Соколов. Дилогия (СИ) - Хай Алекс

Несмотря на то, что Ирэн здесь выглядела как дух, мимика на ее едва заметном личике сохранилась. Она нахмурилась и крепче перехватила мою руку – теперь я почувствовал ее прикосновение.

– Я буду благодарна даже за попытку.

– Сейчас посмотрим, что нам скажут.

Не отпуская ее руки, я сделал полшага вперед и воззвал:

– Духи родовые, явитесь предо мной! Древо родовое, воплотись! Источник, покажись! Я пришел просить совета и с почтением прошу отозваться. Явите мне мудрость и знания, что хранятся в вашей памяти!

Я говорил первое, что приходило в голову, стараясь быть твердым в намерениях, но сохранять уважительный тон. Род любил почтение, но не терпел пресмыкания и слабости. Приходилось балансировать.

Ирина молчала – лишь внимательно всматривалась в плотную белизну окружающего пространства. Я ждал. Наконец на горизонте поднялись клубы светло‑серого тумана, и я бы вздохнул с облегчением, кабы мог.

Род отозвался.

Из тумана начало вырастать древо, появился на условном “небе” светящийся шар, куда в свое время я отправил прежнего владельца своего тела. И духи… Духи пришли последними – уже после того, как ветвистое белое дерево выросло перед нами, достигая вершиной почти до самого “солнца”.

– Это и есть дом духов? – охнув, тихо спросила Ирэн.

– Да. А вот и они сами, – я указал на толпу силуэтов, медленно приближавшихся к нам.

В этот раз их было гораздо больше, чем в мои предыдущие посещения. Сотни, тысячи полупрозрачных едва различимых фигур – и все стремились к нам, словно желали посмотреть на диковинку.

А диковинкой для них наверняка была Ирка. Все же представительница чужой семьи, которую я приволок в святая святых… Весь Род пришел познакомиться с той, кого я сюда затащил.

– Кто ты? – раздался нестройный хор множества голосов, когда духи к нам приблизились. – Кто ты, чужак?

Я обернулся к Ирэн и потянул ее за собой.

– Духи моей семьи, я представляю вам Ирину фон Штофф, дочь Алексея фон Штоффа и племянницу моей наставницы Матильды фон Штофф. Ирина Алексеевна – мой добрый друг.

– Друууууг? – ухнули разом голоса. – Друууууг?

– Друг, который мне помогает. Хотя мы подружились не сразу, – улыбнулся я. – Но Ирина Алексеевна мне дорога, она связана со мной клятвой долга.

– Доооолг! – зашелестели голоса. – Доооолг!

– Долг жизни, – тихо сказала Ирэн и, не выпуская моей руки, низко поклонилась. – Я приветствую вас, почтенные духи. Если мы нарушили ваш покой, то нижайше прошу прощения. Мы здесь потому, что я нуждаюсь в помощи.

Духи беспокойно задвигались.

– Помощь? Что за помощь? Кто просит о помощи?

– Я прошу, – твердо сказал я. – Но не для себя, а для своей наставницы. Я говорил там, под дубом.

Надеюсь, они все это слышали. Иначе я зря сотрясал воздух.

Один из духов, неуловимо похожий на одного из предков – я, кажется, видел его портрет в усадьбе – отделился от толпы и подплыл к нам.

– Хворь исцелить желаешь, – не спрашивал, а утверждал он.

– Да, почтенный, – я склонил голову. – Хворь женщины, что обучила меня, кормила и одевала и пожертвовала своим здоровьем ради этого. Она не брала с меня слово и не обозначала долг, но я считаю, что должен отплатить за доброту. А лучшая плата – попробовать вернуть ей здоровье.

Дух положил полупрозрачную серебристую руку на светящееся золотом плечо Ирэн.

– Голова хворает… – словно считав с ее души информацию, сказал дух. – Сломана! Сломана! Сломана! Дырка. Вавка. Брешь! Ум… Ум уходит… Воля… Воля гибнет!

Моя подруга испуганно на меня взглянула.

– Что он говорит?

– Перенимает твои воспоминания, – откуда‑то я был уверен в том, что говорил. Знание пришло само. – Он тянется к Матильде через тебя. Ты для них сейчас самая надежная ниточка, чтобы все разузнать.

– Ум уходит… Тело подводит… Память… Память утекает… Сейчас ручеек, потом река, а позже – море… Море забвения.

