Травоядный. Том I - Лев Белин

полумертвого раба, ещё и перешедшего дорогу опасному ублюдку. А мне что? Расхлебывать? Ясное дело что других вариантов у меня нет. Хотя можно ещё сдохнуть. Но тогда… умрёт и она… какого хера меня вообще волнует эта девчонка?! Из-за той заботы?! Она не для меня была! Нет, нет, нет. Тут дело в другом.

В другом…

«Моё сознание не только переместилось в тело этого зверлинга, но и смешалось с его собственным!» — окончательно осознал я.

Тогда…

Я всмотрелся в слепые глаза Алема. И что-то начало шевелиться в голове словно червь. Образы и воспоминания проносились перед глазами, и я не мог понять, где вымысел, а где реальность. Словно кошмары на стыке сна, спутанные истории, приходящие во время дремы.

Вокруг меня вновь был барак, всё те де обшарпанные тонкие стены и грубые лежаки с тряпьём. Ещё, рядом сидел, скрестив лапы Алем, только совсем юный. А напротив, подперев подбородок коленями, долговязый Фирс.

— Эй, а как ты думаешь, мы сумеем когда ни будь выбраться отсюда? Мир увидеть за лесом? — спросил у меня Алем, тогда у него ещё были живые, ярко-серые глаза.

— Ещё бы! Обязательно! А там уж я никому уже не дамся! Буду идти куда хочу, и делать что хочу! — свой голос мне казался невероятно странным, манера речи была порывистой и дерзкой.

— Тупицы, вы реально думаете, что нас отпустят? Да это всё чушь! — как всегда недовольно, сказал Фирс, — Никто не видел больше твоих победителей! Сучий турнир — это путь на свободу, только если свобода в животе хищников!

— Ты опять за своё? — спросил я, но это был Декс, — Ты и так уже всех запугал! Никто после турнира никого не жрёт! С таким расчётом можно уже сейчас вздёрнуться!

— Это всё из-за моих снов. Он считает что они вещие… — тихо сказал Алем, даже как-то робко.

— А какими их считать? Без них мы бы и об турнире нечего не узнали! Думаете они спроста нечего нам о нём не рассказывают! — чуть ли не кричал Декс, — Ну уж нет! Мы станем одними из семи финалистов, и обретём свободу!

Внезапно с улицы послышались шаги. Все тут же притихли. Уже стаяла густая ночь, и звук не был похож на бряцанье заклепок патрульных. Вскоре полах откинули, и мы увидели двух гиенид с их вечными ухмылками, и высокую… это был первый раз, когда я видел птицлинги… Высокая, с большими белыми крыльями за спиной и совиным лицом, в украшенной золотом мантии и множеством колец в ушах. Она была в похожей одежде жриц — тех, кто рассказывал нам о богах, объяснял почему наша судьба быть невольниками и о грехе Наиры. Об иерархии подчинения слабых — сильным, о законах мира. Голоса…

— Алем, пойдём со мной. — сказала она мягким, нежным голосом.

Алем встал, но я, не управляя телом схватил его за руку и взглянул на жрицу. Да уж, удивительно что этот Декс так долго прожил.

— Зачем он вам?! — крикнул я.

— Госпожа, мне отрезать этому зайчику его язычок? Хе-хе-хе! — спросил один из гиенид и быстро зашевелил высунутым языком, будто пёс лакающий воду.

— Не нужно, ему покровительствует Хавир, да ещё и с такого малолетства… видно что-то в нём есть, — задумчиво протянула жрица словно оценивая меня взглядом.

Одна из гиен подошла к Алему, и я уже готов был броситься на тварь во много раз сильнее, но друг посмотрел на меня таким странным взглядом, и рука сама разжалась. Я почувствовал удар в голову, не сильный, лишь для профилактики и отлетел к стене.

А Алема увели, долговязый Фирс и я смотрели ему в след. Даже не зная, вернётся ли. Но он вернулся, и ярко зелёные глаза застелила бледно серая пелена.

После этого ему не снились странные сны.

— Ай.! Голова! — жуткая боль пронзила мозг, я чувствовал, как по лицу стекает холодный пот, а сердце бешено бьётся в груди будто намереваясь проломить грудную клетку.

— Декс, чего с тобой! — я почувствовал, как меня трясут за плечи, — Ему плохо! Нужно к лекарю! — я услышал такой родной теперь голос долговязого.

— Разойтись, гребаные ублюдки! — послышался голос леопардида с обезображенной мордой.

Боль медленно отступала, и я почувствовал, как меня схватили за запястье, и я уже начал пожимать колени к груди и свободной лапой прикрывать голову, ожидая что меня швырнут куда-нибудь в очередной раз. Здешние власть имущие это дело любили. Но вместо этого меня начали трясти как тряпичную куклу.

— Эй!