-а-а… Понятно… — протянул Колыван, видимо, вовремя вспомнив анекдот про кроликов[2].

А имея такую домину, по мнению Стаса, по-другому бабки и не заработать. Только кроликов разводить, да пожирнее! Что такие деньги можно зарабатывать и честным путем, даже не могло прийти в голову Колывана. Ведь, по сути, он занимался тем же самым — тоже «кроликов» разводил, только в городе и куда в меньших объемах. Ну, а раз, у этого разводилы сам Бурят не побрезговал нахреначиться в сопли — значит, это очень серьезный дядя! Абы с кем широко известный в очень узких кругах киллер Вити Бульдозера на одном гектаре срать не сядет! А тут уже, который день по-черной колдырит, нахрен позабыв про «любимого» босса.

Подрулив к закрытым воротам, Колыванов остановил автомобиль и вопросительно взглянул на Бориса.

— Погудеть, чтобы запустили?

— Сдурел, паря? — испуганно воскликнул лесоруб, втянув голову в плечи. — Хочешь, чтобы нам с тобой на пару бошки открутили? Дядька у меня с похмела лютый! Да и Бурят с похмелья совсем не подарок — прибьет и, как зовут, не спросит! Ты посиди, я сейчас… — И Борис соскользнул с нагретого кожаного сиденья на улицу.

Подбежав к небольшой калитке, он нажал кнопку вызова. Ждать долго не пришлось — к его большому облегчению из динамика подвешенного к воротам домофона послышался скрипучий голос старого Махмуда:

— Кого еще, нахрен, принесло?

— Махмуд Ибрагимыч, это Борис, — ответил в микрофон лесоруб. — Пошептаться бы… — тихо, чтобы не услышал сидевший в машине Колыван, поспешно добавил он.

— Заходи… — Щелкнул электромагнитный замок, открывая калитку, и Борис мухой проскользнул на территорию усадьбы.

Борис быстро пересек мощеный брусчаткой двор, направляясь к высокому крыльцу, на котором его уже ожидал недовольный старикан.

— Ну? — коротко осведомился он.

— Гонцы из города появились, — сообщил лесоруб таджику. — Бурята ищут…

— Ну, вот, — довольно оскалился старик, — я, выходит, был прав.

От этой жуткой ухмылки, выдающей матерого хищника, только с успехом рядящегося в овечью шкуру, у Бориса пробежали по спине крупные мурашки. Вот с ним, как и до этого с Бурятом, он не хотел бы встретиться на узкой дорожке. Несмотря на возраст и существенную разницу в силах, неизвестно, кто выйдет из схватки победителем. Своих врагов старикан был готов рвать на куски даже своими желтыми и крепкими не по возрасту зубами.