– Все так, – кивнул я. – Скажи, почтенный, можем ли мы исцелить эту женщину?

Дух оторвал полупрозрачную руку от Ирэн и отступил на шаг.

– Исцелить? Можно… Можно найти брешь. Можно залатать. Закрыть… Лабиринт… лабиринт нарушился. Шарик должен бегать по лабиринту, а он не бегает. Потому что Лабиринт сломался. Починить лабиринт, поставить стены в нужных местах…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дух говорили загадками, но, кажется, общий смысл я все же улавливал.

– Вы поможете мне?

– Помочь можно… – дух отпрянул и поднял на меня лицо с едва различимыми чертами старика. – Но зачем?

– Я считаю себя должником.

– Пока не истребовали, не должник, – осклабился дух. Да уж, тугой дедуля. Видать, просто договориться не получится. – Зачем вспомогать?

– Я должен отплатить Матильде фон Штофф за доброту, – повторил я. – Ведь она приняла меня как сына: кормила, поила, одевала, наставляла. Стала мне семьей, хотя не была обязана делать все это. И ни разу не попросила за это платы. Даже когда осознала, что помощь мне убивает ее.

Дух‑старик начал медленно отплывать от нас назад, к толпе.

– Куда ты? – крикнул я. – Мы же не договорили!

– Обсудить… Покумекать… Решить!

Не отдавая себе отчета в том, что делал, я рванул за дедом, таща Ирину за собой. Девушка охнула от неожиданности, но поскольку она почти ничего не весила, то полетела за мной, словно воздушный змей.

– Ой!

– Тсс! – шикнул я и обратился к духам, стараясь высмотреть среди этих полупрозрачных теней брата. – Петя! Петя, ты меня слышишь? Объясни им! Ты же знаешь, что такое долг! Ты сам погиб, выполняя долг! Матильда… Она же служила государству, как и ты. И поэтому с ней сейчас такое! Ты должен понять!

Мне показалась, что один силуэт обернулся к нам, всего на пару мгновений задержал на мне взгляд светящихся, как две звездочки, глаз – но затем он снова присоединился ко всеобщему шушуканью.

Кажется, к нас на глазах собрался настоящий родовой совет. Нас с Ирэн не подпустили ближе – словно невидимая стена не давала нам пробраться дальше. Ирэн стиснула мою ладонь, но по ощущениям это было больше похоже на легкую щекотку.

– Они совещаются? – Спросила подруга.

– Да.

– Как думаешь, что решат?

– Не знаю. Совсем. Я впервые прошу их о таком. Для меня самого все это в диковинку.

Наконец духи расступились, и к нам подплыл тот самый старик. Остальные тени двинулись к нам, потихоньку окружая плотным кольцом.

– Род не даст столь великую силу для исцеления просто так, – вынес вердикт дух. – Ибо наш род древен, и хотя сила его велика, эту потерю мы будем восстанавливать многими поколениями. Источник тоже иссякаем, и отдавать так много даже для чужака, который с добром отнесся к нашему наследнику, мы не готовы.

Золотистые плечи Ирэн окончательно поникли. Но я не собирался сдаваться так быстро.

– Погодите, – я выступил вперед к деду. – Вы сказали, что не отдадите силу просто так. А если в обмен на что‑нибудь? Что может компенсировать потерю? Что можно предложить из того, что Род готов принять?

– Род примет то, что пойдет на его благо, – назидательно подняв палец вверх, проговорил дух. – Потеря силы – не на благо. Она может понадобиться тебе, твоей сестре или вашим потомкам. Поэтому мы всегда должны заботиться сперва о тех, кто принадлежит к роду. Заботиться, копить силы и собирать мощь. Ведь без этого и ты, Михаил, не смог бы сделать того, что можешь творить.

Крыть мне было нечем. Позиция Рода ясна: по мелочи выдавить капельку для кого‑нибудь – пожалуйста, да и то предки ожидали благодарности и всего прочего. А вывалить бочку силы для человека, который был им никем – фигушки.

Я скрипнул полупрозрачными зубами.

– На каких условиях вы согласитесь выделить силу на исцеление? – повторил я. – Что чужаки могут вам дать, чтобы вы согласились на обмен?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Духи снова зашелестели. Старик прислушался к голосам, но для нас с Ирэн этот шум ничем не отличался от шелеста листвы – ничего не разобрать и не понять.

Наконец “дед” качнул головой.